Маска Красной смерти

Маска Красной смерти
Masque of the red death
Иллюстрация Гарри Кларка
Жанр:	мистика готическая литература Литература ужасов
Автор:	Эдгар Аллан По
Язык оригинала:	Английский
Дата написания:	1842 год
Дата первой публикации:	май 1842 года
Текст произведения в Викитеке

«Маска Красной смерти» (англ. Masque of the Red Death) — рассказ известного американского писателя Эдгара Аллана По, написанный и опубликованный в 1842 году. История повествует о принце Просперо, который, чтобы избежать чумы под названием Красная Смерть, заперся с царедворцами в своём замке. Пока люди умирали от чумы, Просперо устроил маскарад в семи залах, раскрашенных в разные цвета. В конце маскарада появляется незнакомец в маске, изображающей лицо умершего от Красной Смерти. Разозлённый принц пытается противостоять неизвестному, который беспрепятственно проходит все разноцветные залы до самого зловещего, чёрного с кроваво-красными окнами. Принц умирает, не добившись ничего, а за ним и все гости. Как выясняется, под саваном незнакомца нет физического тела.

Рассказ во многом следует эстетике символизма, а также канонам готической литературы и часто исследуется как аллегория на неизбежность смерти, хотя многие критики придерживаются мнения, что этого делать не стоит. Было представлено множество различных интерпретаций текста, а также попыток определить характер номинальной болезни.

Впервые рассказ был опубликован в мае 1842 года в журнале Грэма. Впоследствии было сделано много различных адаптаций сюжета в том числе фильм 1964 года с Винсентом Прайсом в главной роли. Также на рассказ имеются множественные аллюзии в различных медиа.

Краткое содержание

История начинается в замке «счастливого, предприимчивого и находчивого» принца Просперо. Просперо и около тысячи царедворцев заперлись за высокими стенами этого замка, чтобы уберечь себя от Красной Смерти, страшной чумы с ужасными симптомами, которая свирепствует в стране. У жертв чумы наблюдались «острые боли», «внезапное головокружение» и кровавый пот. Как сообщается, чума убивала менее чем за полчаса. Просперо и царедворцам не было дела до страданий населения страны. Они решили переждать чуму в роскоши и безопасности за воротами, запертыми на крепкие засовы.

Однажды ночью Просперо устроил для своих гостей шумный бал-маскарад, который проходил в шести разноцветных залах замка. Каждая зала была украшена и обустроена в своём специфическом цвете — голубом, пурпурном, зелёном, оранжевом, белом и фиолетовом. Была ещё чёрная комната, однако она отличалась по декорации окон — они были не чёрные, а алые, «кровавого цвета». Из-за этого комната выглядела мрачно и в ней практически никто не хотел веселиться. В этой комнате располагались часы из чёрного дерева, которые каждый час начинали звонко и протяжно бить, вынуждая музыкантов остановить игру на инструментах, а гостей — танцевать. Лишь когда бой часов прекращался, веселье возобновлялось.

Когда должно было пробить двенадцать часов, Просперо и царедворцы заметили незнакомца, одетого в тёмное, испачканное кровью рубище, похожее на саван. Лицо незнакомца было закрыто маской, изображающей разлагающийся труп и симптомы Красной Смерти. Ужасно разозлившись, Просперо потребовал раскрыть личность незнакомца, чтобы впоследствии знать, кого он казнит через повешение. Гости же испугались и раступились, когда незнакомец начал уходить прочь от Просперо. Он прошел шесть зал и остановился возле последней, чёрной, залы. Просперо преследовал незнакомца с кинжалом. Когда незнакомец повернулся к нему лицом, Просперо остановился, громко закричал и упал замертво. Гости, увидев это, разозлись и накинулись на незнакомца, но потом в ужасе отпрянули, так как у того под саваном не оказалось физического тела. После гости начали умирать один за другим, пока не осталось никого/ Рассказ заканчивается фразой: «и мрак, и разорение, и Красная Смерть распространили на все свою безграничную власть».

Анализ

В «Маске Красной Смерти» Эдгар По использует множество элементов готической литературы, в том числе готический замок, как место основных событий. Множество одноцветных комнат могут являться отражением человеческого разума, выражением различных типов индивидуальности. Регулярно встречающиеся образы крови и времени также указывают на вещественность. Чума же может представлять собой типичные признаки человеческой смертности. Это означает, что весь рассказ является сплошной аллегорией на бесполезность человеческих попыток предотвратить смерть — данного утверждения придерживается большинство исследователей. Однако, несмотря на это, всё ещё ведутся споры вокруг интерпретации текста рассказа; некоторые склонны утверждать, что не следует рассматривать его как аллегорию, в пользу чего свидетельствует отвращение писателя к морализаторству. Если в рассказе и имеется мораль, то По нигде этого не показывает явно.

Постоянно встречающиеся по всему тексту упоминания крови и красного цвета являются двойным символом — кровь одновременно символизирует и жизнь, и смерть. Это особенно заметно по образу незнакомца в маске — нигде в тексте он не описан как собственно Красная Смерть. Наооборот, его считают человеком в маске Красной смерти. Сцену его появления в самой крайней восточной комнате — голубой — обычно связывают с рождением.

Несмотря на то, что замок Просперо предназначался, чтобы не пустить болезнь, сам по себе он является мрачной и давящей постройкой. Его похожее на лабиринт расположение комнат и коридоров, узкие стрельчатые окна — всё это доходит до абсурда в последней, чёрной, комнате, которая была настолько мрачной и давящей, что «весьма немногие из танцующих заглядывали в эту очарованную комнату». Кроме того, замок должен был стать полностью изолированной зоной, но, тем не менее, незнакомец в маске сумел прокрасться внутрь, что предполагает намёк на то, что контроль — лишь иллюзия.

Как и многие рассказы писателя, «Маска Красной Смерти» исследовалась с точки зрения автобиографичности. В этом случае, праобразом принца Просперо является сам По, богатый молодой человек из выдающейся семьи Алланов. С этой точки зрения По ищет убежища от опасностей внешнего мира, но в то же время изображает себя как противостоящего незнакомцу в маске, то есть готовым к неизбежным опасностям своей собственной жизни. Также исследователи отмечают, что принц Просперо — имя одного из персонажей пьесы Уильяма Шекспира «Буря».

«Красная Смерть»

Болезнь, названная Красной Смертью, является вымышленной. По описал её как «острые боли, неожиданное головокружение и кровотечение из всех пор» с последующей смертью менее чем за полчаса.

Вероятнее всего описание болезни было вдохновлено туберкулёзом (или чахоткой, как её называли в то время), так как жена По, Вирджиния, страдала от этой болезни и, подобно принцу Просперо, По не желал признавать возможность смерти. Также родственники По — Элиза (родная мать писателя), Уильям (брат) и Фрэнсис Аллан (приёмная мать) — также умерли от туберкулёза. С одинаковой долей вероятности описание может относиться и к холере; в 1831 году По засвидетельствовал вспышку эпидемии холеры в Балтиморе. Другие исследователи высказали предположение, что Красная Смерть не что иное как Бубонная чума (Чёрная смерть), что, по их мнению, подтверждается кульминационным моментом в конце истории, где Красная Смерть оказывается в чёрной комнате. Один писатель уподоблял симптомы Красной Смерти симптомам геморрагической лихорадки или некротического фасциита. Также выдвигалась гипотеза, что Красная Смерть вовсе не является болезнью; её надо понимать как слабость, присущую всем людям (вроде «первородного греха»).

Реминисценции

• Рассказ был весьма популярен в эпоху символизма, в том числе в России. К этому тексту По восходит образ красного шута в романе Андрея Белого «Петербург». Название «Маска Красной смерти» носит одна из главок в первом томе его автобиографии.
• В романе Гастона Леру «Призрак оперы» и в одноименном мюзикле Эндрю Ллойд Уэббера «Призрак Оперы» есть явная отсылка к рассказу По — в начале второго акта Призрак, появившись в костюме Красной смерти, срывает грандиозный маскарад в Оперном театре.
• Рассказ Фреда Саберхагена «Маскарад в красном смещении» (цикл «Берсеркер») построен по явной аналогии с рассказом По.
• В романе Дэна Симмонса «Террор» герои устраивают в новогоднюю ночь с 1847 на 1848 г. карнавал, устроенный по образу и подобию праздника Просперо, описанного По. В конце карнавала на праздник явилось чудовище Террора — огромный белый медведь («Белая смерть»), убивший многих членов команды.
• В романе Стивена Кинга «Песнь Сюзанны» цикла «Темная Башня» одна из членов ка-тета, Сюзанна Дин, находит упоминание о стране, уничтоженной Красной Смертью.
• В комиксе Нила Геймана, «Смерть», обыгрывается подобная идея, где алхимик со своей семьей и друзьями прячутся от Смерти, заперевшись в замке со слугами, едой и куртизанками и остановив время.

История публикаций

Первоначально Эдгар Аллан По издал рассказ в Журнале Грэма Lady's and Gentleman's Magazine под названием «Маска Красной Смерти» (англ. The Mask of the Red Death) с позаголовком «Фантазия» (англ. A Fantasy). Данная публикация принесла ему 12 долларов. Немногим позже, второе, исправленное, издание вышло в Broadway Journal под устоявшимся ныне названием. Английское название рассказа (The Masque of the Red Death) буквально переводится как «Маскарад Красной Смерти» — новое название подчеркнуло образ незнакомца, появившегося в конце рассказа, и сосредоточило внимание читателя на маскараде.

Адаптации

• Чума во Флоренции (фильм, 1919) — снят по мотивам рассказа Э. А. По
• Венди Пайни написала и иллюстрировала эротическую версию "Маски Красной Смерти";
• Бэзил Рэтбоун, в рамках проводимого им в начале 1960-х годов проекта по созданию аудиокниг по рассказам Эдгара Аллана По, создал также и аудиокнигу «Маска Красной Смерти» (производство LP Caedmon). Аудиоверсии «Маски Красной Смерти» в своё время создавали Кристофер Ли, Хёрд Хатфилд, Мартин Донеган и Гэбриэл Бирн.
• В 1964 году рассказ был адаптирован в одноимённый фильм с Винсентом Прайсом в главной роли. Режиссёрское кресло занял Роджер Корман. В 1989 году вышел ремейк фильма с Эдрианом Полом в главной роли. В этот раз Корман выступил в качестве продюсера. В 1990 году вышла ещё одна киноадаптация рассказа.
• К 10 января 1975 года рассказ был адаптирован Джорджем Лоутером в радиопостановку для CBS Radio Mystery Theater. Главные роли озвучили Карл Свенсон и Стаатс Коисуорт.
• Уинифрид Филлипс сделала радиоверсию рассказа, добавив в него музыку собственного сочинения. Трансляция была проведена в рамках Национальных публичных радиочтений и её продюсировала Винни Уолдрон.
• Рассказ был адаптирован Punchdrunk Productions, совместно с Центром Искусств Баттерси, в театральную пьесу (Маска Красной Смерти (пьеса)), постановка которой продолжалась с 17 сентября 2007 года по 12 апреля 2008 года.
• В 2013 году в окрестностях Детройта (штат Мичиган) было объявлено о начале ежегодного представления в рамках празднования Хэллоуина. Гости данного представления становились участниками событий «Маски Красной Смерти». Представление носит то же название.

См. также

• Бал объятых пламенем

Литература

По, Эдгар Аллан. Маска Красной Смерти / пер. с англ. Н. В. Шелгунова // Дело. — 1874. — № 5. — С. 211—215.

Ссылки

• [lib.ru/INOFANT/POE/maska.txt Маска Красной смерти] в библиотеке Максима Мошкова
• [books.eserver.org/fiction/poe/masque_of_the_red_death.html «The Masque of the Red Death»] на EServer.org
• [poestories.com/read/masque «The Masque of the Red Death» with annotated vocabulary] на PoeStories.com

Отрывок, характеризующий Маска Красной смерти

Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.


Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.
Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.
Как бы примериваясь и приготовляясь к предстоящему движению, силы запада несколько раз в 1805 м, 6 м, 7 м, 9 м году стремятся на восток, крепчая и нарастая. В 1811 м году группа людей, сложившаяся во Франции, сливается в одну огромную группу с серединными народами. Вместе с увеличивающейся группой людей дальше развивается сила оправдания человека, стоящего во главе движения. В десятилетний приготовительный период времени, предшествующий большому движению, человек этот сводится со всеми коронованными лицами Европы. Разоблаченные владыки мира не могут противопоставить наполеоновскому идеалу славы и величия, не имеющего смысла, никакого разумного идеала. Один перед другим, они стремятся показать ему свое ничтожество. Король прусский посылает свою жену заискивать милости великого человека; император Австрии считает за милость то, что человек этот принимает в свое ложе дочь кесарей; папа, блюститель святыни народов, служит своей религией возвышению великого человека. Не столько сам Наполеон приготовляет себя для исполнения своей роли, сколько все окружающее готовит его к принятию на себя всей ответственности того, что совершается и имеет совершиться. Нет поступка, нет злодеяния или мелочного обмана, который бы он совершил и который тотчас же в устах его окружающих не отразился бы в форме великого деяния. Лучший праздник, который могут придумать для него германцы, – это празднование Иены и Ауерштета. Не только он велик, но велики его предки, его братья, его пасынки, зятья. Все совершается для того, чтобы лишить его последней силы разума и приготовить к его страшной роли. И когда он готов, готовы и силы.
Нашествие стремится на восток, достигает конечной цели – Москвы. Столица взята; русское войско более уничтожено, чем когда нибудь были уничтожены неприятельские войска в прежних войнах от Аустерлица до Ваграма. Но вдруг вместо тех случайностей и гениальности, которые так последовательно вели его до сих пор непрерывным рядом успехов к предназначенной цели, является бесчисленное количество обратных случайностей, от насморка в Бородине до морозов и искры, зажегшей Москву; и вместо гениальности являются глупость и подлость, не имеющие примеров.
Нашествие бежит, возвращается назад, опять бежит, и все случайности постоянно теперь уже не за, а против него.
Совершается противодвижение с востока на запад с замечательным сходством с предшествовавшим движением с запада на восток. Те же попытки движения с востока на запад в 1805 – 1807 – 1809 годах предшествуют большому движению; то же сцепление и группу огромных размеров; то же приставание серединных народов к движению; то же колебание в середине пути и та же быстрота по мере приближения к цели.
Париж – крайняя цель достигнута. Наполеоновское правительство и войска разрушены. Сам Наполеон не имеет больше смысла; все действия его очевидно жалки и гадки; но опять совершается необъяснимая случайность: союзники ненавидят Наполеона, в котором они видят причину своих бедствий; лишенный силы и власти, изобличенный в злодействах и коварствах, он бы должен был представляться им таким, каким он представлялся им десять лет тому назад и год после, – разбойником вне закона. Но по какой то странной случайности никто не видит этого. Роль его еще не кончена. Человека, которого десять лет тому назад и год после считали разбойником вне закона, посылают в два дня переезда от Франции на остров, отдаваемый ему во владение с гвардией и миллионами, которые платят ему за что то.


Движение народов начинает укладываться в свои берега. Волны большого движения отхлынули, и на затихшем море образуются круги, по которым носятся дипломаты, воображая, что именно они производят затишье движения.