Лагерный маршал

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Маршал лагеря»)
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Страницы на КПМ (тип: не указан)

Лагерный маршал, маршал лагеря (фр. maréchal de camp) — военный чин во французской армии при Старом режиме, примерно соответствующий чину бригадного генерала в армии республиканской и наполеоновской Франции и генерал-майору в армиях Пруссии, России и других государств, использовавших немецкую систему военных чинов.





История

Впервые упоминается в XV веке. До эпохи Генриха IV лагерный маршал не являлся постоянной военной должностью или постоянным чином, но обозначал офицера, получавшего на время военной кампании поручение от короля или командующего армией заниматься вопросами военной логистики: размещением частей на постой и назначением мест дислокации согласно боевому расписанию[1].

Большое число лагерных маршалов и постоянные споры между ними о разграничении полномочий привели к созданию должности главного лагерного маршала[1], а при Людовике XIV чина «главного маршала военных квартир» (maréchal général des logis), выполнявшего обязанности генерал-квартирмейстера и начальника генерального штаба, и имевшего в подчинении всех лагерных маршалов. Это новшество не прижилось, новый чин к XVIII веку слился с маршалом Франции, а лагерный маршал стал младшим генеральским чином, занимавшим в военной иерархии место между бригадиром и лейтенант-генералом армий короля[2].

К 1789 году во Франции насчитывалось 768 лагерных маршалов. 21 февраля 1793 этот чин был упразднен, вместо него в революционной армии был создан ранг бригадного генерала. Во время Первой Реставрации ордонансом 16 мая 1814 чин лагерного маршала был восстановлен, Наполеон в период Ста дней не стал его отменять, и только революция 1848 года окончательно заменила лагерного маршала бригадным генералом[1].

В некоторых романских странах, использовавших французскую систему военных чинов, существовал аналогичный чин лагерного маршала: в Испании (Mariscal de Campo), Португалии и Бразильской империи (Marechal de Campo).

Главный лагерный маршал

Должность главного лагерного маршала (maréchal de camp général), которому должны были подчиняться обычные лагерные маршалы, была впервые дана 8 сентября 1558 году Людовику де Бирагу[fr]. При этом его полномочия распространялись только на войска «за горами», то есть в Италии, и автоматически прекратились с подписанием Като-Камбрезийского мира 3 апреля 1559[3].

Вторым главным лагерным маршалом 30 апреля 1568 стал Арман де Гонто, барон де Бирон. Он находился в подчинении главного лейтенанта всего королевства (lieutenan général par tout le Royaume) герцога Анжуйского, а также маршалов Франции[4].

Третьим и четвёртым главными лагерными маршалами, после отставки Бирона, 2 октября 1577 были назначены Жан де Леомон[fr], сеньор де Пюигайар (1510—1584)[5], и Анри де Ленонкур (ум. 1584)[6].

Пятым главным лагерным маршалом 31 декабря 1584 года стал барон Жан де Терм (ум. 1586)[6].

Шестым главным лагерным маршалом 10 ноября 1586 года был назначен Бернар де Ногаре де Лавалетт[fr] (1553—1592)[7].

Седьмым главным лагерным маршалом 21 августа 1592 года стал Шарль де Гонто, барон де Бирон (1562—1602)[7], который, по предположению некоторых авторов, также впервые был назначен главным маршалом Франции.

Главный маршал лагерей и армий короля

Королевским указом, данным 30 марта 1621 года, Франсуа де Бон, герцог де Ледигьер, первым получил вновь созданную должность главного маршала лагерей и армий короля (maréchal général des camps et armées du roi), заменившую прежнюю временную должность главного лагерного маршала, и формально почти приравненную к чину коннетабля[8].

Напишите отзыв о статье "Лагерный маршал"

Примечания

  1. 1 2 3 Maréchal de camp, 1896, p. 48.
  2. Cénat J.-F. [rha.revues.org/6874 Les fonctions de maréchal général des logis à l’époque de Louis XIV]
  3. Pinard, 1760, p. 2.
  4. Pinard, 1760, p. 2—3.
  5. Pinard, 1760, p. 20.
  6. 1 2 Pinard, 1760, p. 21.
  7. 1 2 Pinard, 1760, p. 22.
  8. Pinard, 1760, p. 3—4, 31.

Литература

  • Maréchal de camp // La Grande Encyclopédie. T. XXIII. — P., 1896.
  • Pinard. Chronologie historique-militaire. T. II. — P.: Claud Herissant, 1760.

Отрывок, характеризующий Лагерный маршал

В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.