Матуковский, Николай Егорович

Николай Егорович Матуковский
белор. Мікалай Ягоравіч Матукоўскі
Место рождения:	д. Калютино, Россонский район, Полоцкий округ, БССР, СССР
Род деятельности:	драматург, сценарист, публицист, журналист
Язык произведений:	белорусский, русский
Дебют:	1952
Премии:
Награды:

Никола́й Его́рович Матуко́вский (белор. Мікала́й Яго́равіч Матуко́ўскі; 1929—2001) — белорусский советский драматург, киносценарист, публицист, журналист. Заслуженный работник культуры БССР (1977). Лауреат премии СЖ СССР (1984). Лауреат Государственной премии БССР (1988). Член СП СССР (1971).

Биография

Родился 12 сентября 1929 года в крестьянской семье в деревне Калютино (ныне — Россонский район, Витебская область, Беларусь). В ноябре 1943 года семья Матуковских была эвакуирована из оккупированной нацистами территории Россонщины за линию фронта.

Окончил Тродовичскую среднюю школу (1950), работал заведующим отделом кадров и оргработы Россонского райкома комсомола, литературным работником районной газеты «Сацыялістычная праца». Окончил заочное отделение факультета журналистики БГУ имени В. И. Ленина (1950—1956). В 1952—1960 годах — литературный работник, затем — заведующий отделом литературы и искусства республиканской общественно-политической газеты «Звязда», в 1960—1964 годы — главный редактор литературно-драматического вещания Белорусского радио, в 1964—1966 годах — главный редактор репертуарно-редакционной коллегии Министерства культуры БССР. С 1966 года — собственный корреспондент, в 1970—1993 годах — заведующий Белорусским отделением редакции газеты «Известия». В 1993—1995 годах работал в белорусской общественно-политической газете «Рэспубліка». В 1995—1998 годах — руководитель литературной части Национального академического театра имени Янки Купалы.

Умер 22 сентября 2001 года.

Творчество

Дебютировал в печати в 1952 году. Писал на русском и белорусском языках. Автор 13 пьес (комедия-водевиль «Мужчина, будь мужчиной!, Или воскрешение Дон Кихота» (1966), драма «Три дня и три ночи» (1967), сатирическая комедия «Амнистия» (1971), «Последняя инстанция» (1976), «Наследный принц» (1976), «Мошенник поневоле» (по мотивам романа М. Ларни «Четвёртый позвонок», 1978), «Поединок» (1985), «Мудромер» (1987), «Бездна» (1992), «Колизей» (1992), «Зомби, или Мудромер-два» (1998), переработка сказки З. Бядули «Серебряная табакерка» (1998), драма «Берегите эдельвейсы» по мотивам романа В. Быкова «Альпийская балада» (1999)). Пьесы Н. Матуковского ставились на ведущих театральных площадках Белоруссии, экранизировались.

Сценарии

• 1974 «Минск — город-герой» (документальный)
• 1975 «Мгновения Победы» (документальный)
• 1976 «Сын председателя» (режиссёр Вячеслав Никифоров, Беларусьфильм)
• 1980 «Троянский конь» (Амнистия) (режиссёр Валерий Пономарёв, Беларусьфильм)
• 1985 «Поединок» (в 2-х сериях, телефильм, режиссёр Борис Эрин, Белорусский государственный драматический театра имени Якуба Коласа, «Телефильм» Гостелерадио БССР)
• 1988 «Мудромер» (в 2-х сериях, режиссёр Валерий Пономарёв, Беларусьфильм)
• 1990 «Мудромер» (телепостановка, режиссёр Александр Покровский, Белорусский академический театр имени Янки Купалы, Главная редакция литературно-художественных программ ЦТ)

Библиография

Сборники пьес

• белор. «П'есы : выбраныя п'есы» («Пьесы : избранные пьесы») (1979)
• белор. «Мудрамер» («Мудромер») (1989)
• белор. «Апошняя інстанцыя : П'есы» («Последняя инстанция : Пьесы») (1996)

Документальная повесть

• Минск : документальная повесть о 1100 днях героической борьбы минчан против гитлеровских оккупантов (в письмах, воспоминаниях и документах), 1941—1944 / Н. Е. Матуковский. — Москва : Политиздат, 1982. — 127 с.

Книга публицистики и эссе

• Чужая беда : очерки, публицистика, эссе / Н. Е. Матуковский. — Москва : Известия, 1987. — 156 с.

Награды и звания

• заслуженный работник культуры БССР (1977)
• премия Союза журналистов СССР «За публицистические выступления по проблемам экономики и марали» (1984)
• Государственная премия БССР (1988) за пьесу «Мудрамер»
• орден Дружбы народов
• медали

Литература

• Лаўшук, С. С. Мікола Матукоўскі (1929—2001) / С. С. Лаўшук // Гісторыя беларускай літаратуры XX стагоддзя : у 4 т. / навук. рэд.: У. В. Гніламедаў, С. С. Лаўшук. — Мінск : Беларуская навука, 2003. — Т. 4, Кн. 2. — С. 311—335.
• Матукоўскі Мікалай // Беларускія пісьменнікі : біябібліяграфічны слоўнік : у 6 т. / рэдкал.: І.Э. Багдановіч [і інш.]. — Мінск : Беларуская энцыклапедыя імя Петруся Броўкі, 1994. — Т. 4. — С. 245—248.

Ссылки

• [www.staroeradio.ru/audio/8034 Н. Матуковский «Мудромер»] // радоспектакль Национального академического театра имени Янки Купалы
• [www.kp.by/daily/26106.3/3001283/ Шахович, Т. Чтобы Минск стал Городом-героем, Петр Машеров согласился на заговор против Политбюро] // 11.07.2013. — «Комсомольская правда в Белоруссии»

Отрывок, характеризующий Матуковский, Николай Егорович

– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.