Маршалл, Тони

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Тони Маршалл
Anthony-Lee Caroline Julie Marshall
Дата рождения:

29 ноября 1951(1951-11-29) (72 года)

Гражданство:

Франция Франция

Профессия:

актриса, кинорежиссёр

Тони Маршалл (фр. Tonie Marshall, род. 29 ноября 1951) — французская актриса, кинорежиссёр, сценарист и продюсер.





Биография

Тони Маршалл (полное имя Энтони-Ли Каролина Джулия Маршалл) родилась 29 ноября 1951 года в Нёйи-сюр-Сен, департамент О-де-Сен к западу от Парижа в семье французской актрисы Мишлин Прель и американского актёра и режиссёра Уильяма Маршалла. Сводный брат — актёр Майкл Маршалл.

В кино начала сниматься в 1971 году. Первым заметным появлением на экране стала роль Бобино в комедии режиссёра Жака Деми «Слегка беременный» (1973). Режиссёрский дебют состоялся в 1989 году с фильмом «Пентименто», снятом по сценарию Сильви Гранотье.

Наиболее известна по фильмам «Не слишком набожная», участвовавшему в конкурсной программ Берлинского и Венецианского фестивалей и Салон красоты «Венера» (1999), получившем премию «Сезар» как лучший фильм года.

Участник петиции в поддержку режиссёра Романа Полански.

Избранная фильмография

Актриса

Режиссёр

Награды и номинации

Награды

  • Премия «Сезар» за лучшую режиссуру (Салон красоты «Венера»)
  • Премия «Сезар» за лучший фильм (Салон красоты «Венера»)
  • Премия «Сезар» за лучший сценарий (Салон красоты «Венера»)
  • «Золотой лебедь» Фестиваля романтического кино в Кабуре (Салон красоты «Венера»)
  • «Золотая роза» международного кинофестиваля в Бергамо («Не слишком набожная»)

Номинации

Напишите отзыв о статье "Маршалл, Тони"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Маршалл, Тони


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.