Матчи сборной России по футболу 1994
Поделись знанием:
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
Товарищеский матч
| 29 января 1994 |
|
Стадион: «Кингдоум», Сиэтл Зрителей: 43 700 Судья:  Р. Соутелл |
||||||
| США: Меола, Армстронг, Лэппер, Лалас, Эгус, Бёрнс, Дули (Куинн, 74'), Хендерсон, Джоунз (Чанг, 83'), Киннир, Мур. Россия: Хапов, Горлукович, Галямин, Дм. Попов, Д. Кузнецов (Дм. Черышев, 74'), Тетрадзе, Татарчук (Тедеев, 57'), Корнеев (Рахимов, 83'), Саленко, Бородюк (к), Радченко. |
||||||||
Товарищеский матч
| 2 февраля 1994 |
|
Стадион: «Окленд Колизеум», Окленд, США Зрителей: 18 162 Судья:  Б. Холл |
||||||
| Мексика: Кампос, Суарес, Рамирес Пералес, Амбрис, Рамирес (Эспанья, 68'), Берналь (Канту, 73'), Родригес (Патиньо, 64'), Гарсия Аспе (Эррера, 46'), Сальвадор, Дель Ольмо, Дуран. Россия: Хапов, Горлукович, Галямин, Дм. Попов (Подпалый, 79'), Д. Кузнецов, Тетрадзе, Корнеев, Тедеев (Дм. Черышев, 70'), Саленко, Бородюк (к), Радченко (Татарчук, 85'). |
||||||||
Товарищеский матч
| 23 марта 1994 |
|
Стадион: «Лэнсдаун Роуд», Дублин Зрителей: 36 000 Судья:  Кристер Фэлльстрём |
|||
| Ирландия: Боннер (А. Келли, 46'), Г. Келли, Макголдрик, Бэбб, Кэри, Уилон, Макэйтир, О'Брайен, Каскарино, Д. Келли (Койн, 65'), Маклафлин. Россия: Харин, Горлукович, Рахимов, Ковтун, Тетрадзе, И. Корнеев (Дм. Черышев, 58'), Дм. Попов, Д. Кузнецов, Саленко, Бородюк (к), Радченко (Косолапов, 87'). |
|||||
Товарищеский матч
| 20 апреля 1994 |
|
Стадион: «Кемаль Ататюрк», Бурса Зрителей: 28 000 Судья:  Адриан Порумбою |
||||||
| Турция: Энгин, Реджеп, Б. Бюлент (Фети, 84'), Гёкхан, Али, Огюн (Ибрахим, 69'), Осман (К. Бюлент, 64'), Эргун, Эртугрул, Абдулла, Орхан. Россия: Харин, Галямин, Никифоров (Татарчук, 81'), Цымбаларь, Горлукович, Тернавский, Д. Кузнецов, Дм. Попов, Бородюк (к) (Бесчастных, 60'), Юран (Онопко, 46'), Радченко (Ледяхов, 87'). |
||||||||
Товарищеский матч
| 29 мая 1994 |
|
Стадион: «Лужники», Москва Зрителей: 8 000 Судья:
|
||||||
| Россия: Харин (к), Галямин, Онопко, Никифоров, Д. Кузнецов, Тернавский, Пятницкий, Цымбаларь, Саленко, Мостовой, Радченко. Словакия: Молнар, Ступала (Обшитник, 45'), Врто, Глонек, Киндер, Титтель, Вайсс, Моравец (Фибер, 46'), Фактор, Звара, Руснак (Дыня, 77'). |
||||||||
XV чемпионат мира. Матч группы B
| 20 июня 1994 |
|
Стадион: «Стэнфорд», Сан-Франциско, США Зрителей: 81 061 Судья:  Ан-Ян Лим Ки Чон |
||||||
| Бразилия: Таффарел, Жоржиньо, Рикардо Роша (Алдаир, 74'), Марсио Сантос, Леонардо, Дунга (Мазиньо, 85'), Мауро Силва, Раи, Зиньо, Бебето, Ромарио. Россия: Харин (к), Никифоров, Горлукович, Хлестов, Д. Кузнецов, Тернавский, Пятницкий, Карпин, Цымбаларь, Юран (Саленко, 56'), Радченко (Бородюк, 76'). |
||||||||
XV чемпионат мира. Матч группы B
| 24 июня 1994 |
|
Стадион: «Понтиак Силвердоум», Детройт, США Зрителей: 71 528 Судья:  Жоэль Кинью |
||||||
| Швеция: Равелли, Р. Нильссон, П. Андерссон, Й. Бьёрклунд (Эрлингмарк, 87'), Юнг, Шварц, Ингессон, Терн, Кеннет Андерссон (Х. Ларссон, 82'), Далин, Брулин. Россия: Харин (к), Горлукович, Никифоров, Д. Кузнецов, Хлестов, Дм. Попов (Карпин, 40'), Онопко, Мостовой, Бородюк (Галямин, 50'), Саленко, Радченко. |
||||||||
XV чемпионат мира. Матч группы B
| 28 июня 1994 |
|
Стадион: «Стэнфорд», Сан-Франциско, США Зрителей: 74 914 Судья:  Жамаль Аль-Шариф |
||||||
| Камерун: Сонго'о, Кана-Бийик, Татав, Агбо, Либих, Н'Дип-Акем, Омам-Бийик, М'Феде (Милла, 46'), Калла, Фоэ, Эмбе (Чами, 48'). Россия: Черчесов, Хлестов, Никифоров, Тернавский, Онопко (к), Цымбаларь, Тетрадзе, Корнеев (Радченко, 65'), Карпин, Ледяхов (Бесчастных, 77'), Саленко. |
||||||||
Товарищеский матч
| 17 августа 1994 |
|
Стадион: «Вёртерзее», Клагенфурт Зрителей: 11 000 Судья:  Василис Никакис |
||||||
| Австрия: Вольфарт (Конрад, 46'), Айгнер (Шёттель, 72'), Лайнер, Пфеффер, Коглер, Файерзингер, Шахнер (Черны, 17'), Хюттер, Хазенхютль (Ветль, 83'), Херцог (Просеник, 57'), Штёгер (Флёгель, 57'). Россия: Черчесов (Харин, 46'), Р. Мамедов, Тернавский (Кульков, 59'), Цымбаларь, Рахимов (Радимов, 46'), Никифоров, Онопко (к), Есипов (Мандреко, 46'), Бесчастных, Тетрадзе (Косолапов, 83'), Симутенков (Нидергаус, 83'). |
||||||||
Товарищеский матч
| 7 сентября 1994 |
|
Стадион: «Лужники», Москва Зрителей: 40 000 Судья:  Пётр Вернер |
||||||
| Россия: Черчесов, Р. Мамедов, Кульков, Цымбаларь, Шалимов (Тетрадзе, 46'), Никифоров, Онопко (к), Канчельскис (Карпин, 46'), Пятницкий, Колыванов (Радченко, 46'), Кирьяков. Германия: Кёпке, Штрунц, Вебер, Колер, Хельмер, Баслер (Мёллер, 65'), Айльтс, Хесслер, Клинсманн, Маттеус, Кунц (Ридле, 79'). |
||||||||
Отборочная стадия X чемпионата Европы. Матч группы 8
| 12 октября 1994 |
|
Стадион: «Лужники», Москва Зрителей: 10 000 Судья:  Ален Хамер |
||||||
| Россия: Черчесов, Кульков (Тетрадзе, 62'), Никифоров, Цымбаларь (Колыванов, 55'), Шалимов, Карпин, Онопко (к), Канчельскис, Радченко, Пятницкий, Кирьяков. Сан-Марино: Бенедеттини, Гобби, Дженнари, Мацца, Валентини, Гуэрра (Делла Валле, 22'), Мандзаролли, Маттеони, Баччокки, Бонини (Канти, 68'), Франчини. |
||||||||
Отборочная стадия X чемпионата Европы. Матч группы 8
| 16 ноября 1994 |
|
Стадион: «Хэмпден Парк», Глазго Зрителей: 31 254 Судья: Бу Карлссон |
||||||
| Шотландия: Горам, Маккимми, Бойд, Макколл, Макларен, Ливейн, Бут, Маккинли (Невин, 82'), Макгинли (Спенсер, 65'), Макаллистер, Коллинз. Россия: Черчесов, Кульков, Никифоров, Горлукович, Шалимов, Карпин, Онопко (к), Канчельскис, Пятницкий (Тетрадзе, 75'), Радченко, Радимов. |
||||||||
Напишите отзыв о статье "Матчи сборной России по футболу 1994"
Ссылки
- [www.rusteam.permian.ru/history/1994.html Сборная России в 1994 году] на сайте rusteam.permian.ru
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Матчи сборной России по футболу 1994
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
