Марш, Джеймс (химик)

Джеймс Марш

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Марш, Джеймс (2 сентября 1794 – 21 июня 1846)— английский химик, автор чувствительной реакции на наличие мышьяка, так называемой пробы Марша.

Биография

У Джеймса Эрнеста Марша — самого юного члена большой семьи — было много братьев и сестер. Его отец — Джон Марш — был связан с химической промышленностью. Сейчас Марш Уоркс входит в состав Империи Химической Промышленности. Джеймс получил образование в Рэгби и Баллиол Колледже в Оксфорде. Также непродолжительное время он учился в Германии и Франции. Благодаря своему внешнему виду, а также бесчисленному количеству неприметных, на первый взгляд, деталей, на протяжении всей его жизни, Марша принимали за француза. В Париже он изучал лекарственные препараты. Впоследствии, вернувшись в Оксфорд, Джеймс сам стал читать курс лекций, посвященный фармакологии.

Марш женился в 1903 году. От этого брака у него было пять дочерей. В 1906 году в исключительном возрасте 46 лет, Марш в результате открытого тестирования получил стипендию в Мертон-Колледже, в котором он также проработал до самой смерти. 1896-98 года были самыми плодотворными в карьере Марша. Тогда он был ключевой фигурой активной в то время научной школы органической химии. Марш умер от сердечной недостаточности 13 апреля 1938 года в возрасте 77 лет.

Научные исследования

Ещё в юном возрасте Марша привлекло объяснение Вант-Гоффа геометрической и оптической изомерии при помощи теории асимметрического углеродного атома, наличие которого может или не может придавать молекуле свойство оптической активности, проявляющееся в существовании двух изомерных форм.

В 1888 году в своей статье, опубликованной в Философском журнале, Марш дал понятное определение ассиметричному атому углерода, а также предложил простой тест, с помощью которого легко проверить может ли быть представлена структура, содержащая такой атом, в виде двух оптически активных и имеющих большую ценность изомеров: если структура не совпадает со своим зеркальным отражением, то содержащийся в ней углеродный атом асимметричен.

Вероятнее всего, эта работа не стала общеизвестна из-за того, что была опубликована не в ежегодном издании. И лишь спустя 23 года Маршу удалось доказать свою правоту.

Первое и самое важное исследование, проведенное Маршем, было сделано в химии камфоры и родственных ей соединений — терпенов. На протяжении следующих лет его работа привлекала внимание самых выдающихся экспериментаторов в этой области. Несмотря на то, что главные тезис работы в дальнейшем не получили должного развития, а амбициозная попытка присвоить последовательный набор структурных формул этой группе соединений провалилась, эссе Марша в этой области принесло ему большой успех.

Статью, опубликованную в Трудах Лондонского Королевского Общества в 1889, Марш посвятил камфорным кислотам. Так, из d-изомера камфорной кислоты — продукта реакции камфоры с азотной кислотой — Марш получал хлорид камфоры. Он обнаружил, что половина этого вещества, будучи помещенным в горячую воду, дает l-изомер камфорной кислоты, отличный от исходного d-изомера по своим физическим свойствам (другая точка плавления) и не являющийся его оптическим изомером. В то время как оставшаяся половина формирует ангидрид, способный к превращению в исходный d-изомер камфорной кислоты. Таким образом, Марш получил l-изомер транс-камфорной кислоты из d-изомера цис-камфорной кислоты.

Педагогическая деятельность

В 1886 году, будучи под руководством Одлинга, Марш стал университетским демонстратором химических экспериментов. Даже когда У. Г. Перкин сменил Одлинга, Марш продолжал обучать органической химии студентов-медиков почти вплоть до самой смерти.

Почести и награды

В 1906 году Марш стал членом Королевского общества. Также он состоял на службе в Совете химического общества в 1902-7 годах.

Интересные факты

В юности, Марш был большим энтузиастом и отважным любителем яхтного спорта, свою собственную яхту он назвал «Изомер». На ней он совершал длительные экскурсии вокруг Внешних Гебридских островов.

Отрывок, характеризующий Марш, Джеймс (химик)

– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.