Мастропьетро, Орио

Орио Мастропьетро<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

Орио Мастропьетро или Орио Малипьеро (Malpiero, Malipiero, Mastro Pietro) (? — 1192) — 40-й венецианский дож. Мастропьетро до избрания дожем был самым богатым венецианцем своего времени. Он неоднократно поддерживал республику кредитами во время финансовых кризисов.

За свою карьеру он побывал успешным дипломатом, послом в Константинополе, судьей. Был уполномоченным Венеции при переговорах между папой Александром III и императором Священной Римской империи Фридрихом Барбароссой.

Мастропьетро был выдвинут на пост дожа уже после смерти Витале II Микеля в 1172 году, но отказался из-за своего молодого возраста, в пользу Себастиано Дзиани.

Себастьяно Дзиани изменил процедуру выборов дожа, и после его смерти, Орио стал первым дожем избранным Комитетом сорока.

В годы правления дожа Венецианская республика испытывала значительные проблемы во внешней политике. Притеснения Венеции в первую очередь осуществлялись Византийской империей, которая при императоре Андронике I устроила гонения на венецианских купцов на подконтрольных ей территориях. Многие торговцы и поселенцы были убиты, остальные согнаны в выделенные кварталы, все торговые дворы были разрушены, а товары конфискованы. В то же время, Венеция не могла прийти на помощь своим гражданам, так как терпела поражение за поражением от венгерских королей, которые к тому времени захватили город Зару, разгромили венецианский флот, включили в свои владения всю Далмацию.

Ослабление давления на Венецию совпало с походом в Грецию, предпринятым норманнским королём Сицилии Вильгельмом II. Кроме того, после смерти в 1185 году императора Андроника I, его наследник Исаак II Ангел пошел на переговоры с венецианцами. Переговоры проведенные следующим дожем Энрико Дандоло, были благоприятными для Венеции, она получила значительную компенсацию и ряд торговых привилегий.

Орио Мастропьетро в 1192 году под грузом государственных решений отказался от поста дожа и ушел в монастырь Санта-Кроче, где к концу того же года умер и был похоронен в монастырской церкви.

Отрывок, характеризующий Мастропьетро, Орио

– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.


Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами: