Маршал рода войск
Ма́ршал ро́да во́йск (сил) и специальных войск — группа воинских званий в Вооружённых Силах СССР: маршал артиллерии (род войск), маршал авиации (род сил), маршал бронетанковых войск (род войск), маршал инженерных войск (спецвойска), маршал войск связи (спецвойска).
К воинскому званию маршала, пребывающего в запасе или находящегося в отставке, добавляются соответственно слова «запаса» или «в отставке».
Содержание
Учреждение звания
Звания маршала родов войск (сил) (авиации, артиллерии и бронетанковых войск) были введены указом Президиума Верховного Совета СССР 16 января 1943 года. 9 октября 1943 года были введены также звания маршала специальных войск: инженерных войск и маршала войск связи. Все эти пять званий соответствовали общевойсковому званию генерала армии. Ранее, в 1940—1943 годах, высшими воинскими званиями, указывающими на род войск (сил), были «генерал-полковник артиллерии», «…авиации» и тому подобное.
По причине командования формированиями танковых войск до объединения включительно персональные воинские звания генералов в танковых войсках имели приставку «…танковых войск», а высшее руководство (должности начальника Управления и другие, то есть связанные со всеми АБТВ РККА ВС — Заместитель Наркома обороны) маршал и Главный маршал — «…бронетанковых войск».
На создание этих званий, повлияло увеличение Вооружённых Сил СССР (выделились «главные (основные)» рода войск (сил) РККА, от действий которых зависели успехи в операциях), а не британские «маршальские» звания ВВС, содержательно соответствующие общевойсковым генеральским («Маршал королевских ВВС», «главный маршал», «маршал», «вице-маршал»). Кроме того, сама система этих советских званий происходит от системы традиционных чинов (воинских должностей — воинских званий), присваивавшихся полным генералам родов оружия: «генерал от артиллерии», «генерал от кавалерии», «инженер-генерал». До октября 1917 года перечисленные генеральские звания имелись в русской армии; будучи по происхождению немецкими, они существовали в 1940-е годы и в германском вермахте.
Знаки различия
Знаки различия маршалов родов войск (сил) и спецвойск, утверждённые 6 февраля 1943 года, отличались от таковых генералов армии; на погонах маршалов родов войск (сил) и спецвойск вместо четырёх звёзд в ряд имелась одна большая звезда и эмблема рода войск (сил) и спецвойск — подобно тому как погоны Маршалов Советского Союза несли одну большую звезду и герб СССР. Приказом НКО СССР от 26 октября 1943 года диаметр звезды на погонах маршалов родов войск (сил) и спецвойск был уменьшен с 50 до 40 мм. На шее носилась Маршальская Звезда особого образца, отличающаяся от звезды Маршалов Советского Союза — без бриллиантов между лучами и несколько меньшего диаметра; цвет ленты отличался в зависимости от рода войск (сил) и спецвойск (подробнее см. Маршальская Звезда). Впоследствии такую же Маршальскую Звезду было указано носить адмиралам флота (1962) и генералам армии (1974).
Присвоения звания
Первым маршалом родов войск (сил) и спецвойск стал, через два дня после введения этой группы званий, маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов (18 января 1943 года). В течение того же 1943 года маршалами стали также авиаторы А. А. Новиков (17 марта) и А. Е. Голованов (3 августа). 21 февраля 1944 года Воронов и Новиков стали первыми Главными маршалами родов войск. В тот же день получили звания первые маршалы-танкисты П. А. Ротмистров и Я. Н. Федоренко, маршал инженерных войск М. П. Воробьёв и маршал войск связи И. Т. Пересыпкин.
В последующие годы звания маршала родов войск (сил) и спецвойск присваивались высшему начальству соответствующих родов войск (сил) и спецвойск, командующим крупными войсковыми единицами, начальникам военных академий, а звание маршала авиации — ещё и знаменитым лётчикам ВОВ, позже служившим на других должностях (Покрышкин, Скоморохов, Кожедуб).
Звание маршала рода войск носили: маршала авиации — 32 военачальника (из них 7 впоследствии было присвоено звание Главного маршала авиации), маршала артиллерии — 13 (из них 3 — впоследствии Главные; Главный маршал артиллерии В. Ф. Толубко — единственный военачальник, который до присвоения ему звания Главного маршала рода войск носил не звание маршала этих же войск, а общеармейское звание генерала армии), бронетанковых войск — 8 (из них 2 — Главные), инженерных войск — 6, войск связи — 4.
В спецвойсках — инженерных и связи звания Главного маршала так никто и не получил.
Самыми молодыми маршалами родов войск (сил) и спецвойск были 39-летние авиатор А. Е. Голованов (1943) и связист И. Т. Пересыпкин (1944); в следующем году Голованов стал самым молодым Главным маршалом.
Маршалы родов войск (сил) и спецвойск, как и другие высшие военачальники, испытали на себе репрессии, и судьба некоторых из них была трагической: расстрелянный Худяков, Новиков, проведший почти шесть лет в заключении вместо пяти (согласно приговору суда) и вышедший на свободу в феврале 1952 года, Яковлев (проведший в заключении год и вышедший на свободу лишь после смерти Сталина); а позже, уже в хрущевское время — лишенный боевых наград и разжалованный в связи с делом Пеньковского Варенцов. Кроме того, два маршала родов войск — Неделин и Харченко — погибли в катастрофах при исполнении служебных заданий.
Исключение звания
Звание маршала бронетанковых войск было исключено Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 апреля 1984 года № 89-XI «О воинских званиях офицерского состава Вооруженных Сил СССР», из перечня воинских званий в ВС СССР.
Последним, кому было присвоено воинское звание маршал рода войск (сил) и спецвойск, стал в августе 1991 года министр обороны СССР Е. И. Шапошников (маршал авиации).
Закон Российской Федерации «О воинской обязанности и военной службе» (№ 4455-I от 25 марта 1993 года) унифицировал систему генеральских званий во всех родах войск (силах) и спецвойсках: звания маршала авиации, маршала артиллерии, маршала инженерных войск, маршала войск связи, звания Главных маршалов были исключены из перечня воинских званий ВС России, высшим «генеральским» стало звание генерала армии, а «маршальским» — маршал Российской Федерации.
В настоящее время это звание носят (находясь в отставке) маршал авиации Евгений Иванович Шапошников и маршал артиллерии Владимир Михайлович Михалкин.
Оклад
Размер месячного оклада по воинскому званию — «маршал рода войск и специальных войск», «главный маршал рода войск», «маршал авиации» и «главный маршал авиации», военнослужащему находящемуся в запасе или отставке, присвоенное, по ранее действовавшему законодательству, составляет 27 000 рублей. Такой же оклад установлен и по воинскому званию «Генерал армии».
Список маршалов родов войск (сил) и спецвойск
Маршалы артиллерии
- Воронов, Николай Николаевич — 18 января 1943, Главный маршал артиллерии (1944)
- Яковлев, Николай Дмитриевич — 21 февраля 1944, лишался звания 1952—1953
- Чистяков, Михаил Николаевич — 25 сентября 1944
- Неделин, Митрофан Иванович — 4 августа 1953, Главный маршал артиллерии (1959)
- Варенцов, Сергей Сергеевич — 11 марта 1955, Главный маршал артиллерии (1961), разжалован до генерал-майора (1963)
- Казаков, Василий Иванович — 11 марта 1955
- Казаков, Константин Петрович — 28 апреля 1962
- Бажанов, Юрий Павлович — 18 июня 1965
- Кулешов, Павел Николаевич — 28 октября 1967
- Одинцов, Георгий Федотович — 22 февраля 1968
- Передельский, Георгий Ефимович — 5 ноября 1973
- Бойчук, Ефим Васильевич — 4 ноября 1980
- Михалкин, Владимир Михайлович — 15 февраля 1989
Маршалы авиации
- Новиков, Александр Александрович — 17 марта 1943, Главный маршал авиации (1944)
- Голованов, Александр Евгеньевич — 3 августа 1943, Главный маршал авиации (1944)
- Астахов, Фёдор Алексеевич — 19 августа 1944
- Ворожейкин, Григорий Алексеевич — 19 августа 1944
- Скрипко, Николай Семёнович — 19 августа 1944
- Фалалеев, Фёдор Яковлевич — 19 августа 1944
- Худяков, Сергей Александрович (Ханферянц, Арменак Артемович) — 19 августа 1944
- Жаворонков, Семён Фёдорович — 25 сентября 1944
- Вершинин, Константин Андреевич — 3 июня 1946, Главный маршал авиации (1959)
- Жигарев, Павел Фёдорович — 3 августа 1953, Главный маршал авиации (1955)
- Руденко, Сергей Игнатьевич — 11 марта 1955
- Судец, Владимир Александрович — 11 марта 1955
- Красовский, Степан Акимович — 8 мая 1959
- Савицкий, Евгений Яковлевич — 6 мая 1961
- Агальцов, Филипп Александрович — 28 апреля 1962
- Логинов, Евгений Фёдорович — 28 октября 1967
- Кутахов, Павел Степанович — 1969, Главный маршал авиации (1972)
- Борзов, Иван Иванович — 16 декабря 1972
- Покрышкин, Александр Иванович — 16 декабря 1972
- Бугаев, Борис Павлович — 5 ноября 1973, Главный маршал авиации (1977)
- Зимин, Георгий Васильевич — 5 ноября 1973
- Ефимов, Александр Николаевич — 29 апреля 1975
- Пстыго, Иван Иванович — 29 апреля 1975
- Силантьев, Александр Петрович — 19 февраля 1976
- Колдунов, Александр Иванович — 28 октября 1977, Главный маршал авиации (1984)
- Скориков, Григорий Петрович — 4 ноября 1980
- Скоморохов, Николай Михайлович — 2 ноября 1981
- Кирсанов, Пётр Семёнович — 16 декабря 1982
- Константинов, Анатолий Устинович — 30 апреля 1985
- Кожедуб, Иван Никитович — 6 мая 1985
- Волков, Александр Никитович — 15 февраля 1989
- Шапошников, Евгений Иванович — 26 августа 1991
Маршалы бронетанковых войск
- Ротмистров, Павел Алексеевич — 21 февраля 1944, Главный маршал бронетанковых войск (1962)
- Федоренко, Яков Николаевич — 21 февраля 1944
- Богданов, Семён Ильич — 1 июня 1945
- Рыбалко, Павел Семёнович — 1 июня 1945
- Катуков, Михаил Ефимович — 26 октября 1959
- Полубояров, Павел Павлович — 28 апреля 1962
- Бабаджанян, Амазасп Хачатурович — 28 октября 1967, Главный маршал бронетанковых войск (1975)
- Лосик, Олег Александрович — 29 апреля 1975
Маршалы войск связи
- Пересыпкин, Иван Терентьевич — 21 февраля 1944
- Леонов, Алексей Иванович — 6 мая 1961
- Белов, Андрей Иванович — 5 ноября 1973
- Алексеев, Николай Николаевич — 25 октября 1979
Маршалы инженерных войск
- Воробьёв, Михаил Петрович — 21 февраля 1944
- Прошляков, Алексей Иванович — 6 мая 1961
- Харченко, Виктор Кондратьевич — 16 декабря 1972
- Геловани, Арчил Викторович — 28 октября 1977
- Аганов, Сергей Христофорович — 7 мая 1980
- Шестопалов, Николай Фёдорович — 6 мая 1981
См. также
Напишите отзыв о статье "Маршал рода войск"
Ссылки
- [www.lawmix.ru/docs_cccp.php?id=3769 Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 апреля 1984 года № 89-XI «О воинских званиях офицерского состава Вооруженных Сил СССР»]
|
Отрывок, характеризующий Маршал рода войск
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.
На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.
Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).