Мат (звание)

Мат (нем. Maat, польск. Mat) — воинское звание в военно-морских флотах Германии и Польши.

В Германии

Мат (сокращённо — МТ) в германском военно-морском флоте (Бундесмарине) это солдат нижнего уровня унтер-офицерского чина. Существует 2 степени мата — мат (нем. Maat) и обермат (нем. Obermaat). В других частях Бундесвера — в армии и в военно-воздушных силах (Luftwaffe) — мату соответствует воинское звание «унтер-офицер». Морские офицеры выслуживают звание мата в то время, когда являются ещё кадетами (Seekadett). Согласно Уставу внутренней службы (Vorg. V) бундесвера — мат имеет право отдавать приказы низшим по званию солдатам. Обращение к мату на военном корабле — «Герр Мат» (Herr Maat), или «Фрау Мат» (Frau Maat), однако по распространённой в германском флоте традиции вышестоящие обращаются к мату как правило не по званию, а по фамилии (напр. «Герр Крюгер»).

Ранее звание «мат» было применяемо и на германском грузовом и торговом флоте. Это были помощники судового механика, боцмана или кока.

В Польше

На Балтике, в том числе на польских кораблях, маты появляются ещё в XV веке как среднее звено между матросами и боцманом; они руководили работами на судах. Следующими в корабельной иерархии шли «боцманматы», которые заменяли боцмана.

Звание «мат» появляется в польском военно-морском флоте в 1921 году и соответствует введённому в польской армии в 1918 званию капрала. В 1921 — 1971 годах мат занимал в служебной иерархии промежуточное место между старшим матросом и боцманматом. В 1971 году в польском ВМФ было введено звание «старший мат».

Отрывок, характеризующий Мат (звание)

– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.