Махаджи Шинде

Махаджи Шинде (1730 — 12 февраля 1794) — махараджа индийского княжества Гвалиор, влиятельный военный и политический деятель Индии 2-й половины XVIII века.

Биография

Махаджи происходил из маратхского рода Шинде. Был внебрачным сыном Раноджи Шинде, раджи Удджайна, и раджпутки Чима Бай. Получил хорошее образование (разбирался в искусстве, владел персидским языком и санскритом), особенно в военном деле. В 1742 году впервые участвовал в военных действиях. В этом году отличился в войне против Назира Джанга, низама Хайдарабада, одержав победу в ходе решительной битвы при Белуре.

С 1745 года возглавлял отдельную армию, во главе которой активно воевал в войсках пешв (Баджи-рао I и Баладжи Баджи-рао). Способствовал покорению маратхами Гуджарата, Малва, Раджастана и земель на Севере Индии. Победоносно сражался при Чандравате, Гандже и Фатихабаде в 1746 году, Марваре и Бади-Садри в 1747 году, Химат-Нагаре в 1748 году. В 1753—1754 годах способствовал свержению могольского падишаха Ахмад-шаха Бахадура. В 1755 году захватил город Матхур, а в 1758 году — Гвалиор, который сделал своей политической и военной базой.

В 1760—1761 годах активно боролся против вторжения афганцев. Храбро сражался при Панипате, где получил ранение в ногу, после чего остался хромым на всю жизнь. В этой битве погибли его старшие братья и племянник. С этого момента Махаджи стал главой рода Шинде.

В 1760-х годах провёл военную реформу: была создана профессиональная армия. В 1783—1795 гг. ею командовал савойский авантюрист — граф Бенуа де Буань.

В 1770 году Махаджи Шинде решил восстановить власть маратхов на севере Индостана. Сначала он в феврале 1770 года победил в битве при реке Нармаде армию джатского государства Бхаратпур, где правил махараджа Ратан Сингх. 6 апреля 1770 г. Махаджи нанёс Ратан Сингху окончательное поражение. В 1771 году он захватил Дели, а в 1772 году восстановил на троне падишаха Шах Алама II, который оказался в полной зависимости от Махаджи. Вслед за этим он захватил восточный Пенджаб и область Сатледж. Многие сикхские сардары покорились ему.

В 1777 году оказал помощь Нане Фарнавису (главе администрации пешвы Мадхали Рао II) против вторжения войск Колхапура.

Тогда же возглавил войска в Первой англо-маратхской войне. Вместе с махараджей Тукоджи Рао Холкаром окружил британцев при Вадгаоне, где заставил заключить мир с маратхами. Согласно ему Британская Ост-Индская компания уступала все владения, которая приобрела с 1773 года. Однако, руководство компании не утвердило это соглашение. В дальнейших боевых действий Махаджи Шинде разбил войска сторонника британцев Рагханатха Рао, но затем, в течение 1780—1781 годов, потерял Гвалиор и потерпел неудачу в битве при Сипре (1781 год).

В результате этих событий был заключен Салбайский договор, согласно одному из пунктов которого Махаджи Шинде получил независимость от пешвы и титул махараджи.

После подписания мира с британцами Шинде решил восстановить власть маратхов в Раджастане и Малве. В 1782 году он покорил княжества Бхопал, Датия, Чандери, в следующем году взял Гвалиор. В 1784 году подтвердил своё влияние на могольского падишаха, получив должности Вакиль-аль-Мутлака (регента) и Амир-уль-Умара (главного военачальника). В 1785 году Махаджи Шинде взял Агру и господствующий над этим городом Красный форт. В 1787 году потерпел поражение в битве при Лалсоте.

В 1788 году восстановил падишаха Шах Алама II на троне, разбив афганцев во главе с Гулям-Кадыром. В 1790 году победил и покорил своей власти раджпутов Марвари и Джайпура. В 1791 году разбил войско Асаф Джаха III, низама Хайдарабада, восстановив власть маратхов в Декане.

В 1792 году заключил военный союз с Типу Султаном, правителем Майсура.

В 1793 году в борьбе за влияние среди маратхов в битве при Лакхаире, одолев Тукоджи Рао Холкара, стал заместителем пешвы. Вёл переговоры с Наной Фарнависом относительно платежей на содержание армии, которая восстановила власть маратхов в северной Индии. В зените своей славы, вскоре после битвы под Лахери, он умер в своём лагере 12 февраля 1794 года, завещав власть внуку своего брата Тукоджи Рао Шинды — 15-летнему Даулату Рао Шинде.

Библиография

• Markovits, Claude (ed.) (2004). A History of Modern India: 1480—1950. Anthem Press, London.

Отрывок, характеризующий Махаджи Шинде

– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.