Масонский храм

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Масонство

Масонский храм — термин, который обычно используется в масонстве с несколькими связанными между собой значениями. Он используется для описания абстрактной духовной цели, концептуального ритуального пространства, образующегося при встречах масонов, и физически существующих помещений, в которых встречаются члены ложи. Когда речь идёт о здании, то используется также термин «масонский зал».





Происхождение

Термин «масонский храм» берет своё начало в масонских ритуалах и традиции. Масонская традиция, выраженная через ритуалы, считает, что первая масонская ложа была создана в Храме царя Соломона в Иерусалиме, и что вольные каменщики — наследники философии оперативных каменщиков, которые занимались реальным возведением зданий и которые построили Первый храм. При строительстве «духовного храма в сердце своём» масон возводит «дом нерукотворный» — отображение физического храма, построенного каменщиками в Иерусалиме[1].

Все символические ложи суть продолжение первой ложи в Иерусалиме. Всякий раз, когда масоны проводят свои работы, они утверждают, что всё делаемое ими делается «в месте, символизирующим Храм царя Соломона». Это воплощение проводят все члены ложи, сидящие или стоящие по краям ложи, лицом внутрь (образуя символические стены храма). В центре этого пространства — алтарь или жертвенник, на котором размещена Библия или другие священные книги (в зависимости от религиозных взглядов членов ложи), представляющие святая святых храма. Таким образом, братья создают «масонский храм» всякий раз, когда они проводят ритуалы в ложе[2].

Развитие и история

В первые века существования масонства, XVII—XVIII вв., масонские ложи чаще всего устраивали свои масонские храмы в частных домах, в комнатах общественных таверн или в залах, которые можно было регулярно арендовать для проведения масонских ритуалов. Но это было далеко не идеальным вариантом, так как встречи в общественных местах приводили к утечке сведений, в том числе об усложняющихся ритуалах. Ложи стали стремиться приобрести постоянные объекты, предназначенные исключительно для использования в масонских трудах.

Первый масонский зал был построен в 1765 году в Марселе, во Франции[3]. Десять лет спустя, в мае 1775 года, в Лондоне был заложен краеугольный камень здания, которое стало впоследствии известно как Freemasons Hall. Церемония была проведена с торжественным ритуалом и заложила тенденции, которые продолжаются по сей день[4]. Однако большинство лож не могли позволить себе строить собственные объекты, и вместо этого арендовали помещения в коммерческих учреждениях (чаще всего в гостиницах, банках и оперных театрах)[5]. С появлением постоянных объектов термин «масонский храм» стал применяться не только к символическому обозначению храма, но и к физическому месту, в котором происходили собрания лож. Аналогичная перемена произошла с термином масонская ложа, который в ритуале относится к собравшимся масонам, а не к месту собрания. Однако в общем использовании он стал применяться и к месту.

Во второй половине девятнадцатого века популярность масонства возрастала всё больше и больше, и ложи начали собирать необходимые финансовые средства для строительства собственных помещений. Во многих местах этот процесс ускорился благодаря изменениям налогового законодательства, которые позволили братским и благотворительным организациям владеть собственностью и арендовать землю, не подвергаясь налогообложению. В больших городах, где было много лож, стало экономически выгодным для группы лож объединяться и приобретать или строить собственные здания, где коммерческие помещения соседствовали с ритуальными. Арендная плата от коммерческих помещений шла на содержание помещений лож. Это было особенно актуально в городах, где была великая ложа[6]. Эти здания также стали называться «масонскими храмами», «масонскими залами» или «масонскими ложами»[4].

В небольших городах тенденция была иной. Здесь вместо строительства крупных впечатляющих зданий (в надеждах на привлечение коммерческих арендаторов) местные ложи, как правило, строили более скромные сооружения или покупали здания, которые имели историческую ценность. Это было особенно распространено в США, где масоны хотели, чтобы их братство было связано с историей местного общества. Поэтому они старались приобретать старые церкви, школы и дома и переделывать их под свои нужды. Эти здания становились известными как «масонские храмы»[7].

Расцвет и упадок

1920-е годы отмечены расцветом для масонства, особенно в США. К 1930 году более 12 % взрослого мужского населения США были членами братств[8]. Собранные средства позволили великим ложам создать здания по-настоящему монументальных масштабов. Типичными примерами таких зданий той эпохи являются Дейтонский масонский центр и Детройтский масонский храм (крупнейший масонский храм в мире).

Тем не менее, времена процветания прошли. Великая депрессия ударила по масонству так же сильно, как по остальному миру, поэтому местные и великие ложи отказались от возведения зданий, чтобы в должной мере оказать помощь нуждающимся. Во Вторую мировую войну ресурсы направлялись на поддержку военных действий. Непродолжительный всплеск был отмечен в 1950-х годах, однако в 1960-х и 1970-х количество членов лож резко упало. Ложи стали сокращаться и объединяться. Многие ложи уже не могли позволить себе содержать свои здания и продавали их. Многие масонские храмы и залы были преобразованы в помещения для немасонского использования. Они преобразовывались в полностью коммерческие помещения, гостиницы, ночные клубы и даже кондоминиумы. Многие ложи вернулись к аренде помещений, и есть даже небольшое движение, которое призывает масонов вернуться к своим корням и открывать свои масонские храмы в тавернах.

Согласованность в названиях

Когда масоны поначалу строили специализированные здания, то для масонских храмов чаще всего использовался термин масонский зал. Ситуация начала меняться с середины XIX века, когда большие масонские залы чаще всего располагались в крупных городах и стали обозначаться термином масонский храм. По прошествии времени, все больше и больше зданий в Америке стали использовать название масонский храм, независимо от их размера или местоположения[4]. В масонстве США сегодня термин масонский зал переживает возрождение, частично из-за общественного заблуждения, что масоны проводят какие-то формы религиозного поклонения в храмах[9].

Использование

Хотя масонские храмы по своему определению служат домом для масонской ложи, они также могут использоваться в других целях. Небольшие масонские храмы в основном состоят из небольшого помещения для проведения собраний с кухней/столовой (чаще называемой агапной). В больших масонских храмах могут располагаться несколько помещений для собраний, концертных залов, библиотек и музеев, а также немасонские коммерческие и офисные помещения[10].

Масонская архитектура

С момента своего создания надлежащий дизайн масонского храма был предметом серьёзных дебатов среди масонских ученых. По этой теме до сих пор продолжаются дискуссии о различных стандартах в оформлении масонских храмов, которые предлагались за последние века[11]. Несмотря на эти попытки стандартизации, масонские храмы часто сильно различаются по дизайну, и только планировка помещения ложи достаточно последовательно соблюдается в масонских храмах мира.

Некоторые масонские храмы были разработаны известными архитекторами, такими как Бёрнхам и Рут, Наполеон Лебрун, Осгуд и Осгуд, Джон Рассел Поуп и Джон С. Остин.

Галерея

См. также

Напишите отзыв о статье "Масонский храм"

Примечания

  1. Mackey, Albert G.; Manual of the Lodge, or Monitorial Instructions; Macoy and Sickles, New York, 1865, p. 35
  2. Moore, William D.; Masonic Temples, Freemasonry, Ritual Architecture, and the Masculine Architypes, University of Tennessee Press, Knoxville, 2006, pp. 16-20
  3. Smith, G: Use and Abuse of Freemasonry, page 165, 1783.
  4. 1 2 3 Mackey, A: Encyclopedia of Freemasonry: And Its Kindred Sciences Comprising the Whole Range of Arts, Sciences and Literature As Connected With the Institution, page 314. Moss & Co., 1873.
  5. Moore, Masonic Temples, pp. 121—123
  6. Moore; Masonic Temples; pp. 124—129
  7. Moore; Masonic Temples; pp. 129—131
  8. Tabbert, Mark A.; American Freemasons, Three Centuries of Building Communities; New York University Press, New York, 2005. p. 168
  9. Hodapp, Christopher. Freemasons for Dummies. Indianapolis: Wiley, 2005. p.95
  10. Lundberg, Alex and Greg Kowalski (2006). Detroit’s Masonic Temple. Arcadia Publishing. ISBN 0-7385-4034-X
  11. Mackey, A: Encyclopedia of Freemasonry: And Its Kindred Sciences Comprising the Whole Range of Arts, Sciences and Literature As Connected With the Institution, page 315. Moss & Co., 1873.

Литература

  • Овасон Д. Тайный зодиак Вашингтона: Масоны и секреты столицы США = David Ovason. The Secret Zodiacs of Washington DC. 1999 / Дэвид Овасон; Пер. с англ. А. А. Помогайбо. — М.: Вече, 2007. — 464, [16] с. — 5 000 экз. — ISBN 978-5-9533-1945-4. (в пер.)

Ссылки

  • [www.gldf.org/content/view/45/51/lang,fr/ Plan interactif et photos des locaux de la Grande Loge de France]
  • [photo.photojpl.com/tour/08loge/montreal-masonic-temple.html Visite virtuelle en 3D d’une loge maçonnique, de la Grande Loge du Québec]
  • [www.newtemple.blogspot.com Saint Louis, Missouri, Neuer Tempel aus 1926]
  • [www.gwmemorial.org/ George Washington Freimaurer-Memorial]
  • [www.city-data.com/picfilesv/picv4357.php Freimaurertempel Washington D.C.]
  • [web.archive.org/web/20070117005008/www.scottishrite.org/where/hq.html Details über den Schottischen Tempel in Washington]
  • [www.pagrandlodge.org/tour/mtemple.html Großloge von Pennsylvania]
  • [www.tripolishrine.com/ Eine Replik des Taj Mahal]

Отрывок, характеризующий Масонский храм

Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.


Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.


Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.