Маслов, Алексей Александрович
Поделись знанием:
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.
Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
 |
Эта статья или раздел носит выраженный рекламный характер. Это не соответствует правилам Википедии. Вы можете помочь проекту, исправив текст согласно стилистическим рекомендациям Википедии.
|
| Алексей Александрович Маслов | |
 | |
| Научная сфера: | |
|---|---|
| Место работы: | |
| Учёная степень: | |
| Учёное звание: | |
| Альма-матер: | |
| Научный руководитель: | |
Алексе́й Алекса́ндрович Ма́слов (род. 5 октября 1964, Москва) — российский востоковед, специалист в области духовных, культурных традиций китайской цивилизации и современных социально-экономических и политических процессов в странах ШОС. Доктор исторических наук, профессор.
Действительный член:
- Российской академии естественных наук (РАЕН),
- Европейской Ассоциации китаеведов,
- Американской Ассоциации историков.
Свободно владеет английским, китайским, французским языками. Автор 15 научных монографий, многочисленных научно-популярных книг по ушу, более ста научных статей, посвящённых вопросам истории и традиций культуры стран Восточной Азии, изданных на нескольких языках[1].
Практикующий мастер боевых искусств, имеет признание в мировом сообществе ушу:
- единственный из иностранцев занесён в «Схемы-хроники шаолиньских монахов-бойцов» (2006).
- Титул «Мастер года» Международной федерации ушу/кунг-фу за 2004 и 2007 годы по версии Международного исследовательского института боевых искусств (Малайзия)[2].
- Первый вице-президент Международной Федерации Шаолиньского ушу (International Federation Shaolin Kungfu, IFSK, с 1998).
- Президент Федерации шаолиньских боевых искусств (ФШБИ, Россия, с 1996)[2].
Содержание
Образование, учёные степени
1986 г. — Выпускник Института Стран Азии и Африки МГУ (1986), специализировался по истории современного Китая на кафедре истории Китая.
После окончания университета работал в Институте Дальнего Востока РАН, Центре духовных цивилизаций Восточной Азии, в качестве научного сотрудника. Научные диссертации: кандидатская (1993) — посвящена тайным обществам в КНР в 50-80 гг. XX в.в., докторская (1996) — посвящена теме ушу в духовной и культурной традиции Китая.
Деятельность
С 1997 по 2008 годы — заведующий кафедрой всеобщей истории Российского университета дружбы народов, научный руководитель программ компаративных межцивилизационных исследований, кросс-культурных тенденций в истории, посвящённых изучению форм, границ и перспектив диалога между странами Азиатско-Тихоокеанского региона и западными цивилизациями. Один из создателей Музея истории мировых цивилизаций в РУДН. Возглавляет проект, признанный научно-педагогической школой, «Фундаментальные исторические проблемы межцивилизационного диалога и изменение цивилизационных характеристик современного мира».
В 2008—2010 гг. — директор Центра стратегических исследований Китая РУДН.
2010—2014 гг. — руководитель Школы востоковедения НИУ ВШЭ.
Работа в государственных и экспертных комиссиях
- Член российско-китайской подкомиссии по сотрудничеству в области образования, советник министра образования РФ (2001—2005);
- С 2006 года принимает активное участие в подготовке переговоров на высшем и высоком уровне с Китаем;
- С 2007 года является членом российской части многосторонней комиссии по сотрудничеству в области образования государств-членов ШОС;
- С 2014 года руководитель экспертного совета Российско-Китайского комитета дружбы, сотрудничества и развития;
- С 2014 года член правления российско-китайской торговой палаты по торговле машинно-техническим и инновационным оборудованием.
Участие в научных и экспертных образовательных проектах
- Научный куратор проекта «Создание Межрегиональных институтов Общественных наук» (координатор проекта «ИНО-Центр», совместный проект фонда Carnegie foundation, MacArthur’s Foundation, Kennan Institute) (2004—2006);
- Соруководитель проекта «Разработка и реализация мероприятий по развитию сотрудничества образовательных учреждений высшей школы России и Китая в рамках консорциума из ведущих вузов федеральных округов России» (Министерство науки и образования РФ) (2007 — по н/в);
- Руководитель проекта «Анализ основных программ сотрудничества стран Азии с Российской Федерацией в сфере образования, в том числе в рамках создания и функционирования интегрированных образовательных учреждений» по заказу Министерства Науки и образования РФ (2008);
- Член рабочей группы при Министерстве науки и образования РФ по созданию Университет ШОС, один из разработчиков базовой концепции (2008 — по н/в).
Работа за рубежом
2005—2006 — профессор, директор азиатских программ Нью-Йоркского университета (кампус во Фредонии).
2004 — сотрудник Asia-Pacific center for security Studies (Гавайи, США)
2004 — профессор Университета Колорадо (Колледж Форт-Люис, г. Дюранго)
1998 — приглашённый профессор Университета Гейдельберг, Институт Китаеведения
Лекции по приглашениям
С 2011 года — выступает в качестве ведущего спикера на Ежегодной Международной конференции по риск-менеджменту[3], которая традиционно проходит в г. Алматы (Казахстан). Организатором данного форума является АО "Страховая компания «Евразия».
С 2005 года — регулярные лекции в Пекинском народном Университете, Пекинском университете Иностранных языков, Шанхайском Университет иностранных языков (компаративный культурный и социально-политический анализ западной и китайской культур).
2004 —лекции в Колумбийском университете и Университете Огайо (штат Огайо, США).
1997 года — серия лекций в Университетах Лейдена и Амстердама (Голландия).
1996 года — серия лекций по восточной культуре Университет Париж Дидро (Франция).
1994, 1997 — серия лекций в университетах Лидс, Оксфорд, Ковентри (Великобритания) по приглашению Британской Академии.
Практика боевых искусств Китая
Сфера научных интересов Маслова тесно связана с изучением и практическим исследованием боевых искусств Китая. Он впервые ввёл в научную историографию тему боевых искусств Китая как часть культурной и духовной традиции Восточной Азии и, начиная с 1994 года, ведёт обширные полевые исследования в регионе по специально разработанной им методике, жил в буддийских общинах. Маслову принадлежат переводы многих древних даосских и чань-буддийских текстов, он признан одним из лучших историков боевых искусств в мире.
В 1991 году Маслов пришёл в Шаолиньсы к Ши Дэцяню. Свободно владея китайским языком, Маслов жил и обучался ушу в шаолиньском монастыре. С 1993 г. он является прямым учеником преподобного мастера Ши Дэцяня и старшего монаха Ши Суси. Личные духовные наставления получал у Ши Суси. А. Маслов первый из европейцев прошёл обучение в Академии ушу монастыря Шаолинь (окончил в 1996 г.) и получил полное посвящение и имя Ши Синъин (Синъин означает «Странствующий Орел»), став посвящённым последователем шаолиньской традиции в 32-м поколении. Также обучался ушу у Ши Дэяна (Ши Дэян), Ши Синцзюня и у других настоящих китайских мастеров. Обладатель 8-й мастерской степени. Носитель традиции шаолиньского цигун — Ицзиньцзин. По благословению Ши Суси и Ши Дэцяня Маслов начал работу по созданию сети шаолиньских школ за рубежом. В России была создана Федерация шаолиньских боевых искусств (1996). В тот же год в его честь, как знак признания, была установлена стела в монастыре Шаолинь в храме Мириад Будд.
Маслов включен в список ста выдающихся мастеров мира (1997) и назван в числе лучших бойцов 2000—2007 годов по версии Международной федерации ушу/кунгфу (International Kungfu Federation, IKFF), единственный из иностранцев занесён в «Схемы-хроники шаолиньских монахов-бойцов» (2006). Также его имя внесено в «Большую энциклопедию Шаолиньского ушу» в раздел «Знаменитые люди Шаолиньского ушу за рубежом».
Официальные должности А. А. Маслова в международном сообществе ушу
- Генеральный секретарь, первый вице-президент Международной Федерации Шаолиньского ушу (IFSK, с 1998).
- Президент Российского национального отделения Международной Федерации ушу/кунфу (IFKK, с 1999).
- Президент Федерации шаолиньских боевых искусств (ФШБИ, Россия, с 1996 года).
- Президент Московской Генеральной Федерации традиционного ушу Цзинъу.
- Президент Российского отделения Международной федерации спортивного Будо (International Budo Sport Federation).
- Полномочный представитель Международной федерации ушу/кунгфу в России.
- Вице-президент Ассоциации боевых искусств России, международный инструктор Всемирного Общества боевых искусств.
- Международный судья и президент Генеральной Ассоциации боевых искусств Цзинъу по России.
Критика
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Проверить нейтральность. На странице обсуждения должны быть подробности.
|
Книги Маслова подвергаются критике со стороны профессиональных китаистов[4]. В 2007 году Маслов выступил в радиобеседе «Буддизм и мы» на радио «Свобода». Маслов был раскритикован на портале «Сохраним Тибет!» Центра тибетской культуры и информации и Фонда содействия сохранению культурных и философских традиций тибетского буддизма «Сохраним Тибет» за данное выступление буддологом, приглашённым профессором Центра буддологических исследований Гонконгского университета, секретарём Санкт-Петербургского союза буддистов и главным редактором журнала «Буддизм России» А. А. Терентьевым. Терентьев критикует Маслова за некорректное отождествление ваджраяны и тибетского буддизма, за фразу «буддизм … не затрагивает проблем морали», за незнание того, что нарушение целибата ведёт к потере монашеского сана, за, по мнению Терентьева, «обвинение Далай-ламы в постоянной лжи» по вопросу тибетского народного восстания, а также за утверждение Маслова, что в период СССР «буддизм спокойно и безболезненно замещался новой идеологией», которое Терентьев называет «плевком в могилы тысяч убитых и замученных российских буддийских монахов»[5].
Ответы на критику
В беседе на «Радио России» Маслов прокомментировал фразу «книги Маслова подвергаются критике со стороны профессиональных китаистов» следующим образом[6]:
Думаю, это очень приятное явление: значит, мои книги читают. Понимаете, востоковедение — очень консервативная наука, и в этом — её прелесть. Потому что наука вообще должна быть очень консервативной, особенно та, которая касается трактовки и перетрактовки традиций, религии и всего остального. И я попытался несколько выйти за пределы этого консервативизма и пере-перевести несколько китайских крупных книг, известных, пожалуй, во всем мире: это Конфуций, Лао-Цзы «Дао Де Цзин», и показать немного другой взгляд на древнюю историю Китая. Что, естественно, вызвало, с одной стороны, волну одобрения, с другой — волну критики…
Я, например, читаю лекции в Гонконге, в Гонконгском университете по трактовкам древнекитайских текстов, где, собственно, китайцам объясняю, как мог звучать китайский язык в древности, и какие у него были смыслы. Это, конечно, вызывает сомнения, но самое главное — вызывает дискуссии. То, что сейчас вообще нужно при осмыслении Востока, Китая, в частности, — это дискуссия.
На форуме НИУ ВШЭ была открыта тема со ссылкой на критическую рецензию книг Маслова профессиональными китаистами. Маслов прокомментировал данную рецензию следующим образом: «У каждого может быть своё мнение по поводу работ любого специалиста, в том числе и моих»[7].
Книги А. А. Маслова
- Китай и китайцы. О чём молчат путеводители. — М.: Рипол-классик, 2014. 288 с.
- Синология, японоведение и тибетология в России и Франции: история и перспективы / Под общей редакцией А. А. Маслова. — Вариант, 2013. 240 с.
- Байлянь-цзяо; Игуань-дао; Люй-цзун; Фасин-цзун; Фасян-цзун; Цзинту-цзун (в соавт. с Е. А. Торчиновым); Чжэнькун-цзяо // Философия буддизма: энциклопедия / отв. ред. М. Т. Степанянц;. — М.: Вост. лит., ИФ РАН, 2011. — 1045 с. — ISBN 978-5-02-036492-9.
- Как победить китайцев. — М.: Рипол-классик, 2011. 446 с.
- Наблюдая за китайцами. Скрытые правила поведения. — М.: Рипол-классик, 2010. 288 с.
- Маслов А. А., Маслов А. В. Смертельный трон: загадки последних дней правителей. — Феникс, Неоглори, 2010. 286 с.
- Конфуций: прогулки с мудрецом (исследования, перевод, комментарии). — Ростов н/Д.: Феникс, 2009. 419 с.
- Лучшие притчи Дзэн: обычные истории о людях необычайных (перевод, исследование, комментарии). — Ростов-на-Дону, Краснодар: Феникс, Неглиори, 2009. 375 с.
- Афоризмы и тайны речения Бодхидхармы (перевод, исследование, комментарии). — Ростов на Дону: Феникс, 2008. 252 с.
- Восток-Запад: история и конфликты в современном мире. — М.: РУДН, 2008. 180 с.
- Маслов А., Померанцева Л. Даосизм // Энциклопедия для детей [Т.6]. Религии мира [Ч.1] / ред. колл.: М. Аксёнова, Д. Володихин, Т. Каширина и др. — 4-е изд., испр. — М.: Мир энциклопедий Аванта+, Астрель, 2008. — С. 390—423. — 492 с. — ISBN 978-5-98986-038-8.
- Конфуций и его учение // Энциклопедия для детей [Т.6]. Религии мира [Ч.1] / ред. колл.: М. Аксёнова, Д. Володихин, Т. Каширина и др. — 4-е изд., испр. — М.: Мир энциклопедий Аванта+, Астрель, 2008. — С. 424—459. — 492 с. — ISBN 978-5-98986-038-8.
- Манихейство: учение о царстве света // Энциклопедия для детей [Т.6]. Религии мира [Ч.1] / ред. колл.: М. Аксёнова, Д. Володихин, Т. Каширина и др. — 4-е изд., испр. — М.: Мир энциклопедий Аванта+, Астрель, 2008. — С. 114—129. — 492 с. — ISBN 978-5-98986-038-8.
- Загадки, тайны и коды цивилизации Майя. — Ростов-на-Дону: Феникс, 2007. 285 с.
- Мудрецы Атлантиды. — Ростов-на-Дону: Феникс, 2007. 288 с.
- Другое человечество. Здесь кто-то побывал до нас. — Ростов-на-Дону: Феникс, 2006. 384 с.
- Дыхание Шамбалы. — Ростов-на-Дону: Феникс, 2006. 288 с.
- Бусидо. Кодекс чести самурая. — Ростов-на-Дону: Феникс, 2006. 284 с.
- Китай. Укрощение драконов. Духовные поиски и сакральный экстаз. 2-е изд. — М.: Алетейя, Новый Акрополь, 2006. 480 с.
- Книга судьбы. Ежедневные медитации с Конфуцием. — Ростов на Дону: Феникс, 2006. 400 с.
- Конфуций за 30 минут — Ростов на Дону: Феникс, 2006. 61 с.
- Конфуций. Суждения и беседы — Ростов на Дону: Феникс, 2006. 304 с.
- Тайные коды боевых искусств Японии. — Ростов-на-Дону: Феникс, 2006. — 400 с.
- Тайный код китайского кунфу. — Ростов на Дону: Феникс, 2006. 400 с.
- Ши Децянь, Маслов А. А. Гимнастика Бодхидхармы. — Ростов-на-Дону: Феникс, 2006. — 160 с.
- Шулика Ю. А., Коблев Я. К., Маслов А. А. Борьба дзюдо. Первые уроки. — Ростов на Дону: Феникс, 2006. 160 с.
- Дзэн самурая. — Ростов на Дону: Феникс, 2005. 336 с.
- Загадки, тайны и коды «Дао дэ цзина». — Ростов-на-Дону: Феникс, 2005. 267 с.
- Китай. Колокольца в пыли. Странствия мага и интеллектуала. — СПб.: Алетейя, 2005. 375 с.
- Тайный код Конфуция. Что пытался передать Великий Учитель? — Ростов-на-Дону: Феникс, 2005. 285 с.
- Тайный смысл и разгадка кодов Лао-Цзы — Ростов-на-Дону: Феникс, 2005. 288 с.
- Укрощение драконов: Духовные поиск и сакральный экстаз в Китае. — СПб.: Алетейя, 2005. 475 с.
- Утраченная цивилизация: в поисках потерянного человечества. — Ростов-на-Дону: Феникс, 2005. 520 с.
- Боевая добродетель. Секреты боевых искусств Китая. — Ростов-на-Дону: Феникс, 2004. 224 с.
- Встретить дракона: толкование изначального смысла «Лао-цзы». — М.: Логос, 2004. 387 с.
- Дзэн самурая. — Москва: Феникс, 2004. 329 с.
- Классические тексты Дзэн (перевод, исследование, комментарии). — Ростов-на-Дону, 2004. 479 с.
- Школа ниндзя. Тайны воинов тьмы. — Ростов-на-Дону: Феникс, 2004. 176 с.
- Путь воина. Секреты боевых искусств Японии. — Ростов-на-Дону: Феникс, 2003. 431 с.
- Танцующий Феникс. Тайны внутренних школ ушу. — Ростов-на-Дону: Феникс, 2003. 381 с.
- Письмена на воде. Первые наставник Чань в Китае (исследования, переводы, комментарии). — М.: Сфера, 2000. 604 с.
- Энциклопедия восточных боевых искусств. Т. 1: Традиции и тайны китайского ушу. — М.: ГАЛА Пресс, 2000. 520 с.
- Энциклопедия восточных боевых искусств. Т. 2: Воины и мудрецы страны восходящего солнца. — М.: ГАЛА Пресс, 2000. 424 с.
- Inconstancy of the Eternity. Lao-zi: Myth, Man, and His Book . — New York: Edwin Mellen Press, 1999. 403 с.
- Мистерия Дао. Мир «Дао дэ цзина». — М.: Сфера, 1997. 512 с.
- Невозможная цивилизация? Сборник. Сост. Маслов А. А. — М.: Знание, 1996. 464 с.
- Жуковская Н. Л., Маслов А. А. Чань-буддизм // Энциклопедия для детей. Т. 6, ч. 2. Религии мира. — М.: Аванта+, 1996. — С. 5—43. — 688 с. — ISBN 5-86529-044-4.
- Небесный путь боевых искусств: духовное искусство китайского ушу. — СПб.: ТЕКС, 1995. 495 с.
- Синъицюань: единство формы и воли. Часть 2. — М: Оздоровительный и научно-информационный центр «Здоровье народа», 1995. — 176 с., илл.
- Синъицюань: единство формы и воли. Часть 1. — М: Центр здоровья народа, 1993. — 176 с., илл.
- Гимнастика цигун: китайские традиции здоровья. М.: Знание, 1992.
- Маслов А. А., Космолинский Ф. П. Гимнастика цигун. «24 часа в сутки…» — М.: Знание, 1992. 128 с.
- Длинный кулак. Чанцюань. М., 1991. 79 с.
- Ушу: Традиции духовного и физического воспитания Китая. — М.: Молодая гвардия, 1990. 78с
- Долин А. А., Маслов А. А. Истоки у-шу. — М.: 1990. 240 с.
- Маслов А. А., Померанцев Ю. М. Гимнастика ушу: реальность через призму мифов. Путешествие в подводный мир. — М.: Знание, 1990. 190 с.
- Маслов А. А., Подщеколдин А. М. Уроки китайской гимнастики. Вып. 3. — М.: Советский спорт, 1990. 94 с.
Участие в телевизионных и медийных проектах
- С 2006 года — комментатор и ведущий радиопрограмм на «Радио России» и «Сити-FM» по Китаю и странам Азии.
- Комментатор новостных программ «ТВЦ» — по Китаю и странам Азии.
- 2008 — Автор сценария, документальный фильм «Тайны великих смертей» (СТС).
- 2006 — Автор сценария, документальный фильм «Двуликий Мао» (РТР).
- 2005 — Автор сценария, документальный фильм «Дэн Сяопин» (РТР).
Напишите отзыв о статье "Маслов, Алексей Александрович"
Примечания
- ↑ [www.hse.ru/org/persons/13425994 Маслов Алексей Александрович]. «НИУ ВШЭ». Проверено 15 августа 2013. [www.webcitation.org/6JEVGL0pc Архивировано из первоисточника 29 августа 2013].
- ↑ 1 2 [www.imari.com.my/alexey.html Alexey Maslov] (англ.). «International Martial Arts Research Institute I.M.A.R.I». Проверено 15 августа 2013. [www.webcitation.org/6JEVHQsgZ Архивировано из первоисточника 29 августа 2013].
- ↑ [exclusive.kz/politika/1731 Начинается эпоха экономической экспансии Китая] // Exclusive.kz
- ↑ Тертицкий К. М., Ульянов М. Ю., Филонов С. В. [www.synologia.ru/a/Рецензия_на_работы_А.А._Маслова Рецензия на: А. А. Маслов. История китайской цивилизации. Метод. пособ.; А. А. Маслов. Китай: колокольца в пыли. Странствия мага и интеллектуала; А. А. Маслов. Китай: укрощение драконов. Духовные поиски и сакральный экстаз] // Восток. Афро-азиатские общества: история и современность. — М.: Наука, 2006. — № 2. — С. 196—203. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0869-1908&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0869-1908].
- ↑ Терентьев А. А. [savetibet.ru/2007/09/09/open_letter.html Открытое письмо Aндрея Терентьева Виктору Ерофееву]. Фонд «Сохраним Тибет» (9 сентября 2007). Проверено 4 февраля 2014.
- ↑ [www.radiorus.ru/brand/episode/id/57075/episode_id/918575/ "Вольный слушатель" / Иной взгляд на древнюю историю Китая]. «Радио России» (12 апреля 2013). Проверено 8 июня 2015. [web.archive.org/web/20150608170906/www.radiorus.ru/brand/episode/id/57075/episode_id/918575/ Архивировано из первоисточника 8 июня 2015]. ([audio.rutv.ru/listen?id=310477 Аудио I-й части беседы])
- ↑ [forum.hse.ru/newforum/index.php?t=msg&th=30007&start=0&S=1b503a188c353bf9afe52e781eef8a12 А.А. Маслов специалист?]. «Горячая линия с А. А. Масловым на форуме Высшей школы экономики» (21 апреля 2014). Проверено 15 июня 2014. [www.peeep.us/3be65cb2 Архивировано из первоисточника 15 июня 2014].
Литература
- Интервью
- Кючарьянц В. [www.n-i-r.su/modules.php?name=Content&op=showpage&pid=9 Закон пустоты] // Наука и религия. — М.: НИР ЛТД, 2010. — № 08. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0130-7045&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0130-7045].
- [www.chayka.org/node/3617 Китаист. Интервью с Алексеем Масловым] // Чайка. № 13 (29) от 8 июля 2002 г.
- [centrshaolin.ru/5F1E785D-FA2D-49F8-9D13-D02166614A59/C1B73E4C-B7CE-45F8-AAB7-B0FF4AC778E7.html Монах Шаолиня] // Смена № 3, 2000 год.
Ссылки
- [www.amaslov.me/ Профессор Алексей Маслов]
- [www.maslov.msk.ru/about.htm Персональная страница А. А. Маслова]
- [www.shaolin.ru/Server/Leader.shtml Страница А. А. Маслова на сайте Федерации шаолиньских боевых искусств]
- [centrshaolin.ru/A547CBB4-92A2-4996-9989-9039DB1632B4/A7EFC900-ECF5-4EDB-8DBC-83E952D46046.html Сведения об А. А. Маслове на сайте центра «Шаолинь»]
- [www.hse.ru/org/persons/13425994 Страница А. А. Маслова] на сайте Высшей школы экономики
- [forum.hse.ru/newforum/index.php?t=thread&frm_id=151&S=7a0b1ff97fb16b0042aa4714e2bb1637 Горячая линия с А. А. Масловым на форуме] Высшей школы экономики
- [www.svoboda.org/content/transcript/409970.html Буддизм и мы] — радиобеседа Виктора Ерофеева с А. А. Масловым
- [tvkultura.ru/search/index?search_str=Алексей+Маслов+ACADEMIA Телевизионные лекции] А. А. Маслова в рамках проекта «ACADEMIA» телеканала «Культура»
- Интервью
- [shaolintula.ru/articles/intpub/intmas.htm Жизнь и обучение в Шаолине] // Тульская региональная федерация шаолиньского ушу
- [phenix-medic.ru/node/670 Интервью с Алексеем Масловым] // Центр китайской медицины
- [www.youtube.com/watch?v=_4ZL7XJdckg Разговор с ученым. Алексей Александрович Маслов] (видео) // Harvard Business Review Россия
Отрывок, характеризующий Маслов, Алексей Александрович
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.
Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
Категории:
- Доктора исторических наук
- Персоналии по алфавиту
- Учёные по алфавиту
- Цигун
- Синологи России
- Преподаватели ВШЭ
- Буддологи России
- Чань-буддизм
- Востоковеды России
- Историки России
- Выпускники Института стран Азии и Африки при МГУ
- Сотрудники Института Дальнего Востока РАН
- Преподаватели Российского университета дружбы народов
