Матвейчев, Олег Анатольевич

Олег Матвейчев — российский философ, политолог и политконсультант, политический советник, эксперт СМИ, профессор Национального Исследовательского Университета — Высшая школа экономики в Москве. Признан лучшим преподавателем философского факультета 2012 года, согласно опросу студентов. Автор более 100 научных публикаций и 12 монографий.. Кандидат философских наук. Входит в 100 самых популярных блогеров Живого Журнала

Карьера

Матвейчев закончил Уральский государственный университет (факультет философии) в 1993 году и в 1995 г. защитил диссертацию по философии политики и права Гегеля.

С 1996 Матвейчев работал в предвыборных кампаниях в качестве политолога и политического консультанта в более чем 70 регионах России. Он является инициатором идеи смены имени на Гарри Поттера одного из кандидатов в Екатеринбурге.

Матвейчев был одним из авторов скандально известного проекта Медиаактивист.ру, который занимал некоторое время третье место по количеству посетителей в Рунете (раздел "Политика"). Лозунг сайта - "Протестуй не вставая с дивана". Акции протеста включали выступление против президента Латвии Вайры Вике-Фрайберга, оскорбившей ветеранов Великой Отечественной войны, кампанию «Чубайс, удавись сам», и акцию чтобы убрать Евгения Петросяна с ТВ.

В данное время, помимо преподавания в ВШЭ, эксперт федеральных СМИ. Участник ток-шоу В.Соловьева, П.Толстого, Р. Бабаяна и др. Ведущий общественно-политической программы "В теме" на ТВ-канале "Москва-24". Один из самых популярных и цитируемых русских блогеров.

Политика

С 2006 года сотрудник Администрации Президента Российской Федерации. Консультант, затем Советник Управления Президента Российской Федерации по внутренней политике. Сотрудник предвыборного штаба Д. Медведева (2008 г.)

В 2010 г. заместитель губернатора Вологодской области по связям с федеральными органами власти.

В 2011—2012 гг. заместитель губернатора Волгоградской области по информационной политике.

Случаи плагиата

По крайней мере дважды работы Матвейчева были плагиаризированы, один раз Анной Чапман, и второй раз Владимиром Мединским, министром культуры в его книге «Мифы о России». В ответ Матвейчев заявил что является противником авторского права и за каждой новой мыслью, изобретением или художественным произведением стоит все предыдущее человечество и что он не собирается предпринимать никаких действий по поводу плагиата.

Книги

Книга "Уши машут ослом", самая известная книга Матвейчева, пережила три издания и стала культовой в среде пиарщиков и политтехнологов. Она изучается в университетах и находится в списках "Что читать PR-щику?" . Её основной тезис - "Экономика вторична, современный меч – это меч информационный".

Идея книги "Американское сало" была использована в нашумевшей анти-американской и анти-украинской рекламной кампании в московском метро где на баннерах были изображены звездно-полосатые консервы с салом включая вариант «Сало в шоколаде» .

Крымская весна. 30 дней, которые потрясли мир, соавтор, 2014
Троянский конь западной истории, соавтор, 2013 (переведена на английский)
Уши машут ослом. Современное социальное программирование, 2002, 2008, 2013
Повелительное наклонение истории, 2012
Что делать, Россия? Прорывные стратегии третьего тысячелетия, 2011
Американское сало, художественная, co-author, 2009
Суверенитет духа, 2007
Большая актуальная политическая энциклопедия, 2007, соавтор
Анти-психология. Современный человек в поисках смысла, соавтор, 2004
Китай на стыке тысячелетий, 2004
Предвыборная кампания. Практика против теории, 2001
Политические онтологики, 2001
Проблемы манипуляции, 1999
Что такое политический консалтинг?, 1998

Избранные научные публикации

• ОРФЕЙ: ЯВЛЕНИЕ С СЕВЕРА (ПОСТАНОВКА ВОПРОСА), Филология: научные исследования. 2015. № 2
• ПОНЯТИЕ «РАБСТВА» У АРИСТОТЕЛЯ, Философия и культура. Российская академия наук Институт философии. NOTA BENE, №10 окт. 2013 год
• ПРОИСХОЖДЕНИЕ АНТРОПОМОРФИЗМА ГРЕЧЕСКОЙ РЕЛИГИИ, Научный ежегодник ИФиП УрО РАН 2013 г. том 13, вып 4
• ПРОБЛЕМЫ ВЛАСТИ В СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОСОФИИ, В сборнике: Политическая наука и политические процессы в Российской Федерации и Новых Независимых Государствах, Институт философии и права УрО РАН; Уральская академия государственной службы. 2005.
• М. ЭПШТЕЙН. ЗНАК ПРОБЕЛА. О БУДУЩЕМ ГУМАНИТАРНЫХ НАУК, Вопросы философии. 2005. № 12.
• ПРОБЛЕМА «СОВРЕМЕННОСТИ» В ФИЛОСОФИИ ХОСЕ ОРТЕГИ-И-ГАССЕТА, Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук. 2004. № 5

Дополнительно

• [www.matveychev.ru/ Personal website]
• [www.whowontrojanwar.com/ Companion website for a book Trojan Horse of Western History]
• [matveychev-oleg.livejournal.com/ Живой Журнал Олега Матвейчева]

Отрывок, характеризующий Матвейчев, Олег Анатольевич

– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.