Маслов, Александр Спиридонович

Александр Спиридонович Маслов
Дата рождения	9 (22) ноября 1907(1907-11-22)
Место рождения	село Андреевское, Коломенский уезд, Московская губерния, Российская империя, ныне Коломенский район
Дата смерти	26 июня 1941(1941-06-26) (33 года)
Место смерти	около деревни Декшняны, Молодечненский район,Минская область, Белорусская ССР, СССР
Принадлежность	Советский Союз
Род войск	СССР СССР, авиация
Годы службы	1929—1941
Звание
Часть	207 полк ДБА
Командовал	1-я эскадрилья
Сражения/войны	Польский поход РККА (1939) Советско-финская война 1939—1940 гг. Великая Отечественная война Оборона Минска (1941)
Награды и премии

Алекса́ндр Спиридо́нович Ма́слов (1907—1941) — советский военный лётчик, командир 1-й авиационной эскадрильи 207-го дальнебомбардировочного авиационного полка 42-й дальнебомбардировочной авиационной дивизии 3-го авиационного корпуса дальней бомбардировочной авиации, капитан. Погиб во время боевого вылета, по одной из версий — выполняя таран немецкой механизированной колонны. Герой России, посмертно.

Биография

Родился в селе Андреевское Коломенского уезда Московской губернии. Русский. В 1921 году окончил 4 класса заводской школы в Коломне, а в 1926 году — школу крестьянской молодёжи в местечке Аннино. В этом же году окончил в Москве курсы киномехаников. Три года работал киномехаником в Коломне при отделе народного образования.

Служба в рядах Красной Армии

• В октябре 1929 года Коломенским военкоматом призван в армию. Служил в 10-м Туркестанском стрелковом полку в Ленинграде. Затем там же полтора года учился в военно-теоретической школе лётчиков. Окончил 2-ю военную школу лётчиков в городе Борисоглебске, курсы командиров кораблей в городе Ейске. Год служил старшим лётчиком в 16-й тяжёлобомбардировочной эскадрильи в городе Ржеве.
• С февраля 1935 года проходил службу в 21-й авиабригаде в г. Ростов-на-Дону. Был однополчанином Николая Гастелло
• С ноября 1940 года служил в 3-м дальнебомбардировочном корпусе
• Командир 3-й эскадрильи 207-го авиаполка дальних бомбардировщиков 42-й дальнебомбардировочной авиационной дивизии 3-го бомбардировочного авиационного корпуса Дальнебомбардировочной авиации (24 мая 1941 — 23 июня 1941)
• Командир 1-й авиационной эскадрильи 207-го дальнебомбардировочного авиационного полка 42-й дальнебомбардировочной авиационной дивизии (24 — 26 июня 1941)

Гибель

26 июня 1941 года при нанесении удара по вражеской колонне на шоссе Молодечно — Радошковичи его бомбардировщик ДБ-3Ф был подбит и упал около д. Декшняны. Вместе с Александром Масловым погибли члены его экипажа: штурман лейтенант Владимир Михайлович Балашов, стрелок-радист младший сержант Григорий Васильевич Реутов, стрелок младший сержант Бахтурас Бейскбаев. Согласно одной из версий, Маслов направил горящую машину на скопление вражеской техники на шоссе.

Обстоятельства гибели А. С. Маслова: версии и факты

Так как свидетельств гибели А. С. Маслова не было, он вместе со своим экипажем считался «пропавшим без вести». По идеологии того времени военные, чья смерть не была точно установлена, подозревались в возможной «измене Родине». В частности, семья Маслова (жена Софья и дочь Ирина) не могли рассчитывать на полагавшиеся членам семьи павшего военнослужащего пенсию и ряд социальных льгот.

В 1951 году для последующего торжественного захоронения была произведена эксгумация останков из предполагаемой могилы однополчанина Маслова Николая Гастелло, который, как считалось, совершил прославленный «огненный таран» в тот же день, когда погиб Маслов. Однако, на месте захоронения были найдены личные вещи капитана Александра Маслова и стрелка-радиста Григория Реутова. Руководивший перезахоронением подполковник Котельников с санкции партийных органов провёл секретное расследование, в результате которого было установлено, что на месте предполагаемого тарана Гастелло потерпел крушение самолёт Александра Маслова. Семья А. Маслова была извещена о месте его гибели, добилась получения пенсии и льгот, причитающихся родственникам погибших военнослужащих. Так как данные о том, что на месте предполагаемого подвига Гастелло на самом деле погиб другой экипаж, противоречили официальной версии «огненного тарана», информация о месте гибели членов экипажа Маслова не была обнародована, обстоятельства их смерти не расследовались. Экипаж Маслова без огласки перезахоронили в братской могиле на кладбище Радошковичей, фрагменты бомбардировщика Маслова — отправлены в музеи страны как останки самолёта Гастелло, на месте гибели экипажа Маслова был установлен памятник, посвященный подвигу экипажа Н. Ф. Гастелло.

Версия: таран Маслова

В конце 80-х — начале 90-х годов XX века общественности стало известно о том, что на месте известного всей стране «огненного тарана» Н. Гастелло на самом деле потерпел крушение самолёт Александра Маслова. В связи с этим родилась версия, что колонну вражеской техники таранил экипаж Маслова, а не Гастелло. Так как самолёт Маслова упал примерно в 170 метрах от шоссе, выдвигалось предположение, что на самом деле он таранил не механизированную колонну, шедшую по дороге, а зенитную батарею. В дальнейшем сторонники версии о том, что знаменитый «огненный таран» совершил А. С. Маслов (её автором стал майор в отставке Эдуард Харитонов) поставили под сомнение все доказательства того, что таран совершил Николай Гастелло. Усилиями сторонников версии тарана Маслова он в 1992 году был удостоен ордена Отечественной войны I степени, а в 1996 году — звания «Герой России» с формулировкой: «За мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов».

Критика версии о таране Маслова

Ряд исследователей (прежде всего сын Н. Ф. Гастелло — полковник в отставке Виктор Гастелло) считают полностью несостоятельной версию о том, что таран совершил Маслов, а не Гастелло. Признав тот факт, что на месте, которое полвека считалось местом подвига Гастелло, действительно погиб экипаж капитана Маслова, они утверждают, что все остальные доказательства подвига Гастелло неоспоримы. Кроме того, они отмечают, что сам факт обнаружения обломков бомбардировщика Маслова и останков его экипажа свидетельствует о том, что самолёт не врезался в колонну машин с горючим и боеприпасами, а упал на мягкий грунт. Сторонники версии тарана Гастелло утверждают, что самолёт Маслова не таранил ни механизированную колонну, так как упал в 180 метрах от дороги, ни зенитную батарею, так как немецкие войска на марше стационарные зенитные батареи не применяли, используя мобильные самоходные зенитные установки.

Факты

В истории гибели Александра Спиридоновича Маслова достоверным можно считать:

• дату гибели — 26 июня 1941 года
• место крушения самолёта — у села Декшняны
• место захоронения — братская могила в пгт. Радошковичи

Не доказан факт наземного тарана бомбардировщиком Маслова.

Установление истины осложняется тем, что свидетели тарана Гастелло старший лейтенант Воробьев и лейтенант Рыбас погибли в 1941 году, 207-й полк ДБА в сентябре 1941 года расформирован, многие документы утрачены как в ходе Великой Отечественной войны, так и в послевоенное время.

Память

• В декабре 2007 года на родине Александра Маслова в селе Андреевское в честь столетия со дня рождения был установлен памятник
• В посёлке Проводник Коломенского района, расположенном близ села Андреевское с 15 мая 2002 года его имя носит местная средняя школа.

Награды

• Орден Отечественной войны I степени (1992, посмертно). Приказ Главнокомандующего Объединёнными Вооружёнными Силами СНГ № 43 от 27.04.1992.
• Звание «Герой России» (1996, посмертно). Указ Президента Российской Федерации № 635 от 2.05.1996.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=6774 Маслов, Александр Спиридонович]. Сайт «Герои Страны».

• [uz.colomna.ru/rubric/countryman/210.html Забвение за подвиг]
• [www.journalist-virt.ru/blogs/?msg=411 Кто совершил первый таран?]

Версия

таран Маслова:

• [web.archive.org/web/20090310205733/www.geocities.com/CapeCanaveral/Campus/7109/PRESS/taran.html Материалы расследования подробностей боя Гастелло](недоступная ссылка — история, копия)
• [bdg.press.net.by/dsp/2005/04/2005_04_29.18/18_8_1.shtml Антон Сидоренко. Где вы, капитан Гастелло?]
• [www.vif2ne.ru:2003/nvk/forum/archive/7/7705 Два Капитана. Часть I. «Известия», 28 января 1997 г.]
• [vif2ne.ru/nvk/forum/archive/7/7835 Два Капитана. Часть II. «Известия», 29 января 1997 г.]
• [www.ronl.ru/istoriya_rossii/17514.htm Фёдор Воробьёв. Николай Гастелло — подвиг, которого не было.]

Критика версии о таране Маслова

• [www.russk.ru/st.php?idar=800584 Виктор Гастелло. «Правда о легендарном пилоте»]
• Виктор Гастелло. [www.sb.by/post/69555/fontsize/11/ Оставьте героев в покое]. Беларусь сегодня (25 июня 2008).
• Кирилл Экономов. [www.mk.ru/old/article/2002/05/08/167579-iskushenie-sv-eduarda.html Искушение «Св. Эдуарда»]. Московский комсомолец (8 мая 2002). [www.webcitation.org/67yAGiQUe Архивировано из первоисточника 27 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Маслов, Александр Спиридонович

– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.