Мать — Сыра Земля

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Мать — Сыра Земля

«Все травы пошли в рост»
Богиня плодородия, мать всего живого
Мифология: Славянская
Имя на других языках: укр. Земля — свята мати, серб. Маjка земља
В иных культурах: Теллус, Жемина, Деметра, Анахита
Дети: Микула Селянинович, все живые существа
Мать — Сыра ЗемляМать — Сыра Земля

Мать — Сыра́ Земля́ (укр. Земля — свята мати; серб. Маjка земља[1]) — персонифицированный образ земли в славянской мифологии. Земля считалась матерью всех живых существ и растений, средоточием плодородия. Противопоставлялась персонифицированному Небу (или богу-Громовержцу) и считалась его супругой. Небо или Громовержец оплодотворял Землю дождём, после чего она давала (рождала) урожай.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2896 дней]





Образ Матери-Земли

Образ Матери-Земли восходит к глубокой древности[2] — по меньшей мере к праиндоевропейской эпохе.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2896 дней] Об этом свидетельствуют многочисленные параллели данному персонажу в мифологиях индоевропейских народов: Деметра (лингвистически прямой аналог др.-рус. Земь-матерь) в греческой, Анахита в иранской, Жемина (прямой лингвистический аналог рус. Земля) в литовской и др.

Из Земли (глины, праха), согласно Библии, апокрифам и народным легендам, создано тело человека («создал Господь Бог человека из праха земного» Быт. 2:7): душа его после смерти попадает в верхний мир, а тело — в Землю (ср. бел. поверье, что душа окончательно расстается с телом, когда на гроб упадёт первая горсть Земли).

Земля, по общеславянской традиции, является символом материнства и женского начала. Принимая в себя семена, Земля беременеет и даёт новый урожай; она всеобщая Мать и кормилица: живых питает, а мёртвых к себе принимает. В русских загадках Земля соотносится с образом «общей для всех матери». Известное в русских фольклорных текстах и фразеологии выражение «Мать — Сыра Земля» обозначает прежде всего землю, оплодотворённую небесной влагой. Соответственно, пересохшая, бесплодная Земля сравнивается в русских духовных стихах со вдовой. Перед началом сева крестьяне обращались к святым с просьбой «напоить Мать — Сыру Землю студёной росой, чтобы принесла она зерно, всколыхала его, возвратила его большим колосом» (орлов.)[3].

В народном христианстве

Для народно-христианской традиции характерны поверья о том, что Земля закрывается в дни «бабьего лета» и справляет свои «именины», а открывается на Благовещенье. «Именинницей» называли Землю также на Симона Зилота (повсеместно), в Духов день и на Успенье (Обжинки). «На Духов день Земля потому именинница, что в этот день она сотворена» (вят.). В такие дни по отношению к Земле соблюдались многочисленные запреты: нельзя было копать, пахать, бороновать, забивать колья, бить по Земле[4][5].

По мере распространения христианства в народном сознании возник параллелизм образа Матери Земли с образом Богородицы. Так в крестьянском быту России в XIX веке образ земли, как земли-кормилицы, земли рождающей, плодоносящей, приравнивался, а иногда отождествлялся с образом Богородицы. Так же земля связывается с образом Параскевы Пятницы. «В пятницу, матушку Прасковью, грешно тревожить землю, ибо во время крестной смерти Спасителя было землетрясение»[6].

В украинских заговорах Землю именуют Татьяной[7].

См. также

Напишите отзыв о статье "Мать — Сыра Земля"

Примечания

Литература

Дополнительная литература

  • Толстой Н. И. «Покаяние земле» // Толстой Н. И. [www.inslav.ru/images/stories/pdf/2003_Tolstoj_Ocherki_slav'anskogo_jazychestva.pdf Очерки славянского язычества]. — М.: Индрик, 2003.
  • Топоров В. Н. К реконструкции балто-славянского мифологического образа Земли-Матери // [www.inslav.ru/images/stories/books/BSI-XIV-1998-1999(2000).pdf Балто-славянские исследования 1998—1999. XIV]. — М.: Индрик, 2000. — С. 239—371.
  • Панченко А. А. [www.strana-oz.ru/2004/1/mat-ili-macheha Мать или мачеха?] // Отечественные записки. — 2004. — № 1 (16).
  • Мороз А. Б. [www.strana-oz.ru/2004/1/ot-zemli-uroditsya-da-v-zemlyu-lozhitsya «От земли уродиться да в землю ложиться…»] // Отечественные записки. — 2004. — № 1. — (16).

Отрывок, характеризующий Мать — Сыра Земля

Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.


Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.