Матчи сборной СССР по футболу 1969
Поделись знанием:
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.
– De Bal macheve! – сказал король (своей решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику), – charme de faire votre connaissance, general, [очень приятно познакомиться с вами, генерал] – прибавил он с королевски милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, все королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою руку на холку лошади Балашева.
– Eh, bien, general, tout est a la guerre, a ce qu'il parait, [Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,] – сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.
– Sire, – отвечал Балашев. – l'Empereur mon maitre ne desire point la guerre, et comme Votre Majeste le voit, – говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majeste, [Государь император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть… ваше величество.] с неизбежной аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новость.
Лицо Мюрата сияло глупым довольством в то время, как он слушал monsieur de Balachoff. Но royaute oblige: [королевское звание имеет свои обязанности:] он чувствовал необходимость переговорить с посланником Александра о государственных делах, как король и союзник. Он слез с лошади и, взяв под руку Балашева и отойдя на несколько шагов от почтительно дожидавшейся свиты, стал ходить с ним взад и вперед, стараясь говорить значительно. Он упомянул о том, что император Наполеон оскорблен требованиями вывода войск из Пруссии, в особенности теперь, когда это требование сделалось всем известно и когда этим оскорблено достоинство Франции. Балашев сказал, что в требовании этом нет ничего оскорбительного, потому что… Мюрат перебил его:
– Так вы считаете зачинщиком не императора Александра? – сказал он неожиданно с добродушно глупой улыбкой.
Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.
– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Товарищеский матч
| 20 февраля, 1969 |
|
Стадион: Эль Кампин, Богота Зрителей: 60 000 Судья:  О. Дельгадо |
||||||
| Составы: Колумбия: Кинтана, Сеговия (Паласио, 60), Лопес, Гавирия, Эрнандес, Гарсия, Марено (Санчес, 55), Товар (Ортис, 46), Каньон, Гальего, Санта. СССР: Пшеничников, В. Пономарев, Шестернёв (к), Капличный, Дзодзуашвили, Мунтян (Киселев, 46), Чумаков (Лысенко, 55), Еськов, Бышовец, Гершкович (Метревели, 46), Хмельницкий. |
||||||||
Товарищеский матч
| 25 июля, 1969 |
|
Стадион: Центральштадион, Лейпциг Зрителей: 90 000 Судья:  Дьюла Эмсбергер |
||||||
| Составы: ГДР: Блохвиц (Шнайдер, 75), Фрёсдорф, Урбанчик (к), Зеехаус, Бранш, Кёрнер, Лёве, Штайн, Френцель, Крайше, Фогель (Шпарвассер, 61). СССР: Рудаков, В. Пономарев, Шестернёв (к), Ловчев, Капличный, Еськов, Мунтян, Хурцилава (Киселев, 57), Хусаинов (Метревели, 86), Пузач, Хмельницкий. |
||||||||
Товарищеский матч
| 6 августа, 1969 |
|
Стадион: Центральный стадион им. В. И. Ленина, Москва Зрителей: 43 000 Судья:  Вольфганг Ридль |
||||||
| Составы: СССР: Рудаков, В. Пономарёв, Шестернёв (к), Капличный, Ловчев, Киселёв, Осянин, Чумаков (Папаев, 66), Хусаинов (Метревели, 71), Пузач, Хмельницкий. Швеция: Р. Петтерссон, Селандер, Кристенссон, Нордквист, Грип, Томми Свенссон, Бу Ларссон, Линдман, Лейф Эрикссон (Р. Сандберг, 46), Эклунд, Польссон (Христианссон, 65). |
||||||||
Отборочный матч IX чемпионата мира
| 10 сентября, 1969 |
|
Стадион: Уиндзор Парк, Белфаст Зрителей: 35 200 Судья:  Мишель Китабжан |
|||
| Составы: Северная Ирландия: Дженнингс, Райс, Элдер, Тодд, Нейл, Никольсон, Кэмбелл, Макморди, Дуган, Клементс (Джексон, 80), Бест. СССР: Рудаков, Дзодзуашвили, Шестернёв (к), Капличный, Ловчев, Афонин, Мунтян, Киселев, Хусаинов, Пузач, Хмельницкий (Еврюжихин, 75). |
|||||
Товарищеский матч
| 24 сентября, 1969 |
|
Стадион: ЮНА, Белград Зрителей: 25 000 Судья:  Андрей Радулеску |
||||||
| Составы: Югославия: Чуркович (Даутбегович, 46), Грачанин, Ефтич (Блашкович, 31), Джорджевич, Паунович, Павлович, Черчек (Петкович, 46), Мусемич, Лазаревич, Белин, Джаич. СССР: Рудаков, Дзодзуашвили (Логофет, 85), Шестернёв (к), Ловчев, Капличный, Серебряников, Мунтян, Асатиани, Осянин (Зинченко, 78), Бышовец, Г. Нодия. |
||||||||
Отборочный матч IX чемпионата мира
| 15 октября, 1969 |
|
Стадион: Центральный стадион, Киев Зрителей: 71 100 Судья:  Бертиль Лёёв |
||||||
| Составы: СССР: Рудаков (Кавазашвили, 79), Дзодзуашвили, Шестернёв (к), Ловчев, Капличный (Хурцилава, 77), Серебряников, Мунтян, Асатиани, Гершкович, Бышовец, Г. Нодия. Турция: Сабри, Мехмет, Эргюн, Камуран, Эрджан, Йылмаз, Метин, С. Айхан, Джан (Месут, 68), Санлы (Туран, 79), Эндер. |
||||||||
Отборочный матч IX чемпионата мира
| 22 октября, 1969 |
|
Стадион: Центральный стадион им. В. И. Ленина, Москва Зрителей: 83 060 Судья:  Рудольф Шёрер |
||||||
| Составы: СССР: Рудаков, Дзодзуашвили, Шестернёв (к), Ловчев, Капличный, Серебряников, Мунтян, Асатиани, Гершкович (Пузач, 68), Бышовец, Г. Нодия. Северная Ирландия: Дженнингс, Крэйг, Харви, Хантер, Нэйл, Никольсон, Хеган, Джексон, Дуган, Харкин, Клементс. |
||||||||
Отборочный матч IX чемпионата мира
| 16 ноября, 1969 |
|
Стадион: Али Сами Йен, Стамбул Зрителей: 29 650 Судья:  Фердинанд Маршалл |
||||||
| Составы: Турция: Али, А. Айхан, Эрджан, Йылмаз, Эргюн, С. Айхан (Джамиль, 46), Джан, Камуран, Метин, Нихат, Эндер. СССР: Кавазашвили, Дзодзуашвили, Шестернёв (к), Ловчев, Хурцилава, Серебряников, Мунтян, Асатиани, Бышовец (Гершкович, 63), Г. Нодия (Пузач, 82), Хмельницкий. |
||||||||
Неофициальные игры сборной
Товарищеский матч
| 31 августа, 1969 |
|
Стадион: Центральный стадион им. В. И. Ленина, Москва Зрителей: ? 000 Судья:  С. Чомаков |
|||
| Составы: СССР: Рудаков (Кавазашвили), Афонин, Шестернёв (к), Хурцилава, Ловчев (Дзодзуашвили), Киселев, Мунтян, Серебряников, Хусаинов, Пузач, Хмельницкий. Польша: Шигула, Лядоха, Вражи, Анчок, Садковский, Шолтысник, Шмидт (Б. Блаут), Маркс (Фабер), Дейна, Любаньский (к), Яросик (Гадоха). |
|||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Матчи сборной СССР по футболу 1969"
Отрывок, характеризующий Матчи сборной СССР по футболу 1969
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.
– De Bal macheve! – сказал король (своей решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику), – charme de faire votre connaissance, general, [очень приятно познакомиться с вами, генерал] – прибавил он с королевски милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, все королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою руку на холку лошади Балашева.
– Eh, bien, general, tout est a la guerre, a ce qu'il parait, [Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,] – сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.
– Sire, – отвечал Балашев. – l'Empereur mon maitre ne desire point la guerre, et comme Votre Majeste le voit, – говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majeste, [Государь император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть… ваше величество.] с неизбежной аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новость.
Лицо Мюрата сияло глупым довольством в то время, как он слушал monsieur de Balachoff. Но royaute oblige: [королевское звание имеет свои обязанности:] он чувствовал необходимость переговорить с посланником Александра о государственных делах, как король и союзник. Он слез с лошади и, взяв под руку Балашева и отойдя на несколько шагов от почтительно дожидавшейся свиты, стал ходить с ним взад и вперед, стараясь говорить значительно. Он упомянул о том, что император Наполеон оскорблен требованиями вывода войск из Пруссии, в особенности теперь, когда это требование сделалось всем известно и когда этим оскорблено достоинство Франции. Балашев сказал, что в требовании этом нет ничего оскорбительного, потому что… Мюрат перебил его:
– Так вы считаете зачинщиком не императора Александра? – сказал он неожиданно с добродушно глупой улыбкой.
Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.
– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
