Матч всех звёзд НХЛ 1950

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
4-й Матч всех звёзд НХЛ
Дата: 8 октября 1950
Арена: Детройт Олимпиа
Город: Детройт, Мичиган
I II III</th> Ф
Детройт Ред Уингз 2 3 2</td>

<td>7</td>

Все звёзды 0 0 1</td>

<td>1</td>

Зрителей: 9166
← 1949 Матч всех звёзд НХЛ 1951 →

4-й Матч всех звёзд НХЛ проводился 8 октября 1950 года на арене «Детройт Олимпиа», домашней для клуба «Детройт Ред Уингз». Обладатель Кубка Стэнли «Детройт Ред Уингз» обыграл сборную «Звёзд НХЛ» со счётом 7:1. Впервые в матче всех звёзд обладатель Кубка Стэнли оказался сильнее сборной «Звёзд НХЛ». Форвард «Детройта» Тед Линдсей оформил первый хет-трик в истории матчей звёзд.





Составы команд

 Все Звёзды НХЛ
# С Игрок А Команда
Вратари
1 Турк Брода Торонто Мейпл Лифс
1 Чак Рэйнер Нью-Йорк Рейнджерс
Защитники
2 Джек Стюарт Чикаго Блэк Хокс
3 Гас Мортсон Торонто Мейпл Лифс
4 Джимми Томсон Торонто Мейпл Лифс
5 Глен Хармон Монреаль Канадиенс
6 Батч Бушар Монреаль Канадиенс
11 Билл Квакенбуш Бостон Брюинз
Нападающие
7 Даг Бентли ЛН Чикаго Блэк Хокс
8 Билл Мосиенко ПН Чикаго Блэк Хокс
9 Морис Ришар ПН Монреаль Канадиенс
10 Эдгар Лапрад ЦН Нью-Йорк Рейнджерс
12 Тед Кеннеди ЦН Торонто Мейпл Лифс
18 Тони Лесвик ЛН Нью-Йорк Рейнджерс
20 Пол Ронти ЦН Бостон Брюинз
23 Джонни Пирсон ПН Бостон Брюинз
24 Сид Смит ЛН Торонто Мейпл Лифс
Тренер
# Линн Патрик Бостон Брюинз
 
 Детройт Ред Уингз
# С Игрок А
Вратари
1 Терри Савчук
Защитники
2 Боб Голдхэм
4 Ред Келли
5 Лео Рейз
21 Ли Фоголин
22 Марсель Проновост
Нападающие
7 Тед Линдсей ЛН
8 Жорж Же ЦН
9 Горди Хоу ПН
10 Джимми Петерс ПН
11 Гэй Стюарт ЛН
12 Сид Абель ЦН
14 Метро Пристай ЦН
15 Марти Павелич ЛН
16 Джим Макфадден ЦН
17 Джо Карвет ПН
18 Джерри Кутюр ЦН
19 Стив Блэк ЛН
Тренер
# Томми Айвен

Легенда:
  # = Игровой номер, С = Страна, А = Амплуа игрока

Статистика матча

<p style="font-size: 90%;">Легенда:
  (З) = Звёзды, (Д) = Детройт, (б) = гол в большинстве, (м) = гол в меньшинстве

# время счёт команда голы передачи передачи вратарь
первый период удаления: Ришар (З) 7:57; Лесвик (З) 9:00; Абель (Д) 9:15; Проновост (Д) 11:45; Бентли (З) 15:13; Лесвик (З) 16:54
1 0:19 0–1 Детройт  Тед Линдсей  Горди Хоу    Чак Рэйнер
2 17:12 0–2 Детройт  Тед Линдсей (б)  Сид Абель    Чак Рэйнер
второй период удаления: Кутюр (Д) 4:30
3 11:12 0–3 Детройт  Горди Хоу  Тед Линдсей  Ред Келли  Чак Рэйнер
4 18:36 0–4 Детройт  Джимми Питерс  Ред Келли  Метро Пристай  Турк Брода
5 19:44 0–5 Детройт  Марти Павелич  Метро Пристай  Джимми Питерс  Турк Брода
третий период удаления: Детройт 5:03; Гэй Стюарт (Д) 13:10
6 7:36 0–6 Детройт  Метро Пристай  Марти Павелич    Турк Брода
7 14:28 0–7 Детройт  Тед Линдсей (м)      Турк Брода
8 18:27 1–7 Звёзды  Сид Смит  Джонни Пирсон    Терри Савчук
вратари
команда # вратарь время # вратарь время
Звёзды 1 Чак Рэйнер 31:12 1 Турк Брода 28:48
Детройт 1 Терри Савчук 60:00  

Рекорды 4-го матча всех звёзд

  • Самые большая разница в счёте – 6 шайб (7:1);
  • Самые низкая посещаемость – 9166 человек.

Напишите отзыв о статье "Матч всех звёзд НХЛ 1950"

Ссылки

  • Podnieks Andrew. The NHL All-Star Game: 50 years of tradition. — Toronto: HarperCollins, 2000. — P. 167–171. — ISBN 0-00-200058-X.
  • [www.nhl.com/ice/page.htm?id=28918 4-й Матч всех звёзд НХЛ]  (англ.) на [www.nhl.com NHL.com]  (англ.)

См. также

Сезон НХЛ 1950/51

Отрывок, характеризующий Матч всех звёзд НХЛ 1950

– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке: