Массовые беспорядки в Токио (1905)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Беспорядки в Токио в 1905 или Хибийские беспорядки (яп. 日比谷焼打事件 Хибия якиути дзикэн) — массовые протесты японского населения, вспыхнувшие 5 сентября 1905 в связи с подписанием Портсмутского мирного договора, служившего окончанием войны с Россией. Японской общественностью условия договора были восприняты как унижение. Представители победившей Японии не смогли реализовать большинство из своих требований по отношению к русской делегации, возглавляемой Сергеем Юльевичем Витте. К примеру, участников беспорядков возмущало то, что Россия не была принуждена платить Японии никаких репараций, тогда как вызванные войной затраты Японии были очень большими.

После известия о подписании договора, разные группы начали призывать к спонтанным акциям протеста. Вечером 5 сентября около парка Хибия в Токио собралось примерно 30 тысяч человек. Токийская полиция безуспешно пыталась разогнать демонстрацию и перекрыла входы в парк. В ответ на это акция протеста вылилась в массовые беспорядки, в ходе которых погибло 17 человек и было ранено около тысячи. Разъярённая толпа разрушила около 70 % всех полицейских сооружений в Токио. После того, как в последующие дни было арестовано несколько сот демонстрантов, ситуация начала временно разряжаться. Однако в течение следующих недель и месяцев в Токио и в других японских городах регулярно вспыхивали спонтанные беспорядки среди населения. Эти беспорядки имели прямое отношение к отставке кабинета премьер-министра Кацура Таро 7 января 1906 года.

Массовые беспорядки в Токио обозначили начало периода Японской истории, который историки называют «Эра народного насилия» (яп. 民衆騒擾期 минсю: сё:дзё: ки)[1]. В течение следующих 13 лет Япония будет сотрясаться от серии насильственных протестов (девять различных восстаний только в Токио), которые в результате вылились в Рисовые бунты 1918 года.[1]

Напишите отзыв о статье "Массовые беспорядки в Токио (1905)"



Примечания

  1. 1 2 [past.oxfordjournals.org/cgi/pdf_extract/121/1/141 The crodws and politics in Imperial Japan: Tokyo 1905—1918], Andrew Gordon, Past & Present, No. 121 (Nov., 1988), pp. 141—170
    Nichiro sengo seiji shi kenkyu (Studies in Post-Russo-Japanese War Political History), Myachi Masato, Tokyo, 1973,pp 226—228

Отрывок, характеризующий Массовые беспорядки в Токио (1905)

– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».