Матченко, Иван Павлович
| Иван Павлович Матченко | |
| Род деятельности: |
педагог, историк, религиозный писатель |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Иван Павлович Матченко (1850 — 15 мая 1919, Киев) — русский педагог, общественный деятель, писатель.
Биография
Окончил Полтавскую семинарию и,в 1878 году Киевскую духовную академию по отделу исторических наук, в том же году сдал в Киевском университете им. Св. Владимира на звание учителя гимназии, был определён на звание штатного учителя истории и географии в Глуховский учительский институт. Через два года был переведён в Полтаву, где преподавал в Александровском реальном училище. В 1886 году возвращается в Киев, где продолжает преподавательскую работу в Киевском реальном училище.
Одной из главных заслуг в деятельности Ивана Павловича Матченко была работа по организации женского образования. Эту работу он начинает ещё в Полтаве, где преподаёт в Полтавской Мариинской женской гимназии. По приезде в Киев он знакомится с Петром Яковлевичем Армашевским, профессором Киевского университета и горячим сторонником высшего женского образования. После этого Матченко много лет работает в Киеве на ниве женского образования - преподаёт в Министерской женской гимназии, возглавляет Педагогический совет частной женской гимназии. В 1902 году он входит в состав Комиссии по преобразованию средней школы. В целом педагогической работе Иван Павлович Матченко посвятил 35 лет жизни.
Литературная и общественная деятельность
Придерживаясь монархических взглядов, Иван Павлович Матченко в 1908 году вступил в крупнейшую организацию Киева консервативного направления [1]– Киевский клуб русских националистов. Помимо этого он многократно выступает с лекциями в Киевском просветительском религиозно-православном обществе. Как литератор, Иван Павлович Матченко написал ряд работ религиозного и краеведческого характера, а также касающихся преподавания географии в школе.
Смерть
Во время второго занятия Киева большевиками в руки ЧК попал список активистов Киевского клуба русских националистов[2]. По этому списку было арестовано и расстреляно 68 человек, включая Ивана Павловича Матченко, несмотря на попытки его жены доказать, что он не относится к «нетрудовым элементам» (в своём письме она в частности указывала, что «муж уже 10 лет в отставке после 35-летней учительской деятельности. Занимался учёными трудами и домашним хозяйством»).
Сочинения
- 25-летие Киевского реального училища (1873-1898). Историческая записка. – Киев, 1898.
- 3 курса всеобщей географии, 2 курса учебника географии России
- Св. равноапостольный кн. Владимир, просветитель Руси/Странник, 1888
- К делу о начале единоверия в городе Кременчуг/Киевская старина, 1880, июнь
- Заштатный город Градижск/Полтавские епархиальные Ведомости, 1884, 14-15
- Святый равноапостольный князь Владимир просветитель Руси. 900 лет крещения Руси. – Спб, 1889
- Досифей, патриарх Иерусалимский и его время. – Москва, 1878
- Скит пречистыя в Церковщине. Читано в собрании Киевского просветительского религиозно-православного общества. – Киев, 1912.
Напишите отзыв о статье "Матченко, Иван Павлович"
Примечания
Отрывок, характеризующий Матченко, Иван Павлович
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
