Волнения в Пугачёве

Волнения в Пугачёве — массовые выступления жителей города Пугачёва (Саратовская область), начавшиеся 7 июля 2013 года. Поводом для протестов стало жестокое убийство чеченским подростком местного жителя. Протесты местных жителей сопровождались столкновениями с чеченской диаспорой, попыткой погрома, перекрытием автомобильной дороги.

Убийство

В ночь с 5 на 6 июля 2013 года около городского кафе «Золотая бочка» в Пугачёве произошла драка между 16-летним Али Назировым (этническим чеченцем из Гудермеса) и 20-летним местным жителем Русланом Маржановым, который от полученной колото-резаной раны вскоре скончался в больнице. Смертельные удары скальпелем были нанесены в спину. Всего на теле убитого было насчитано 15 ран. Это преступление всколыхнуло население города.

Потерпевший

Руслан Маржанов происходил из татарско-русской семьи (мать — русская, отец — татарин).

Хронология протестов

Вечером 7 июля на городской площади произошёл стихийный митинг, участники которого направились в северо-западный микрорайон Пугачёва, где проживают уроженцы Чечни. В результате завязалась массовая драка, в которой приняло участие несколько сотен человек.

8 июля около администрации Пугачёвского района вновь собрался несанкционированный митинг, на котором властям было выставлено требование выселить всех чеченцев из города. Перед собравшимися выступил глава муниципального района С. Сидоров, но его закидали яйцами и вылили на голову бутылку воды, при этом в его адрес скандировалось: «Забирай своих чеченцев назад в горы». В тот же день около 350 человек на несколько часов перекрыли межрегиональную автотрассу Саратов — Самара. Поздно вечером группа местных жителей примерно из 100 человек направилась к кафе «Халяль», где обычно собираются чеченцы, с намерением сжечь заведение, однако сотрудники полиции убедили людей не совершать самосуд. В некоторых СМИ и в интернет-изданиях прошли сообщения и демонстрировался ролик о вводе войск и бронетехники в Пугачёв, однако эта информация была вскоре опровергнута. Тем временем, по сообщениям очевидцев, по улицам Саратова и Энгельса ездили машины с российскими флагами, пассажиры которых скандировали лозунги в поддержку жителей Пугачёва.

9 июля саратовские чиновники отрапортовали, что ситуация в Пугачёве нормализовалась. Однако горожане снова собрались на площади перед зданием администрации, при этом никто из представителей власти к ним не вышел. В результате люди прорвали полицейское оцепление и вновь перекрыли трассу. Колонна из нескольких тысяч человек двинулась по направлению к Самаре. Среди участников шествия было много молодежи и женщин с маленькими детьми, в том числе с грудными. Движение по автодороге было парализовано. На этот раз к участникам акции вышел вице-губернатор Саратовской области и уговорил их разойтись. К месту проведения акции были поданы автобусы, на которых собравшихся доставили обратно в город. Полицейское оцепление было снято.

10 июля отправлен в отставку начальник полиции Пугачёвского района. По сообщению Администрации Пугачевского муниципального района, в городе тихо и спокойно, по городу бегают дети. В городе введён запрет на продажу алкоголя до 19 июля. Пугачёв наводнён полицейскими и ОМОНом (до 2000 чел), здесь продолжается сплошная проверка регистрации граждан, досматривается личный и общественный автотранспорт. Чеченские старейшины вывезли из города своих, по их мнению, агрессивно настроенных молодых людей. К вечеру около 300 жителей предприняли попытку перекрыть железнодорожные пути, однако полиция не допустила этого, вокзал работает в штатном режиме.

11 июля в Пугачёв стали прибывать представители националистических организаций, часть из которых были задержаны полицией. К вечеру на Соборной площади собрался митинг, на котором председатель Саратовской областной думы В. Капкаев обещал выселить всех чеченцев, от которых следует ожидать совершения преступлений. Также было объявлено о задержании ещё двоих подозреваемых по делу об убийстве Маржанова. При этом один из них оказал сопротивление (используя вилы) и был легко ранен сотрудником полиции.

13 июля местные власти приняли решение привлечь к охране общественного порядка на улицах города десантников и ветеранов локальных войн и конфликтов.

18 июля в Петербурге состоялся санкционированный митинг в поддержку жителей Пугачёва, при этом провести аналогичную акцию в Москве столичные власти запретили. В самом Пугачёве мораторий на продажу спиртного был продлён до 5 августа.

25 июля четверым подозреваемым по делу Маржанова было предъявлено обвинение по статье «Убийство», все они заключены под стражу. По основной версии следствия конфликт между потерпевшим и обвиняемым возник из-за девушки.

Реакция сторон

Потерпевшие

• Мать погибшего Маржанова на митинге заявила о том, что её сына зарезали профессиональные убийцы, обвиняя при этом власти в неспособности защитить граждан.
• Отец погибшего призвал прекратить акцию протеста, возложив вину на алкоголизацию населения.

Власти Саратовской области

Официальные власти отрицают версию о межнациональном конфликте, однако местные жители считают иначе, утверждая, что выходцами из Чечни уже неоднократно совершались тяжкие преступления, которые так и остались безнаказанными:

Каждый год в этом кафе, три года подряд, убивают молодых людей люди кавказской национальности. Они очень агрессивно настроены. Люди устали от этих безобразий. В прошлом году так же человека убили, чеченцы приехали и забрали виновника в Чечню. Никто не наказан.

— интервью с местной жительницей

.

Полпред Президента РФ Михаил Бабич на пресс-конференции в Пугачёве категорически отказался рассматривать вопрос о выселении кавказцев.

Власти Чечни

Руководитель представительства главы Чеченской Республики в ПФО С. А. Элесов предположил, что за участниками протестной акции стоят некие силы, которые стремятся обратить произошедшее в своих интересах. При этом он утверждал, что «чеченская молодежь теперь находится под строгим контролем старейшин, которые не допустят с её стороны противоправных действий», и что «власти держат ситуацию под контролем». Полпред также заявил, что пострадавший, скорее всего, скончался от потери крови из-за неоказанной ему вовремя медицинской помощи. Глава Чеченской Республики Р. Кадыров выразил соболезнования семье погибшего Руслана Маржанова, при этом отметив произошедшее как бытовой конфликт, не носящий межэтнический характер.

Суд

19 декабря 2014 года Али Назиров приговорён судом к 9,5 годам колонии общего режима.

10 апреля 2015 года Саратовский областной суд вынес приговор в отношении троих фигурантов дела об убийстве Руслана Маржанова. Суд приговорил Руслана Хайдаева к 14 годам колонии строгого режима, Хизира Назирова — к 4 годам колонии общего режима и Хамзата Назирова — к 3,5 года колонии общего режима.

Последствия

• Брат Руслана Хайдаева находится под стражей: ему предъявлено обвинение в посягательстве на жизнь полицейского.
• Отправленный ранее в отставку из-за событий в Пугачёве городской прокурор был восстановлен в должности и переведён на работу в прокуратуру Саратовской области.
• После публикации статьи «Истерия по-пугачёвски», посвященной волнениям в Пугачёве, в отношении правозащитника Р. А. Юшкова было возбуждено уголовное дело по ч.2 ст.280 УК РФ (публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности, совершенные с использованием средств массовой информации).

См. также

• Массовые беспорядки в Кондопоге
• Конфликт в Сагре
• Конфликт в Демьяново
• Казахско-чеченский конфликт в Алматинской области
• Массовые беспорядки в Яндыках (2005)

Отрывок, характеризующий Волнения в Пугачёве

– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.


Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.