Матарам (султанат)
| Султанат Матарам | |||||||
| Султанат | |||||||
| |||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| |||||||
| Язык(и) | Яванский | ||||||
| Религия | ислам | ||||||
| Форма правления | Монархия | ||||||
Матара́м — султанат, средневековое государство, существовавшее в 1575—1755 годах на острове Ява, в современной Индонезии.
История
Султанат Матарам включал в себя в основном внутренние районы центральной части Явы. В 1582 году правитель Матарама объявил о своей независимости от своего бывшего сюзерена — султана Паджанга. К 1601 году Матарам объединил под своей властью все внутренние районы центральной и восточной Явы. Под его власть также подпали ослабленные войнами с португальцами прибрежные султанаты.
После войны 1619 года с голландцами в районе Джакарты Матарам взялся за создание островной империи. Им были посланы военные экспедиции на Калимантан, Мадуру и другие острова. Правитель Матарама принял титул «сусухунан» (яв. susuhunan — тот, кого почитают). В 1628—1629 годах султанат вёл активные боевые действия против голландских владений на северо-западе Явы, однако потерпел поражение.
С середины XVII века султанат Матарам постепенно слабеет. Нидерландская Ост-Индская компания получает право вести торговлю в Матараме, одновременно голландские купцы начинают торговать на всей территории Индонезии. В 1676 году голландцы вмешиваются во внутреннюю борьбу в Матараме, посаженный на трон при их помощи сусухунан Амангкурат II становится фактическим вассалом Компании. В 1704 году голландцы снова вмешиваются во внутренние дела Матарама, в результате чего султанат практически утратил свою независимость. Большая часть его территории отошла к Компании. В 1755 году, после заключения Гиянтского соглашения, оставшаяся часть Матарама была разделена на султанаты Суракарта и Джокьякарта, которые признали себя вассалами Компании.
См. также
Напишите отзыв о статье "Матарам (султанат)"
Литература
- Холл Д. «История Юго-Восточной Азии», Москва 1958
- Meinsma J. «Geschiedenis van de Nederlandsche Oost-Indische Bezittingen», dl.1-2 Delft 1872-75.
Отрывок, характеризующий Матарам (султанат)
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
