Марьино (деревня, север Москвы)

Марьино - бывшая деревня в России, вошедшая в состав Москвы в 1960-е годы.

Географическое расположение

Деревня Марьино находилась на севере Москвы, там, где сейчас находится Калибровская улица. Деревня входила в состав села Останкино.

История

Деревня Марьино известна с XVII в., когда она была еще слободкой Марьино при боярине Иване Борисовиче Черкасском.

В 1646 г. в деревне насчитывалось 80 дворов, в которых проживало 202 человека. Здесь жили квасники, холщевики, овчинники, котельники и другие ремесленники. В 1651 г. согласно Соборному уложению 1649 года всех ремесленников из Марьино переселили в столицу.

В петровские времена количество жителей деревни значительно сократилось, по документам 1709 г. в 35 дворах Марьино проживало только 53 души мужского пола, 6 дворов были пустые, 2 двора нищие.

С 1743 г. деревня числилась за родом Шереметьевых, здесь жили ремесленники, которые обслуживали хозяйство Останкинского двора: резчики, позолотчики, иконники, слесари, столяры, сапожники, ткачихи и вязальщицы. Половина крестьян облагалась барщиной, а другая половина - оброком. В конце XVIII в. двери и мебель в строящемся Останкинском дворце делали марьинские крестьяне Иван Мозжухин, Пряхин и Мочалин. К концу XIX в.в деревне насчитывалось 358 человек.

В начале XIX в. деревня стала популярным дачным местом. Здесь бывали известные люди, например, композитор А.Е.Варламов, который написал в Марьино песню "Красный сарафан". Марьино пользовалось успехом из-за прилегающей рядом Марьиной рощи, где с давних времен был густой лес с грибами и ягодами.

В 1851 г. через рощу прошла Николаевская железная дорога, рощу стали вырубать, это отразилось на жизни деревни, вся округа оглашалась свистками паровозов.

В 1880-е годы Шереметьевы вырубили остатки рощи, вскоре на этой территории появились первые промышленные предприятия: кондитерская фабрика Марии Струккен, столярно-мебельная фабрика В.С.Савельева, льнопрядильная фабрика М.С.Дымшица. С этого времени Марьина Роща стала одной из фабричных окраин Москвы.

Деревня Марьино существовала до советского времени. После Октябрьской революции крестьянам пришлось искать работу в Москве и на близлежайших фабриках. В 1926 г. Марьино было электрифицировано.

Деревня вошла в состав Москвы в 1917 г.

В 1932 г. около деревни построили завод по производству точных измерительных приборов "Калибр".

Память

Название Марьиной Рощи осталось в названиях улиц и проездов:

• 2-я улица Марьиной Рощи
• 3-я улица Марьиной Рощи
• 4-я улица Марьиной Рощи
• 1-й проезд Марьиной Рощи
• 2-й проезд Марьиной Рощи
• 3-й проезд Марьиной Рощи
• 4-й проезд Марьиной Рощи
• 5-й проезд Марьиной Рощи
• 6-й проезд Марьиной Рощи

Литература

• История московских районов. Энциклопедия/под ред. Аверьянова К. А.. - М.: Астрель, АСТ, 2008. - 830c.

Отрывок, характеризующий Марьино (деревня, север Москвы)

– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.