Матрой, Иван Куприянович
| Иван Куприянович Матрой | |||||
 | |||||
| Дата рождения | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| Место рождения | |||||
| Дата смерти | |||||
| Место смерти | |||||
| Принадлежность | |||||
| Сражения/войны | |||||
| Награды и премии |
| ||||
Иван Куприянович Матрой (22.06.1919, Одесская область — 29.06.1998) — командир стрелкового отделения 289-го гвардейского стрелкового полка гвардии сержант — на момент представления к награждению орденом Славы 1-й степени.
Биография
Родился 22 июня 1919 года в селе Долинское, Ананьевского района Одесской области Украины,. Молдаванин. Окончил 4 класса сельской школы. Работал пастухом в колхозе в родном селе.
В ноябре 1939 года был призван в Красную Армию. На фронте в Великую Отечественную войну с июня 1941 года. К осени 1944 года воевал автоматчиком в составе 289-го гвардейского стрелкового полка 97-й гвардейской стрелковой дивизии.
В ночь на 24 ноября 1944 года северо-западнее населенного пункта Яблонице гвардии красноармеец Матрой в составе разведгруппы участвовал в захвате контрольного пленного. Действовал в группе поддержки, когда «язык» вырвался и побежал в свою сторону, он бросился за противников и задержал его. Доставленный пленный, фельдфебель пехотного полка дал ценные показания и подтвердил, что на участие обороны полка произошла смена частей противника. Все участники поиска были награждены орденами Славы 3-й степени.
Приказом по частям 97-й гвардейской стрелковой дивизии от 29 ноября 1944 года гвардии красноармеец Матрой Иван Куприянович награждён орденом Славы 3-й степени.
4 февраля 1945 года в бою при захвате населенного пункта Шемелей гвардии красноармеец Матрой находился в первой цепи атакующих. Сблизившись с противником открыл огонь из автомата, уничтожил свыше 13 противников. Обнаружив пулеметную точку, обошел её с тыла и огнём из автомата уничтожил расчет, захватил пулемет.
Приказом по войскам 5-й гвардейской армии от 2 апреля 1945 года гвардии красноармеец Матрой Иван Куприянович награждён орденом Славы 2-й степени.
11 февраля 1945 года в ночном бою за населенный пункт Тейхлинден гвардии сержант Матрой проявил инициативу, рискуя жизнью, подполз к дому, откуда вел огонь вражеский пулемет, и подавил его, перебив прислугу. Командиром полка гвардии подполковником Науменко был представлен к награждению орденом Славы 1-й степени.
В дальнейшем в составе своего полка участвовал в Берлинской операции, форсировании рек Нейсе реку Шпрее, вышел к реке Эльба в районе города Торгау.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1946 года гвардии сержант Матрой Иван Куприянович награждён орденом Славы 1-й степени. Стал полным кавалером ордена Славы.
В июне 1946 года старшина Матрой был демобилизован. Вернулся на родину. Работал в колхозе имен Кирова фуражиром, на колхозной мельнице. Жил в селе Долинское Ананьевского района. Скончался 26 июня 1998 года.
Награждён орденами Отечественной войны 1-й степени, Славы 1-й, 2-й и 3-й степеней, медалями.
Его имя увековечено на мемориале землякам на Театральной площади в городе-герое Одессе.
Напишите отзыв о статье "Матрой, Иван Куприянович"
Литература
- Дубров Б. И. Солдатская слава. 3е изд. Киев, 1987.
- Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.
- Науменко Ю. А. Шагай, пехота М.: Воениздат, 1989
- Полные кавалеры ордена Славы. Биографический словарь. Т.2. М.: Воениздат, 2010
Ссылки
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=17057 Иван Куприянович Матрой]. Сайт «Герои Страны». Проверено 6 сентября 2014.
Отрывок, характеризующий Матрой, Иван Куприянович
Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
