Де Зольт, Маурилио

Олимпийские награды
Лыжные гонки (мужчины)
Серебро	Калгари 1988	50 км
Серебро	Альбервиль 1992	50 км
Золото	Лиллехаммер 1994	Эстафета 4×10 км

Спортивные награды
Чемпионаты мира
Серебро	Зеефельд 1985	50 км
Серебро	Зеефельд 1985	Эстафета 4×10 км
Бронза	Зеефельд 1985	15 км
Золото	Оберстдорф 1987	50 км
Бронза	Валь-ди-Фьемме 1991	50 км
Серебро	Фалун 1993	Эстафета 4×10 км

Маури́лио Де Зольт (итал. Maurilio De Zolt; 25 сентября 1950, Сан-Пьетро-ди-Кадоре, Венеция, Италия) — итальянский лыжник, олимпийский чемпион и чемпион мира. Специалист по длинным дистанциям. Спортивное прозвище — «Сверчок» (итал. Grillo).

Родился на самом севере Италии в небольшом городке Сан-Пьетро-ди-Кадоре, в нескольких километрах от итало-австрийской границы.

Спортивная биография

Чемпионаты мира 1985 и 1987

Первый крупный международный успех к 34-летнему Маурилио пришёл в 1985 году на чемпионате мира в австрийском Зеефельде, где он выиграл 3 медали. До этого Де Зольт успел принять участие в 2 Олимпиадах (1980 и 1984), но не поднимался выше 6-го места в эстафете. В Зеефельде Маурилио сначала выиграл бронзу на дистанции 15 км классическим стилем, уступив финну Кари Хяркёнену и шведу Томасу Вассбергу. Через два дня Маурилио был членом эстафетной сборной Италии (Марко Альбарелло, Джорджо Ванцетта, Де Зольт, Джузеппе Плонер), которая лишь 6,5 секунд уступила в борьбе за золото норвежцам, опередив при этом сильную сборную Швеции. В последний день чемпионата Де Зольт стал вторым на дистанции 50 км классическим стилем, уступив более минуты только молодому Гунде Свану.

Через 2 года на чемпионате мира в Оберстдорфе Де Зольт поддержал почин Альбарелло, который 15 февраля на дистанции 15 км принёс Италии первое в истории золото чемпионатов мира по лыжным гонкам. 21 февраля Де Зольт победил на 50-километровой дистанции с раздельным стартом, более чем на 20 секунд опередив серебряного призёра знаменитого Томаса Вассберга, который там же в Оберстдорфе успел выиграть золото на 30 км с почти 2-минутным отрывом. Для Де Зольта эта победа осталась единственной в карьере в индивидуальных гонках на высшем уровне — он никогда не выигрывал даже этапов Кубка мира.

Олимпийские игры 1988

В 1988 году на Олимпиаде в Калгари 37-летний Маурилио считался одним из главных фаворитов 50-километровой гонки свободным стилем с раздельным стартом. Де Зольт стартовал 64-м и на отметке 15 км шёл лишь 8-м, но уже к середине дистанции поднялся на третье место. На финиш итальянец пришёл с лучшим временем, но через несколько минут до финиша добрался швед Гунде Сван (69-й стартовый номер), который лидировал в гонке практически с самого начала и обогнал Де Зольта более чем на минуту. Для Свана это золото стало четвёртым на Олимпийских играх. Де Зольт в Калгари также выступил на 15 км (шестое место) и в эстафете (пятое место).

Олимпийские игры 1992

На следующие 4 года Де Зольт ушёл в тень, и многим казалось, что лучшие годы лыжника, которому исполнилось 40 лет, уже позади. На чемпионате мира 1991 года в итальянском Валь-ди-Фьемме Де Зольт напомнил о себе, отметившись бронзой на дистанции 50 км свободным стилем, уступив шведам Торгни Могрену и Гунде Свану. В 1992 году на своей 4-й Олимпиаде в Альбервиле Де Зольт доказал, что ещё может показывать высочайшие результаты. Начал Олимпиаду Де Зольт неудачно — только 58-е место на 10 км и сход в гонке преследования. В эстафете, где итальянцы выиграли серебро, Де Зольт не участвовал. Традиционно в последний день Олимпиады состоялась мужская гонка на 50 км классическим стилем с раздельным стартом. Де Зольт почти с самого старта взял высокую скорость, которую не смог поддержать никто, кроме норвежца Бьорна Дэли, который уже успел выиграть в Альбервиле 2 золотые и 1 серебряную награду. Дэли лидировал в гонке с самого начала, его преимущество над Де Зольтом временами превышало 1,5 минуты, а на финише 24-летний норвежец опередил 41-летнего итальянца на 57 секунд. Третье место занял ещё один итальянец Джорджо Ванцетта, проигравший Де Зольту более 2 минут.

Через год на чемпионате мира в Фалуне сборная Италии вновь выиграла серебро в эстафете, уступив норвежцам. Вместе с Де Зольтом за Италию бежали Альбарелло, Ванцетта, а также земляк Маурилио из Сан-Пьетро-ди-Кадоре Сильвио Фаунер.

Олимпийские игры 1994

В 1994 году на Олимпиаде в Лиллехаммере 43-летний ветеран мировых лыжных гонок выступил на 3 дистанциях. На 30-километровой дистанции итальянец постепенно наращивал темп, но на финише был только пятым, более 40 секунд проиграв бронзовому призёру. 22 февраля состоялась эстафетная гонка 4×10 км. Де Зольт бежал на стартовом «классическом» этапе и передал эстафету третьим, немного уступив норвежцам и финнам. Затем за Италию бежали Альбарелло и Ванцетта, а на финальном этапе хозяевам, за которых бежал Дэли, противостоял Сильвио Фаунер. На финиш Фаунер и Дэли выкатили вместе, итальянец был чуть впереди. Норвежец попытался спуртовать из-за спины Фаунера, но ему не хватило скорости, и итальянцы стали олимпийскими чемпионами. Эта гонка стала одной из самых знаменитых в истории зимних Олимпийских игр, Норвегия была в шоке, а для мужской сборной Италии по лыжным гонкам это было лишь второе золото в истории после победы Франко Нонеса в 1968 году в Гренобле на дистанции 30 км. 43-летний Де Зольт стал одним из самых возрастных чемпионов в истории зимних Олимпиад. В последний день Олимпиады Де Зольт ещё принял участие в 50-километровой гонке, но остался в ней седьмым, более минуты проиграв бронзовому призёру. После Лиллехаммера Маурилио фактически завершил спортивную карьеру.

Де Зольт по профессии является пожарным и однажды занял второе место на чемпионате мира по подъёму на лестнице.

В 2006 году во время церемонии открытия Олимпийских игр в Турине Де Зольт вместе со своими партнёрами по «золотой» олимпийской эстафете 1994 года нёс олимпийский огонь на одном из последних этапов на олимпийском стадионе перед самым его зажжением знаменитой лыжницей Стефанией Бельмондо.

Ссылки

• [www.fis-ski.com/uk/604/613.html?sector=CC&competitorid=12771&type=result Маурилио Де Зольт] — статистика на сайте FIS  (англ.)
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/de/maurilio-de-zolt-1.html Маурилио Де Зольт] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• [www.skiroll.it/atleti/maurilioDeZolt/DeZoltMaurilio.htm Статья о Де Зольте]  (итал.)
• [www.skisport.ru/news/index.php?news=10655 60 лет Де Зольту] — 29 сентября 2010

Отрывок, характеризующий Де Зольт, Маурилио

Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…