Матросов, Александр Матвеевич

Александр Матвеевич Матросов
Дата рождения	5 февраля 1924(1924-02-05)
Место рождения	Екатеринослав, Екатеринославская губерния, УССР, СССР
Дата смерти	27 февраля 1943(1943-02-27) (19 лет)
Место смерти	Чернушки, Локнянский район, Калининская область, РСФСР, СССР (ныне Псковская область)
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	стрелковые
Годы службы	1942—1943
Звание	красноармеец
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Алекса́ндр Матве́евич Матро́сов (5 апреля 1924, Екатеринослав — 27 февраля 1943, деревня Чернушки, ныне Псковская область) — Герой Советского Союза (19.06.1943), красноармеец, стрелок-автоматчик 2-го отдельного стрелкового батальона 91-й отдельной Сибирской добровольческой бригады имени И. В. Сталина 6-го Сталинского Сибирского добровольческого стрелкового корпуса оперативной группы генерала Герасимова Калининского фронта, член ВЛКСМ. Закрыл своей грудью амбразуру немецкого дзота. Его поступок широко освещался в газетах, журналах, литературе, кино как подвиг и стал в русском языке устойчивым выражением ("грудью на амбразуру").

Биография

Согласно официальной версии, Александр Матвеевич Матросов родился 5 февраля 1924 года в городе Екатеринославе, воспитывался в Ивановском (Майнский район) и Мелекесском детских домах Ульяновской области и в Уфимской детской трудовой колонии. После окончания 7 классов работал в этой же колонии помощником воспитателя.

По другой версии, настоящее имя Матросова — Шакирьян Юнусович Мухамедьянов, а место рождения — деревня Кунакбаево Тамьян-Катайского кантона Башкирской АССР (ныне Учалинского района Башкортостана). При этом сам Матросов называл себя именно Матросовым.

В начале войны

После начала Великой Отечественной войны Матросов неоднократно обращался с письменными просьбами направить его на фронт. В сентябре 1942 года был призван в армию и начал учёбу в Краснохолмском пехотном училище (под Оренбургом), но уже в январе 1943 года вместе с курсантами училища , добровольцем в составе маршевой роты отправился на Калининский фронт. С 25 февраля 1943 года на фронте, служил в составе 2-го отдельного стрелкового батальона 91-й отдельной Сибирской добровольческой бригады имени И. В. Сталина (позже 254-й гвардейский стрелковый полк 56-й гвардейской стрелковой дивизии, Калининский фронт).

Смерть

27 февраля 1943 года (хотя в приказ о присвоении 254-му гвардейскому стрелковому полку имени Александра Матросова занесена дата 23 февраля) героически погиб в бою в районе деревни Чернушки Локнянского района Калининской области (со 2 октября 1957 года — Псковской области). Похоронен там же в деревне, а в 1948 году его прах был перезахоронен в городе Великие Луки Великолукской области (со 2 октября 1957 года — Псковской области).

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 июня 1943 года красноармейцу Александру Матросову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм».

В приказе Народного комиссара обороны СССР И. В. Сталина от 8 сентября 1943 года было записано: «Великий подвиг товарища Матросова должен служить примером воинской доблести и геройства для всех воинов Красной Армии». Этим же приказом имя А. М. Матросова было присвоено 254-му гвардейскому стрелковому полку, а сам он был навечно зачислен в списки 1-й роты этого полка.

Александр Матросов стал первым советским воином, зачисленным навечно в списки части.

Подвиг

Официальная версия

27 февраля 1943 года 2-й батальон получил приказ атаковать опорный пункт в районе деревни Чернушки Локнянского района Калининской области (со 2 октября 1957 года — Псковской области). Как только советские солдаты прошли в лес и вышли на опушку, они попали под сильный огонь противника — три пулемёта в дзотах прикрывали подступы к деревне. На подавление огневых точек были высланы штурмовые группы по два человека. Один пулемёт подавила штурмовая группа автоматчиков и бронебойщиков; второй дзот уничтожила другая группа бронебойщиков, но пулемёт из третьего дзота продолжал простреливать всю лощину перед деревней. Попытки подавить его не увенчались успехом. Тогда в сторону дзота поползли красноармейцы Пётр Огурцов и Александр Матросов. На подступах к дзоту Огурцов был тяжело ранен, и Матросов принял решение завершить операцию в одиночку. Он подобрался к амбразуре с фланга и бросил две гранаты. Пулемёт замолчал. Но как только бойцы поднялись в атаку, из дзота вновь был открыт огонь. Тогда Матросов поднялся, рывком бросился к дзоту и своим телом закрыл амбразуру. Ценой своей жизни он содействовал выполнению боевой задачи подразделения.

Альтернативные версии

В постсоветское время стали рассматривать и другие версии события.

Согласно одной из версий, Матросов был убит на крыше дзота, когда пытался закидать его гранатами. Упав, он закрыл вентиляционное отверстие для отвода пороховых газов, что и дало возможность бойцам его взвода совершить бросок, пока пулемётчики пытались сбросить его тело.

В ряде публикаций высказывалось утверждение о непреднамеренности подвига Александра Матросова. Согласно одной из таких версий, Матросов действительно пробрался к пулемётному гнезду и пытался расстрелять пулемётчика или хотя бы помешать его стрельбе, но по какой-то причине упал на амбразуру (оступился или был ранен), тем самым временно загородив обзор пулемётчику. Воспользовавшись этой заминкой, батальон смог продолжить атаку.

В других вариантах обсуждалась проблема рациональности попытки закрыть амбразуру своим телом при наличии других способов подавления вражеского огня. По мнению бывшего командира разведроты Лазаря Лазарева, человеческое тело не могло послужить сколько-нибудь серьёзным препятствием для пуль немецкого пулемёта. Он также выдвигает версию, что Матросов был сражён пулемётной очередью в момент, когда он приподнялся, чтобы бросить гранату, что для находившихся позади него бойцов выглядело как попытка прикрыть их от огня собственным телом.

Во всех этих статьях обсуждается только подвиг Александра Матросова и не упоминается о нескольких сотнях аналогичных случаев, когда иные способы подавления огня также не привели к успеху и малейшее промедление могло привести к гибели других бойцов.

Пётр Огурцов, пытавшийся подавить немецкий дзот вместе с Матросовым, полностью подтверждает официальную версию подвига своего товарища.

Однако другие случаи не изучались так подробно, как гибель Матросова, а любая попытка подавить огонь из дзота с близкого расстояния (что само по себе является подвигом) часто приводила к гибели бойцов вблизи амбразуры. А это давало командирам и политрукам возможность вписать в отчет о бое информацию о повторении подвига Матросова.

Следует заметить, что ряд случаев гибели бойцов у амбразуры вражеского дзота отмечен и ранее 1943 года. Однако сообщения о таких подвигах начинают множиться только после того, как была растиражирована история гибели Александра Матросова.

Пропагандистское значение

В советской литературе подвиг Матросова стал символом мужества и воинской доблести, бесстрашия и любви к Родине. По идеологическим соображениям дата подвига была перенесена на 23 февраля и приурочена ко Дню Красной армии и Флота, хотя в именном списке безвозвратных потерь 2-го отдельного стрелкового батальона Александр Матросов записан 27 февраля 1943 года вместе с ещё пятью красноармейцами и двумя младшими сержантами, да и на фронт Матросов попал только 25 февраля.

Люди, совершившие аналогичные подвиги

Аналогичные подвиги в годы войны совершили более 400 человек. Подробнее см. Список воинов, закрывших своим телом амбразуру в годы Великой Отечественной войны

Награды

• Герой Советского Союза (посмертно) — присвоено 19 июня 1943 года.
• Орден Ленина.

Память

• Похоронен в городе Великие Луки.
• Имя Матросова было присвоено 254-му гвардейскому мотострелковому полку, сам он навечно зачислен в списки 1-й роты этой части.
• На месте гибели Александра Матросова установлен мемориальный комплекс.
• Памятники Александру Матросову установлены в городах:
  • Барнаул;
  • Великие Луки;
  • Днепр;
  • Дюртюли;
  • Ишеевка — в одном из поселковых парков.
  • Ишимбай — в центральном городском парке культуры и отдыха им. А. Матросова;
  • Коряжма;
  • Красноярск;
  • Курган — у бывшего кинотеатра имени Матросова (ныне техцентр Toyota), памятник (1987, скульптор Г. П. Левицкая);
  • Октябрьский — памятник Александру Матвеевичу Матросову в посёлке Нарышево, в его же честь названа улица в городе;
  • Салават — бюст Матросова (1961), скульптор Эйдлин Л. Ю.;
  • Санкт-Петербург (в Московском парке Победы и на улице Александра Матросова);
  • Тольятти;
  • Ульяновск;
  • Уфа — памятник Матросову (1951, скульптор Эйдлин Л. Ю.) на территории школы МВД и мемориал А. Матросову и М. Губайдуллину в Парке Победы (1980);
  • Харьков;
  • Сибай, Республика Башкортостан, бюст;
  • Галле (Саксония-Анхальт) — ГДР (1971, повторный отлив памятника Матросову в Уфе).
• Памятный знак:
  • пгт. Михайло-Коцюбинское.
• Именем Александра Матросова назван ряд улиц и парков во многих городах России и стран СНГ.
• ОАО «РиМ» (Рудник имени А. Матросова) — Магаданская бизнес-единица компании «Polyus Gold International» (Тенькинский район Магаданской области).
• Именем Александра Матросова назван пассажирский теплоход компании Пассажирречтранс, выполняющий рейсы по Енисею на линии Красноярск — Дудинка.
• Музей комсомольской славы им. Александра Матросова (г. Великие Луки).

Фильмы

• «Рядовой Александр Матросов».
• «Александр Матросов. Правда о подвиге» (Россия, 2008).

Произведения

• Анвер Бикчентаев. [bikchentaev.ru/part/povesti/Orel-umiraet-na-letu/1/ Право на бессмертие]. — М.: Советский писатель, 1950. — 288 с.
• Бикчентаев А. Г. Орёл умирает на лету. Уфа, 1966.
• Насыров Р. Х. Откуда ты родом, Матросов? Уфа,1994

Зачислен в в/ч 53129 МПК-332 Петропавловск — Камчатский

Литература

• Насыров Р. Х. Откуда ты родом, Матросов? [Лит. запись Я. Бурангулова]. — Уфа: Китап, 1994. — 170,[2] с. ил.
• Имя с первой полосы. — М., 1985. — С. 540—548.
• Легостаев И. Т. Бросок в бессмертие. — 2-е изд., перераб. — М., 1983.
• Молодые герои Великой Отечественной войны. — М., 1970. — С. 141—153.
• Славные сыны Башкирии. — Уфа, 1965. — Т. 1. — С. 19—28.
• Шкадаревич И.И. Бессмертный подвиг Александра Матросова. - [2-е изд.]. - Москва : Просвещение, 1968.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=597 Матросов, Александр Матвеевич]. Сайт «Герои Страны».

• Насыров Р. Х. [www.башкирская-энциклопедия.рф/index.php/component/content/article/2-statya/15140-matrosov-aleksandr-matveevich Матросов, Александр Матвеевич] // [www.башкирская-энциклопедия.рф/ Башкирская энциклопедия]. — Уфа: НИК «Башкирская энциклопедия», 2013. — ISBN 978-5-88185-143-9.
• Бондаренко-Снитин О. [vatandash.ru/index.php?article=1263 Правда и вымысел] // Ватандаш : журнал. — 2005. — № 2. — С. 107—112. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1683-3554&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1683-3554].
• [proufu.ru/content/view/2810/ Александр Матросов или Шакирьян Мухамедьянов?]
• [archive.is/20130417042145/www.izvestia.ru/person/article43882/ «Неизвестный Матросов». Статья в газете «Известия»].
• [yeshlek.ru/node/1864 в деревне Кунакбаево Учалинского района Республики Башкортостан состоялось торжественное открытие музея имени Александра Матросова].
• [encycl.bash-portal.ru/matrosov.htm Статья в Башкортостан: Краткая энциклопедия].
• [www.newspax.ru/9856-aleksandr-matrosov-realnost-i-vymysel.html Александр Матросов — реальность и вымысел].

Отрывок, характеризующий Матросов, Александр Матвеевич

– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]