Мастер шпаги (фильм)
| Мастер шпаги | |
| El Maestro De Esgrima | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Омеро Антонутти, |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
88 мин |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Мастер шпаги» (исп. El maestro de esgrima) — фильм режиссёра Педро Олеа, другое название «Учитель фехтования». Экранизация произведения «Учитель фехтования» Артуро Реверте. Лауреат премии «Гойя» в трёх номинациях и номинант в восьми.
Содержание
Сюжет
Действие фильма разворачивается в испанском Мадриде в конце 1860-х годов на фоне тяжёлого внутриполитического кризиса и назревающей революции.
Фильм рассказывает о жизни дона Хайме Астарлоа, выдающегося мастера фехтования. Ему невольно приходится участвовать в политическом заговоре (в котором замешаны люди, которым он доверял), поставившем под угрозу его жизнь.
Все начинается в самый обыкновенный день, когда дон Хайме тренирует учеников. Дон Хайме получает письмо, в котором некая Адела де Отеро просит его о встрече. Спустя время она сама наносит ему визит и изъявляет желание учиться у дона Хайме фехтованию. Сначала он категорически отказывается, но продемонстрированное Аделой владение шпагой смягчает его и он соглашается заниматься с ней.
Адела совсем не новичок в фехтовании и в ходе уроков дон Хайме демонстрирует ей смертельный удар, созданный им самим. Кроме того, между ними начинает назревать что-то более близкое, чем отношения учитель-ученица.
Затем Адела знакомится, при неодобрении дона Хайме, со случайно увиденным ею молодым маркизом Луисом де Айала, учеником дона Хайме и известным политиком в отставке, знаменитым своими любовными похождениями. Адела стала открыто флиртовать с маркизом и пропускать занятия, поэтому дон Хайме распрощался с ней.
Однажды его пригласил к себе маркиз и рассказал историю о каких-то чрезвычайно важных бумагах, вручил ему эти бумаги и попросил их сохранить, поскольку учитель фехтования - единственный, кому Айала доверяет. Вскоре после этого маркиз был найден мертвым, а зашедший к нему дон Хайме был допрошен инспектором полиции. Дон Хайме не стал отдавать документы и не смог предоставить инспектору никакой интересной информации.
Впоследствии, посчитав, что бумаги могут быть связаны с преступлением, дон Хайме прочел их. В письмах упоминались некоторые политические события и имена влиятельных людей. Чтобы узнать больше, учитель решил встретиться со своим знакомым журналистом Агапито Карселесом, политическим памфлетистом. Агапито, в волнении читая бумаги, заявил, что они являются свидетельством беспрецедентного политического скандала. В это время к дону Хайме прибежал любовник служанки донны Аделы с известием, что у той в доме стряслось что-то ужасное, и они вдвоем отправились туда. В доме они обнаружили следы крови, но отсутствие трупов. Затем инспектор, который тоже оказался в доме, отвез дона Хайме на опознание найденного трупа донны Аделы.
Вернувшись домой, дон Хайме обнаружил, что Карселес уехал и забрал с собой документы. Рассерженный дон Хайме, проникнув в дом журналиста, обнаружил там связанного и истекающего кровью хозяина. Затем появились два убийцы, которых дон Хайме обратил в бегство при помощи шпаги-трости, которую он всегда носил с собой.
Дон Хайме вернулся домой и некоторое время спустя кто-то вошел в его кабинет. Это оказалась Адела де Отеро. Она рассказала ему о своей жизни, имитации собственной смерти и своей сущности опытной убийцы, участвующей в заговоре против маркиза Айалы. Завязался бой, который окончился смертельным ударом тренировочной шпаги Дона Хайме и смертью Аделы де Отеро.
В ролях
- Омеро Антонутти — Дон Хайме Астарлоа
- Ассумпта Серна — Адела де Отеро
- Хоаким ди Алмейда — Луис де Айала
- Хосе Луис Лопес Васкес — Хенаро Кампильо
- Мигель Рельян — Агапито Карселес
- Альберто Клосас — Альваро Саланова
- Элиса Матилья — Люсия
История проката
Даты премьер
Даты приведены в соответствии с данными IMDb.[1]
Награды и номинации
Список наград и номинаций приведён в соответствии с данными IMDb[2].
Награды
| Год | Событие | Награда | Награждённый |
|---|---|---|---|
| 1993 | Кинопремия «Гойя» | Лучший дизайн костюмов | Хавьер Артиньяно |
| Лучшая музыка | Хосе Ньето | ||
| Лучший адаптированный или оригинальный сценарий | Франсиско Прада, Педро Олеа, Антонио Ларрета, Артуро Перес-Реверте | ||
| Cinema Writers Circle Awards | Лучший фильм | ||
| Лучшая операторская работа | Альфредо Фернандес Майо | ||
| Лучшая музыка | Хосе Ньето | ||
| Лучший монтаж | Хосе Салседо |
Номинации
| Год | Событие | Награда | Номинант |
|---|---|---|---|
| 1993 | Кинопремия «Гойя» | Лучший фильм | |
| Лучшая женская роль | Ассумпта Серна | ||
| Лучшая операторская работа | Альфредо Фернандес Майо | ||
| Лучшая режиссура | Педро Олеа | ||
| Лучший монтаж | Хосе Салседо | ||
| Лучший грим | Романа Гонсалес, Жозефа Моралес | ||
| Лучшая работа художника | Луис Валлес | ||
| Лучший продюсер | Антонио Рей |
Напишите отзыв о статье "Мастер шпаги (фильм)"
Примечания
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0104788/releaseinfo «Мастер шпаги»: информация о релизах] (англ.). — информация IMDb. Проверено 23 декабря 2009. [www.webcitation.org/61GoFLQ6X Архивировано из первоисточника 28 августа 2011].
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0104788/awards Информация о наградах и номинациях] (англ.). IMDb. Проверено 27 декабря 2009. [www.webcitation.org/61GoFzmjS Архивировано из первоисточника 28 августа 2011].
Ссылки
- «Мастер шпаги» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v154144 Мастер шпаги] (англ.) на сайте allmovie
- [www.rottentomatoes.com/m/fencing_master/ Мастер шпаги] (англ.) на сайте Rotten Tomatoes
Отрывок, характеризующий Мастер шпаги (фильм)
Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.
Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
