Матч за звание чемпиона мира по шахматам 1935

Матч на первенство мира по шахматам между чемпионом мира Александром Алехиным и претендентом Максом Эйве проходил с 3 октября по 15 декабря 1935 года в 13 городах Нидерландов.

Регламент матча: 30 партий на большинство.

Матч проходил в упорной борьбе и закончился победой Эйве (+9 −8 =13), который стал пятым чемпионом мира. После 9 партий Алехин лидировал +5 −2 =2, после 19 партий Алехин также был впереди +7 −5 =7, но в итоге не сумел удержать преимущество. Считается, что в то время Алехин был не в лучшей форме, в том числе из-за беспорядочного образа жизни и несоблюдения спортивного режима. Последние три партии матча завершились вничью, тогда как Алехину нужны была в них хотя бы одна победа.

Таблица матча

№	Участники	1	2	3	4	5	6	7	8	9	10	11	12	13	14	15	16	17	18	19	20	21	22	23	24	25	26	27	28	29	30	Очки
1	Эйве М.	0	1	0	0	½	½	0	1	0	1	½	1	½	1	½	0	½	½	0	1	1	½	½	½	1	1	0	½	½	½	15½
2	Алехин А.	1	0	1	1	½	½	1	0	1	0	½	0	½	0	½	1	½	½	1	0	0	½	½	½	0	0	1	½	½	½	14½

Примечательные партии

Эйве — Алехин

20-я партия матча

	a	b	c	d	e	f	g	h
8									8
7									7
6									6
5									5
4									4
3									3
2									2
1									1
	a	b	c	d	e	f	g	h

Позиция после 17-го хода чёрных

1. d4 d5 2. c4 c6 3. Кf3 Кf6 4. Кc3 dc 5. a4 Сf5 6. Кe5 Кbd7 7. К:c4 Qc7 8. g3 e5 9. de К:e5 10. Сf4 Кfd7 11. Сg2 f6 12. O-O Лd8 13. Фc1 Фb8 14. Кe4 Сe7 15. Фc3 O-O 16. Лad1 Сe6 17. К:e5 К:e5 (см. диаграмму)

18. Кg5 fg 19. С:e5 Сf6 20. С:b8 С:c3 21. Сd6 Лf7 22. bc Лfd7 23. Лb1 Л:d6 24. Л:b7 Л8d7 25. Л:d7 С:d7 26. Сe4 c5 27. c4 С:a4 28. Сd5+ Крf8 29. Лa1 Лa6 30. Лa2 Крe7 31. f4 gf 32. gf Крf6 33. e4 g5 34. f5 h5 35. h4 gh 36. Крh2 Крg5 37. Крh3 Лa5 38. Сb7 Крf6 39. Сd5 Крg5 40. Сb7 Крf6 41. Сc8, 1 : 0

Литература

• Матч Алехин — Эйве на первенство мира. Москва; Ленинград, 1936. 219 с.
• С. Флор. Без тайм-аутов. «64», 1972, № 18. Перепечатано в книге «Гроссмейстер Флор», М., 1985, с. 196—202.

Ссылки

• [www.chessgames.com/perl/chess.pl?tid=54135 Партии в базе Chessgames]

Отрывок, характеризующий Матч за звание чемпиона мира по шахматам 1935

В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.