Матиков, Александр Пантелеевич

Матиков Александр Пантелеевич
Дата рождения	15 ноября 1907(1907-11-15)
Место рождения	с. Лозны, Подольская губерния Российская империя; ныне Летичевский район, Хмельницкая область, Украина
Дата смерти	8 марта 1982(1982-03-08) (74 года)
Место смерти	Киев
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Военно-воздушные силы
Годы службы	1932-1955
Звание
Часть	673-й штурмовой авиаполк 266-й штурмовой авиадивизии
Должность	командир полка
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Александр Пантелеевич Матиков (15 ноября 1907, Лозны — 8 марта 1982, Киев) — подполковник, командир 673-го штурмового авиаполка 266-й штурмовой авиадивизии 1-го штурмового авиакорпуса 5-й воздушной армии 2-го Украинского фронта, Герой Советского Союза.

Биография

Родился 15 ноября 1907 года в селе Лозны Подольской губернии (ныне Летичевский район Хмельницкой области) в семье рабочего. Украинец. Член КПСС с 1931 года. Окончил семь классов средней школы. Работал на сахарных заводах Украины, затем в Ленинграде на фабрике «Красный швейник».

В 1932 году призван в ряды Красной Армии. В 1935 году окончил Харьковскую военно-авиационную школу пилотов. Участник советско-финской войны 1939—1940 гг.

В боях Великой Отечественной войны с февраля 1943 года. Воевал на 2-м Украинском фронте. Неоднократно вылетал на штурмовку скоплений войск противника. В декабре 1943 года подполковник А. П. Матиков сделал 32 боевых вылета, нанеся противнику большой урон в живой силе и технике.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 июля 1944 года за образцовое выполнение боевых заданий командования по уничтожению живой силы и техники противника и проявленные при этом мужество и героизм подполковнику Александру Пантелеевичу Матикову присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 1977).

После войны продолжал службу в Военно-воздушных силах СССР. С 1955 вышел в запас в звании полковника. Жил в Киеве. Умер 8 марта 1982 года. Похоронен на Лукьяновском военном кладбище.

Источники

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=4330 Матиков, Александр Пантелеевич]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Матиков, Александр Пантелеевич

Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.