Матьё, Мирей

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Матье, Мирей»)
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Матьё.
Мирей Матьё
Mireille Mathieu
Основная информация
Дата рождения

22 июля 1946(1946-07-22) (77 лет)

Место рождения

Авиньон, Франция

Годы активности

1962[1]–настоящее время

Страна

Франция Франция

Профессии

певица

Жанры

шансон, поп-музыка

Лейблы

Barclay, Ariola, Columbia

Награды
[www.mireillemathieu.com/ www.MireilleMathieu.com]

Мирей Матьё (фр. Mireille Mathieu; род. 22 июля 1946, Авиньон) — французская певица, записи которой проданы тиражом 133 млн альбомов и более 55 миллионов синглов по всему миру[2][3] на общую сумму около 190 млн долларов.





Биография

Детство

Мирей Матьё родилась 22 июля 1946 года в Авиньоне, в семье каменщика, где была старшей из четырнадцати братьев и сестёр. Семья жила бедно, в холодном бараке; только после рождения восьмого ребёнка они получили четырёхкомнатную квартиру в муниципальном доме. «Мне страшно повезло — я родилась настолько пронзительно бедной, что мне не оставалось в жизни ничего иного, как научиться много и хорошо работать», — говорила позднее Матьё.

В школе Мирей была круглой двоечницей, но связано это было с отношением к ней первой учительницы. Дело в том, что девочка от рождения была левшой, а учительница требовала, чтобы она писала правой рукой; когда Мирей пыталась писать левой, учительница била её по руке линейкой. В результате Мирей стала запинаться при чтении, и учительница решила пересадить её на последнюю парту. После этого Мирей вообще перестала слушать учительницу. Несмотря на то, что в следующем классе у неё появился другой преподаватель, переживания начального школьного периода сильно отразились на Мирей, и в 13 лет она бросила школу и ушла работать на фабрику по изготовлению конвертов. Когда Мирей было 15 лет, семья перебралась жить в пятикомнатную квартиру, которая субсидировалась правительством, где была неведомая до того роскошь — ванная комната! «Это был прекраснейший день в моей жизни, — вспоминает Мирей, — я впервые приняла ванну! Это было великолепное ощущение». Мирей с раннего детства любила петь и во многом была обязана этим своему отцу, прекрасному тенору. Вот что она пишет в своих воспоминаниях: «Он пел дома, пел в мастерской, и, слушая его, я застывала, словно зачарованная. Как только раздавалось папино пение, я вторила ему, точно канарейка. Это приводило его в восторг, и в конце концов он объявил, что в этом году я непременно буду участвовать в праздничном песнопении». Она пела в церковном хоре, пела в дуэте со своим отцом, страстно любившим оперу. В шестнадцатилетнем возрасте она приняла участие в городском конкурсе и заняла второе место. В 1965 году она повторно участвовала на этом конкурсе и в этот раз сумела победить; мэрия Авиньона послала её в Париж для участия в телешоу «Игра фортуны» на канале «Теле-Диманш».

Моя жизнь напоминает небо над Авиньоном. Какие бы ни нависали тёмные тучи, они вскоре расходятся, и снова светит солнце… Но неожиданно откуда-то налетает гроза, бешеная гроза. Однако сильный порыв буйного мистраля прогоняет её прочь. И так всё время!

— Мирей Матьё. «Моя судьба»

Начало музыкальной карьеры

21 ноября 1965 года Мирей Матьё впервые появилась перед французскими телезрителями, исполнив песню «Jezebel». Её выступление вызвало фурор. Многим казалось, что на сцене вновь выступает Эдит Пиаф, — так похож был голос Мирей на голос певицы, ушедшей из жизни всего за два года до этого выступления. А через день профессиональный продюсер Джонни Старк подписал контракт с отцом Мирей. C этого дня для Мирей началась работа профессиональной певицы. Её учили всему, что составляет ремесло певца: вокалу, нотной грамоте, умению держаться на сцене, правильной речи, этикету и многому другому, чему Мирей не могла научиться в детстве.

Накануне Рождества 1966 года Мирей выступила на сцене престижнейшего концертного зала Франции — «Олимпия». На её премьере присутствовали многие звёзды французской эстрады. После выступления Мирей зрителям раздали листочки с вопросами:

  1. Понравилась ли вам Мирей Матьё?
  2. Мешает ли вам её сходство с Пиаф?
  3. Присутствовали вы когда-нибудь на каком-либо гала-концерте Пиаф?

Многим зрителям Мирей понравилась, но при этом отмечалось её сходство с Эдит Пиаф. Поэтому Джонни Старк запретил ей слушать записи Пиаф и пытаться подражать ей, объяснив, что в этом случае Мирей Матьё станет лишь бледной тенью великой певицы. В подтверждение этого он показал ей газеты, в которых утверждалось то же самое. С этого момента Мирей и её продюсер принялись искать тот стиль пения, который позволил бы певице занять достойное место на эстраде.

Вскоре состоялась встреча Мирей с патриархом французского шансона Морисом Шевалье, который приветствовал её словами:

— Вот вы какая, милая малышка! И заметьте, я не добавлю «Пиаф». Потому что между вами обеими большая разница. Малышка Пиаф шла по теневой стороне жизни, а вы, Мирей, пойдёте по солнечной стороне.

Этой фразой он определил её дальнейший путь.

Первый же диск Матьё с песней Mon credo композитора Поля Мориа за полгода разошёлся во Франции тиражом в миллион экземпляров.

Работа над собой

В начале карьеры у Мирей Матьё был очень сильный южный авиньонский акцент, к тому же она частенько путала звуки «б» и «п», глотала слова, не знала нот. Двигаться по сцене не умела, а смеялась, по утверждению своего менеджера Джонни Старка, как гренадер. Впервые увидев икру, она назвала её «чечевицей, пахнущей рыбой». Чтобы улучшить свою дикцию, Мирей начала брать уроки по изучению языка, занималась дыхательной гимнастикой, тренировала походку на каблуках, обучалась правилам поведения в высшем обществе, изучала иностранные языки. Английский язык давался ей особенно нелегко, больших успехов удалось добиться в немецком. Полностью нивелировать свой акцент Мирей так и не смогла. Впоследствии она поведает об этом зрителям в песне J’Ai Gardé L’Accent («Я сохранила акцент»). Спустя годы Старк утверждал, что неслыханный успех Мирей вряд ли был чудом — просто она любила и умела работать.

Юбилейные концерты

В ноябре 2005 года Мирей Матьё дала в парижском зале «Олимпия» серию концертов, посвящённых 40-летию творческой деятельности, которые назвала «40 лет любви и вдохновения», прошедшие с большим успехом. На основе этих концертов была подготовлена видеопрограмма и вышел в свет первый DVD певицы.

В октябре 2014 года на сцене легендарной «Олимпии» Мирей Матьё тремя концертами, прошедшими при полном аншлаге, отметила 50-летие с того памятного дня, когда она, рабочая девчушка с окраины Авиньона, победила на конкурсе «Песни нашего квартала» и получила возможность представить свой родной город в столице Франции на телевизионной программе «Теле-диманш» («Телевизионное воскресенье»). Мирей решила, что именно в те памятные дни 1964 года началось её триумфальное восхождение на Олимп французской и мировой эстрады.

После концертов в Олимпии певица запланировала свои выступления в ряде французских и европейских городов.

Международный успех

Мирей Матьё становится «послом французской песни». Мирей Матьё продала 133 млн альбомов и более 55 миллионов синглов по всему миру, на общую сумму около 190 млн долларов, и имея репертуар, состоящий более чем из 1000 песен на французском, немецком, английском, итальянском, испанском, провансальском, каталанском, японском, китайском, русском и финском языках, она пела перед самой разной публикой, во многих странах. Мирей была первым западным исполнителем, давшим концерты в Китае.

С начала 1970-х годов Матьё совсем не выступала во Франции, вернувшись на сцену «Олимпии» лишь в конце 1985 года; следующие большие концерты певицы состоялись пять лет спустя во Дворце Конгрессов по приглашению президента страны Франсуа Миттерана. В 1990-х вышли альбом-посвящение Эдит Пиаф (1993) и «Vous lui direz…» (1996).

В её репертуаре присутствовали как песни известных французских авторов — Пьера Деланоэ, Шарля Азнавура, Клода Лемеля, Рево — так и мировые хиты.

В 1978 году Мирей Матьё была избрана прототипом национального символа Франции — Марианны.

В 1989 году на праздновании 100-летия Эйфелевой башни Мирей Матьё была удостоена чести спеть гимн Франции — Марсельезу — в сопровождении оркестра Республиканской гвардии и хора французской армии. Это исполнение Марсельезы (не полное) транслировалось по телевидению многих стран, стало одним из самых известных в мире и свидетельствовало о безусловном признании Мирей Матьё великой французской певицей.

Летом 1967 года Матьё впервые в составе французского мюзик-холла выступила в СССР. Впоследствии она выступила в СССР в 1976 году в гала-концерте на сцене Большого театра в рамках Недели телевидения Франции в СССР, а также в июне 1987 года: двадцать триумфальных аншлаговых концертов в Москве в спорткомплексе «Олимпийский» и в Ленинграде в СКК имени Ленина. Неоднократно приезжала в Россию, уже после распада СССР.

Мирей Матьё выступила с большими концертами в Москве в Государственном Кремлёвском дворце в 2008, 2010 и 2012 гг., причём концерт в 2010 году был посвящён 45-летию творческой деятельности. В марте 2012 года Мирей Матьё дала концерты в Перми, Тюмени и Екатеринбурге, впервые пересекла Урал.

В 2009-2016 гг. Мирей Матьё — главная приглашённая звезда Международного Фестиваля военных оркестров «Спасская башня», проводимого на Красной площади в Москве. На фестивале в 2012 году, посвящённом 200-летию Отечественной войны 1812 года, Мирей с огромным успехом исполнила а-капелла Гимны России и Франции, а в сентябре 2013 года при горячей поддержке публики блестяще спела почти на безукоризненном русском языке Гимн Москвы — знаменитую песню Исаака Дунаевского и Марка Лисянского «Дорогая моя столица». Во время одного из концертов, в рамках этого фестиваля, 5 сентября 2013 года она пела перед зрителями под ледяной дождь и порывистый ветер в лёгком платье, отказавшись от предлагаемой ей шубы, посчитав её проявлением неуважения к мёрзнувшим на трибунах людям. Российский канал «Культура» оценил её выступление в этот день как подвиг.

Сильные мира сего

В интервью для передачи «Ночной полёт» в 2002 году Мирей Матьё отметила, что не интересуется политикой, а свои политические взгляды охарактеризовала как приверженные де Голлю (то есть правого направления).

В мае 2007 года после победы во Франции на выборах Николя Саркози (с которым она была знакома ещё со времён его поста мэра Нейи) Мирей Матьё исполнила «Марсельезу» на площади Бастилии, что вызвало неодобрительные отзывы французской оппозиции.

1 ноября 2008 года на концерте Мирей Матьё в Государственном Кремлёвском дворце во время антракта Владимир Путин пригласил её к себе на чаепитие, где представил Муамару Каддафи. Для обеих сторон встреча стала полной неожиданностью. Ливийский лидер даже поинтересовался у российского коллеги, кто эта женщина.

Благотворительность

Мирей Матьё известна и своей благотворительной деятельностью. Она постоянно посещает детские дома, общается с детьми, даёт им концерты, занимается с одарёнными. И содержит несколько небольших приютов для детей-инвалидов. Неизменно к праздникам Рождества и Пасхи она посылает подарки в десятки, если не в сотни детских домов. «Своего ребёнка у меня нет, но множество детей нуждаются в моей заботе…»

Личная жизнь

Этот вопрос будоражит прессу на протяжении десятков лет. Мирей никогда не состояла в официальном браке, более того, никогда не представляла общественности ни одного мужчину в качестве своего спутника жизни. И хотя поверить в то, что такая женщина может всю жизнь прожить одна, никто не мог, её личная жизнь всегда была окутана вуалью таинственности и недосказанности. Атмосфера песен о сильной, настоящей любви и всепоглощающей страсти лишь накалялась от отсутствия любой информации и комментариев с её стороны о себе самой. Несмотря на бесчисленное множество слухов и догадок, выяснить сокровенную тайну не удавалось никому. Журналисты слышали в ответ лишь: «Любовь — это самое прекрасное чувство на Земле. Я думаю, без любви нельзя жить. Для того, чтобы любить кого-то, необязательно вступать в брак. Что касается моей личной жизни — я о ней не рассказываю».

Фирменная прическа

Короткую стрижку с чёлкой длиной до середины лба, задавшую некогда моду всему СССР, певица не меняла на протяжении всей карьеры, и по сей день это является её визитной карточкой.

Награды

Дважды награждена орденом Почётного легиона: звание кавалера ордена Почётного легиона присвоено президентом Жаком Шираком в 1999 году и звание офицера ордена Почётного легиона присвоено Николя Саркози 26 января 2011 года[4].

4 ноября 2010 года Президентом России Д. А. Медведевым награждена орденом Дружбы[5].

В сентябре 2010 года глава СКП РФ Александр Бастрыкин наградил певицу ведомственной медалью «Доблесть и отвага»[6][7].

Напишите отзыв о статье "Матьё, Мирей"

Литература

  • Oui, je crois, Jacqueline Cartier, R. Laffont, 1987
  • Матьё Мирей. Моя судьба / пер. с фр. Я. Лесюка.- М.: Искусство, 1991.- 367 с.: ил.

Песни

На немецком языке

Год Название Авторы музыки Авторы текста
2013 Wenn Mein Lied Deine Seele Küsst Dietmar Kawohl Peter Bischof,Mats Björklund
2013 Was Mein Verstand Nicht Sagen Will Dietmar Kawohl Udo Brinkmann
2013 Etwas Licht Mireille Mathieu Udo Brinkmann
2013 Ich Schenke Dir Venedig Dietmar Kawohl Maya Singh
2013 Endlich Bin Ich Stark Genug Dietmar Kawohl Peter Bischof, Johan Daansen
2013 Ich Hab Meinen Platz Gefunden Christoph Leis-Bendorff, Rudolf Müssig Christoph Leis-Bendorff, Rudolf Müssig
2013 Santa Maria [Version 2013] Christian Bruhn Günther Behrle
2013 Hinter Den Kulissen Von Paris [Version 2013] Christian Bruhn Georg Buschor
2013 Es Geht Mir Gut, Chéri [Version 2013] Christian Bruhn Georg Buschor
2013 Der Zar Und Das Mädchen [Version 2013] Christian Bruhn Verwendung einer Volksweise Georg Buschor
2013 Walzer Der Liebe [Version 2013] народная.
Адаптация: Christian Bruhn 		Robert Jung
2013 Tarata-Ting, Tarata-Tong [Version 2013] Christian Bruhn Georg Buschor
2013 La Paloma Ade [Version 2013] народна.
Адаптация: Christian Bruhn 		Georg Buschor
2013 Gott Im Himmel [Version 2013] Christoph Leis-Bendorff, Rudolf Müssig Christoph Leis-Bendorff, Rudolf Müssig

На французском языке

Год Название Авторы музыки Авторы текста
1966 Mon Credo Paul Mauriat André Pascal
1966 Celui Que J’Aime Charles Aznavour Charles Aznavour
1966 Est-Ce Que Tu M’Aimeras? Bob Du Pac Jean-Loup Chauby
1966 Le Funambule Jacques Plante Jacques Plante
1966 Et Merci Quand Même Bernard Kesslair Jacques Chaumelle
1966 Dans Ma Rue Paul Mauriat André Pascal
1966 Un Homme Et Une Femme Francis Lai Pierre Barouh
1966 Ne Parlez Plus Jil Et Jan Jil Et Jan
1966 C’est Ton Nom Francis Lai Françoise Dorin
1966 Ils S’Embrassaient Guy Magenta Serge Lebrail
1966 Qu’Elle Est Belle Eddie Snyder, Franck Gérald Pierre Delanoë, Richard Ahlert
1966 Messieurs Les Musiciens Guy Magenta Pierre Delanoë
1966 Pourquoi Mon Amour Paul Mauriat André Pascal
1966 Qu’Elle Est Belle Eddie Snyder, Pierre Delanoë, Richard Ahlert Eddie Snyder, Pierre Delanoë, Richard Ahlert
1966 Mr. Jack Hobson Jil Et Jan Jil Et Jan
1966 Le Funambule Jacques Plante Jacques Plante
1966 Je Suis La Franck Gérald, Philippe-Gérard, Арно Бабаджанян, Евгений Евтушенко Franck Gérald, Philippe-Gérard, Арно Бабаджанян, Евгений Евтушенко
1966 Quelque Chose De Merveilleux Claude Delécluse, François Rauber, Michelle Senlis Claude Delécluse, François Rauber, Michelle Senlis
1966 Je Veux Jacques Plante, Jeff Davis Jeff Davis
1966 Ce Soir Ils Vont S’aimer Christian Gaubert Pierre André Dousset
1966 Paris En Colère Maurice Jarre Maurice Vidalin
1966 Viens Dans Ma Rue Paul Mauriat André Pascal
1966 Alors Nous Deux  ?  ?
1966 Soldats Sans Armes Maurice Jarre Maurice Vidalin
1967 La Dernière Valse Lou Reed Hubert Ithier
1967 La Vieille Barque Christian Sarrel André Pascal
1967 Quand Fera-T-Il Jour Camarade Paul Mauriat) Gaston Bonheur
1967 En Ecoutant Mon Cœur Chanter Jamblan Jamblan
1967 Ponts De Paris Georges Garvarentz J. Peigne
1967 Un Monde Avec Toi Bert Kaempfert Charles Aznavour
1967 Les Yeux De L’amour G. Sire Burt Bacharach
1967 La Chanson De Notre Amour Pascal Sevran Pascal Sevran
1967 Chant Olympique Francis Lai Pierre Barouh
1967 Seuls Au Monde Paul Mauriat André Pascal
1967 Quelqu’un Pour Toi Ch. Chevallier J. M. Rivat, F. Thomas
1967 L’amour R. Mamoudy A. Gomez
1967 Quand on revient Paul Mauriat André Pascal
1967 Nous on s’aimera C. Bolling F. Gérald
1967 Celui qui m’aimera Paul Mauriat Eddy Marnay

Дискография

Репертуар певицы состоит из: 566 песен на французском языке, 273 песен на немецком языке, 53 песен на английском языке, 37 песен на испанском языке и 15 песен на итальянском языке.

Альбомы

Здесь указаны лишь альбомы с неизданным ранее материалом (официальные студийные и концертные записи).

Фильмография

Год Название Примечания
1967 Журналист камео
1972 С Новым годом! эпизодическая роль
2005 Top à Mireille Matthieu Записи с телешоу 1972 года
2006 Mireille Mathieu à l'Olympia / Une place dans mon coeur - Coffret Запись концерта

Интересные факты

  • Рост Мирей Матьё всего лишь 153 см и у неё 33-й размер обуви. В юности она излишне комплексовала по этому поводу, и чтобы хоть немного подрасти, начала заниматься волейболом, но это ей так и не удалось.
  • Мирей азартна и любит играть на скачках, однако весь выигрыш обычно передаёт в детские дома.
  • Одним из увлечений певицы является коллекционирование черепах; а лепестками роз, что дарят ей поклонники, они вместе с сестрой Моник украшают парижские костёлы.
  • Свою сестру Моник Мирей (а за ней и вся семья) зовет Матита — «Matite». Это прозвище возникло потому, что Мирей часто путала буквы в детстве и не могла выговорить «Petite» — маленькая.
  • Мирей — амбидекстр.

Примечания

  1. ↑ International Who's Who. — Europa, 2001. — P. 368. — ISBN 978-1-85743-122-3.
  2. ↑ [www.sonymusic.fr/news/mireille-mathieu-fete-ses-50-ans-carriere/ Mireille Mathieu fête ses 50 ans de carrière] : [[web.archive.org/web/20141111142916/www.sonymusic.fr/news/mireille-mathieu-fete-ses-50-ans-carriere/ арх.] 11 ноября 2014] // Sony Music. — 2014. — 6 octobre. (Проверено 30 декабря 2014)</span>
  3. ↑ [www.ladepeche.fr/article/2014/10/26/1979557-ambassadrice-chanson-francaise-mireille-mathieu-fete-50-ans-carriere.html Ambassadrice de la chanson française, Mireille Mathieu fête ses 50 ans de carrière] : [[web.archive.org/web/20141130224602/www.ladepeche.fr/article/2014/10/26/1979557-ambassadrice-chanson-francaise-mireille-mathieu-fete-50-ans-carriere.html арх.] 30 ноября 2014] // LaDepeche.fr. — 2014. — 26 octobre. (Проверено 30 декабря 2014)</span>
  4. ↑ [www.citylocalnews.com/avignon/2011/01/26/le-president-sarkozy-a-fait-mireille-mathieu-officier-de-la-legion-d-honneur Le président Sarkozy a fait Mireille Mathieu, officier de la légion d'honneur] : [[web.archive.org/web/20131227081519/www.citylocalnews.com/avignon/2011/01/26/le-president-sarkozy-a-fait-mireille-mathieu-officier-de-la-legion-d-honneur арх.] 27 декабря 2013] // Citylocalnews.com. — 2011. — 26 janvier. (Проверено 26 декабря 2013)</span>
  5. ↑ [www.mk.ru/politics/news/2010/11/04/541776-medvedev-nagradil-mirey-mate-ordenom-druzhbyi.html Медведев наградил Мирей Матье орденом Дружбы] : [[web.archive.org/web/20131227103735/www.mk.ru/politics/news/2010/11/04/541776-medvedev-nagradil-mirey-mate-ordenom-druzhbyi.html арх.] 27 декабря 2013] // Московский комсомолец : [офиц. сайт]. — 2010. — 4 ноября. (Проверено 30 декабря 2014)</span>
  6. ↑ [www.gazeta.ru/news/lenta/2010/09/07/n_1544219.shtml Бастрыкин наградил певицу Мирей Матье медалью «За доблесть и отвагу»] : [[web.archive.org/web/20131227111201/www.gazeta.ru/news/lenta/2010/09/07/n_1544219.shtml арх.] 27 декабря 2013] // Газета.ru. — 2010. — 7 сентября. (Проверено 30 декабря 2014)</span>
  7. ↑ [lifenews.ru/news/36780 Бастрыкин вручил Матье медаль] : [[web.archive.org/web/20131227221517/lifenews.ru/news/36780 арх.] 27 декабря 2013] // LifeNews : [офиц. сайт]. — 2010. — 7 сентября. (Проверено 30 декабря 2014)</span>

    8. </ol>

Ссылки

В Викицитатнике есть страница по теме
Мирей Матьё
  • [www.mireillemathieu.com/ Официальный сайт Мирей Матьё]
  • [m-voice.ru/portfolio-item/mirej-mate Мирей Матьё дала интервью корреспонденту «Зарубежной недвижимости» Михаилу Верещагину]
  • [my.mail.ru/mail/vasjamilfua/video/_myvideo/369.html Фильм- концерт 1979 года телеканал «Ностальгия» видео]

Отрывок, характеризующий Матьё, Мирей



Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»
И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.
«О, как тяжел этот неперестающий бред!» – подумал князь Андрей, стараясь изгнать это лицо из своего воображения. Но лицо это стояло пред ним с силою действительности, и лицо это приближалось. Князь Андрей хотел вернуться к прежнему миру чистой мысли, но он не мог, и бред втягивал его в свою область. Тихий шепчущий голос продолжал свой мерный лепет, что то давило, тянулось, и странное лицо стояло перед ним. Князь Андрей собрал все свои силы, чтобы опомниться; он пошевелился, и вдруг в ушах его зазвенело, в глазах помутилось, и он, как человек, окунувшийся в воду, потерял сознание. Когда он очнулся, Наташа, та самая живая Наташа, которую изо всех людей в мире ему более всего хотелось любить той новой, чистой божеской любовью, которая была теперь открыта ему, стояла перед ним на коленях. Он понял, что это была живая, настоящая Наташа, и не удивился, но тихо обрадовался. Наташа, стоя на коленях, испуганно, но прикованно (она не могла двинуться) глядела на него, удерживая рыдания. Лицо ее было бледно и неподвижно. Только в нижней части его трепетало что то.
Князь Андрей облегчительно вздохнул, улыбнулся и протянул руку.
– Вы? – сказал он. – Как счастливо!
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему на коленях и, взяв осторожно его руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!
– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.
Он хотя ничего не видел и не слышал вокруг себя, но инстинктом соображал дорогу и не ошибался переулками, выводившими его на Поварскую.
По мере того как Пьер приближался к Поварской, дым становился сильнее и сильнее, становилось даже тепло от огня пожара. Изредка взвивались огненные языка из за крыш домов. Больше народу встречалось на улицах, и народ этот был тревожнее. Но Пьер, хотя и чувствовал, что что то такое необыкновенное творилось вокруг него, не отдавал себе отчета о том, что он подходил к пожару. Проходя по тропинке, шедшей по большому незастроенному месту, примыкавшему одной стороной к Поварской, другой к садам дома князя Грузинского, Пьер вдруг услыхал подле самого себя отчаянный плач женщины. Он остановился, как бы пробудившись от сна, и поднял голову.
В стороне от тропинки, на засохшей пыльной траве, были свалены кучей домашние пожитки: перины, самовар, образа и сундуки. На земле подле сундуков сидела немолодая худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая в черный салоп и чепчик. Женщина эта, качаясь и приговаривая что то, надрываясь плакала. Две девочки, от десяти до двенадцати лет, одетые в грязные коротенькие платьица и салопчики, с выражением недоумения на бледных, испуганных лицах, смотрели на мать. Меньшой мальчик, лет семи, в чуйке и в чужом огромном картузе, плакал на руках старухи няньки. Босоногая грязная девка сидела на сундуке и, распустив белесую косу, обдергивала опаленные волосы, принюхиваясь к ним. Муж, невысокий сутуловатый человек в вицмундире, с колесообразными бакенбардочками и гладкими височками, видневшимися из под прямо надетого картуза, с неподвижным лицом раздвигал сундуки, поставленные один на другом, и вытаскивал из под них какие то одеяния.
Женщина почти бросилась к ногам Пьера, когда она увидала его.
– Батюшки родимые, христиане православные, спасите, помогите, голубчик!.. кто нибудь помогите, – выговаривала она сквозь рыдания. – Девочку!.. Дочь!.. Дочь мою меньшую оставили!.. Сгорела! О о оо! для того я тебя леле… О о оо!
– Полно, Марья Николаевна, – тихим голосом обратился муж к жене, очевидно, для того только, чтобы оправдаться пред посторонним человеком. – Должно, сестрица унесла, а то больше где же быть? – прибавил он.
– Истукан! Злодей! – злобно закричала женщина, вдруг прекратив плач. – Сердца в тебе нет, свое детище не жалеешь. Другой бы из огня достал. А это истукан, а не человек, не отец. Вы благородный человек, – скороговоркой, всхлипывая, обратилась женщина к Пьеру. – Загорелось рядом, – бросило к нам. Девка закричала: горит! Бросились собирать. В чем были, в том и выскочили… Вот что захватили… Божье благословенье да приданую постель, а то все пропало. Хвать детей, Катечки нет. О, господи! О о о! – и опять она зарыдала. – Дитятко мое милое, сгорело! сгорело!
– Да где, где же она осталась? – сказал Пьер. По выражению оживившегося лица его женщина поняла, что этот человек мог помочь ей.
– Батюшка! Отец! – закричала она, хватая его за ноги. – Благодетель, хоть сердце мое успокой… Аниска, иди, мерзкая, проводи, – крикнула она на девку, сердито раскрывая рот и этим движением еще больше выказывая свои длинные зубы.
– Проводи, проводи, я… я… сделаю я, – запыхавшимся голосом поспешно сказал Пьер.
Грязная девка вышла из за сундука, прибрала косу и, вздохнув, пошла тупыми босыми ногами вперед по тропинке. Пьер как бы вдруг очнулся к жизни после тяжелого обморока. Он выше поднял голову, глаза его засветились блеском жизни, и он быстрыми шагами пошел за девкой, обогнал ее и вышел на Поварскую. Вся улица была застлана тучей черного дыма. Языки пламени кое где вырывались из этой тучи. Народ большой толпой теснился перед пожаром. В середине улицы стоял французский генерал и говорил что то окружавшим его. Пьер, сопутствуемый девкой, подошел было к тому месту, где стоял генерал; но французские солдаты остановили его.
– On ne passe pas, [Тут не проходят,] – крикнул ему голос.
– Сюда, дяденька! – проговорила девка. – Мы переулком, через Никулиных пройдем.
Пьер повернулся назад и пошел, изредка подпрыгивая, чтобы поспевать за нею. Девка перебежала улицу, повернула налево в переулок и, пройдя три дома, завернула направо в ворота.
– Вот тут сейчас, – сказала девка, и, пробежав двор, она отворила калитку в тесовом заборе и, остановившись, указала Пьеру на небольшой деревянный флигель, горевший светло и жарко. Одна сторона его обрушилась, другая горела, и пламя ярко выбивалось из под отверстий окон и из под крыши.
Когда Пьер вошел в калитку, его обдало жаром, и он невольно остановился.
– Который, который ваш дом? – спросил он.
– О о ох! – завыла девка, указывая на флигель. – Он самый, она самая наша фатера была. Сгорела, сокровище ты мое, Катечка, барышня моя ненаглядная, о ох! – завыла Аниска при виде пожара, почувствовавши необходимость выказать и свои чувства.
Пьер сунулся к флигелю, но жар был так силен, что он невольна описал дугу вокруг флигеля и очутился подле большого дома, который еще горел только с одной стороны с крыши и около которого кишела толпа французов. Пьер сначала не понял, что делали эти французы, таскавшие что то; но, увидав перед собою француза, который бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли.
Звук треска и гула заваливающихся стен и потолков, свиста и шипенья пламени и оживленных криков народа, вид колеблющихся, то насупливающихся густых черных, то взмывающих светлеющих облаков дыма с блестками искр и где сплошного, сноповидного, красного, где чешуйчато золотого, перебирающегося по стенам пламени, ощущение жара и дыма и быстроты движения произвели на Пьера свое обычное возбуждающее действие пожаров. Действие это было в особенности сильно на Пьера, потому что Пьер вдруг при виде этого пожара почувствовал себя освобожденным от тяготивших его мыслей. Он чувствовал себя молодым, веселым, ловким и решительным. Он обежал флигелек со стороны дома и хотел уже бежать в ту часть его, которая еще стояла, когда над самой головой его послышался крик нескольких голосов и вслед за тем треск и звон чего то тяжелого, упавшего подле него.
Пьер оглянулся и увидал в окнах дома французов, выкинувших ящик комода, наполненный какими то металлическими вещами. Другие французские солдаты, стоявшие внизу, подошли к ящику.
– Eh bien, qu'est ce qu'il veut celui la, [Этому что еще надо,] – крикнул один из французов на Пьера.
– Un enfant dans cette maison. N'avez vous pas vu un enfant? [Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?] – сказал Пьер.
– Tiens, qu'est ce qu'il chante celui la? Va te promener, [Этот что еще толкует? Убирайся к черту,] – послышались голоса, и один из солдат, видимо, боясь, чтобы Пьер не вздумал отнимать у них серебро и бронзы, которые были в ящике, угрожающе надвинулся на него.
– Un enfant? – закричал сверху француз. – J'ai entendu piailler quelque chose au jardin. Peut etre c'est sou moutard au bonhomme. Faut etre humain, voyez vous… [Ребенок? Я слышал, что то пищало в саду. Может быть, это его ребенок. Что ж, надо по человечеству. Мы все люди…]


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Матьё,_Мирей&oldid=81597284»