Матфей (Померанцев)

Архимандрит Матфей (в миру Михаил Владимирович Померанцев; 1881, Толмачево, Брянский уезд, Орловская губерния — 27 августа 1918, Пермская губерния) — архимандрит Русской православной церкви, ректор Пермской духовной семинарии в 1917−1918 годы.

Канонизирован Русской православной церковью в лике священномученика. День памяти 27 (14) августа, неделя новомучеников российских

Биография

Родился в 1881 году в семье священника.

В 1902 году Окончил Орловскую духовную семинарию, в 1906 году — Киевскую духовную академию со степенью кандидата богословия.

После окончания академии занимал преподавательские и административные должности в различных духовных учебных заведениях.

В 1911 году принял монашеский постриг в Киево-Печерской Лавре, рукоположен в сан иеромонаха. В Лавре заведывал церковно-приходским училищем.

В 1914 году направлен на должность помощника смотрителя Осташовского духовного училища, через 2 года стал в нём смотрителем.

В 1917 году назначен на должность ректора Пермской духовной семинарии с возведением в сан архимандрита.

Участвовал в Поместном соборе 1917—1918 годов, как представитель Пермской епархии от монашествующих. На соборе входил в состав комиссии, занимавшейся разработкой вопросов о гонениях. По поручению собора проводил расследование убийства киевского митрополита Владимира (Богоявленского) и сделал на Соборе по этому поводу доклад.

В августе 1918 году вместе с черниговским архиепископом Василием (Богоявленским) и московским миссионером Алексеем Зверевым проводил в Перми расследование убийства архиепископа Андроника (Никольского).

27 августа 1918 года вместе с архиепископом Василием и Алексеем Зверевым направлялся из Перми в Москву, недалеко от Перми в поезд ворвались красноармейцы и всех троих убили. Тела убитых были сброшены в Каму, когда верующие выловили тела, то похоронили их по христианскому обычаю. После начала паломничества к могилам по приказу властей тела были раскопаны и сожжены.

Канонизация

Архимандрит Матфей был причислен к лику святых Собором РПЦЗ в 1981 года.

Все трое были причислены Архиерейским собором РПЦ к лику святых с общецерковным почитанием в 2000 году. Память совершается 27 августа.

В 2012 году прославлен в соборе святых Киевской духовной академии, празднование собора святых КДА 9 ноября.

Ссылки

• [www.pstbi.ru/cgi-htm/db.exe/ans/nm/?HYZ9EJxGHoxITcGZeu-yPnAp9X2l** Матфей (Померанцев Михаил Владимирович)]
• [www.bogoslov.ru/data/554/413/1234/%D0%91%D0%B8%D0%BE%D0%B3%D1%80%D0%B0%D1%84%D0%B8%D0%B8%20%D1%81%D0%BE%D0%B1%D0%BE%D1%80%D1%8F%D0%BD.pdf Биографии участников Поместного Собора 1917—1918] на сайте Богослов.ру

Отрывок, характеризующий Матфей (Померанцев)

– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.