Махмудов, Эмин Касим Али-оглы
Поделись знанием:
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
| Эмин Касим Али-оглы Махмудов | |
| Mahmudov Emin Qasıməli oğlu | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: |
писатель, редактор, переводчик |
| Жанр: | |
| Дебют: |
1952 |
Эмин Касим Али-оглы Махмудов (азерб. Mahmudov Emin Qasıməli oğlu) (1925—2000[1]) — азербайджанский советский писатель-фантаст, редактор, переводчик. Член Союза писателей СССР с 1954 года.
Биография
Родился 1 января 1925 года в городе Гёйчай. После школы и службы в Советской армии (1943—1945) поступил на журналистское отделение филфака Бакинского государственного университета, который закончил в 1950 году. Жил в Баку. Работал редактором в журнале «Женщина Азербайджана» (азерб. «Azərbaycan qadını») (1955—1966), газетах «Литература и искусство» (азерб. «Ədəbiyyat və incəsənət») (1953—1954) и «Пионер Азербайджана» (азерб. «Azərbaycan pioneri») (1967—1971) в издательстве, на азербайджанском радио и телевидении (1973—1982).
Умер в 2000 году[1].
Творчество
Первая публикация — фантастический рассказ «РТ-1» в азербайджанском журнале «Пионер» (1952). Опубликовал около десяти книг в жанре «твёрдой» научной фантастики на азербайджанском языке. В 1960-е годы участвовал в работе Комиссии по научно-фантастической литературе СП Азербайджана.[2] На русском языке (в основном в переводе Р. Б. Бахтамова) с 1964 года опубликовано девять научно-фантастических рассказов писателя. Выпустил книгу об экономике «Высокая ступень» (1986). Переводил с русского языка на азербайджанский.
Произведения
Книги
- Махмудов Э. Полярное сияние в Мугане (на азерб. языке) = Muğanda qütb parıltısı. — Баку: Азернешр, 1954. — 59 с.
- Махмудов Э. Корабль Вселенной (на азерб. языке) = Kainat gəmisi. — Баку: Азернешр, 1957. — 189 с.
- Махмудов Э. Небо Венеры в огне: НФ повесть (на азерб. языке) = Veneranın göyləri od içindədir. — Баку: Азернешр, 1960. — 212 с. — 10 тыс, экз, экз.
- Махмудов Э. [fantlab.ru/work505696 Исчезнувшие звуки (на азерб. языке)] = Qeyb olmuş səslər. — Баку: Азернешр, 1964. — 88 с. — 7000 экз.
- Махмудов Э. Как железо начало ходить (на азерб. языке) = Dəmir necə ayaq açdı. — Баку: Гянджлик, 1967. — 41 с.
- Махмудов Э. Море мглы (на азерб. языке) = Zülmət dənizi. — Баку: Гянджлик, 1971. — 174 с.
- Махмудов Э. Звёзды ждут нас впереди (на азерб. языке) = Ulduzlar yolumuzu gözləyir. — Баку: Гянджлик, 1975. — 93 с.
- Махмудов Э. В поисках вечной мелодии. — Баку, 1979.
- Махмудов Э. Высокая ступень (на азерб. языке) = Qüdrətli pillə (?). — Баку: Гянджлик, 1985. — 56 с.
- Махмудов Э. Дыхание дня (на азерб. языке) = Günün nəfəsi. — Баку: Гянджлик, 1986. — 60 с.
- Махмудов Э. Дочь атланта (на азерб. языке) = Atlant qızı. — Баку: Yazıçı, 1986. — 230 с.
- Махмудов Э. [fantlab.ru/edition115454 Южнее залива Астронавтов]. — Екатеринбург: Тардис, 2013. — 106 с. — (Фантастический раритет). — 700 экз.
Отдельные публикации
- Махмудов Э. РТ-1 (на азерб. языке) // Пионер. — 1952.
- Махмудов Э. [fantlab.ru/work177054 Лекарство из облака: рассказ] (пер. с азерб. Р. Бахтамова) // Формула невозможного. — Баку: Госиздат АзССР, 1964. — С. 44-48.
- Махмудов Э. [fantlab.ru/work177057 Феномен: рассказ] (пер. с азерб. И. Лукодьянова) // Формула невозможного. — Баку: Госиздат АзССР, 1964. — С. 49-57.
- Махмудов Э. [fantlab.ru/work177108 Беспощадный судья] (пер. с азерб. Р. Бахтамова) // Эти удивительные звезды: Сб. НФ рассказов. — Баку: Азербайджанское гос. изд-во, 1966. — С. 159-164.
- Махмудов Э. [fantlab.ru/work177107 Симфония жизни] (пер. с азерб. Р. Бахтамова) // Эти удивительные звезды: Сб. НФ рассказов. — Баку: Азербайджанское гос. изд-во, 1966. — С. 145-157.
- Махмудов Э. [fantlab.ru/work163251 Голос Земли] (пер. с азерб. Р. Бахтамова) // Литературный Азербайджан. — Баку, 1968. — № 5. — С. 126-129.
- Махмудов Э. [fantlab.ru/work163250 Южнее залива Астронавтов] (пер. с азерб. Р. Бахтамова) // Литературный Азербайджан. — Баку, 1968. — № 5. — С. 122-126.
- Махмудов Э. Голос Земли (пер. с азерб. Р. Бахтамова) // Полюс риска. — Баку: Гянджлик, 1970. — С. 118-123.
- Махмудов Э. [fantlab.ru/work163252 К вопросу о...] (пер. с азерб. Р. Бахтамова) // Полюс риска. — Баку: Гянджлик, 1970. — С. 124-129.
- Махмудов Э. Южнее залива Астронавтов (пер. с азерб. Р. Бахтамова) // Полюс риска. — Баку: Гянджлик, 1970. — С. 111-117.
- Махмудов Э. [fantlab.ru/work499604 Королевский гамбит: НФ рассказ] (пер. с азерб. Р. Бахтамова) // Литературный Азербайджан. — Баку, 1974. — № 7. — С. 26-32.
- Махмудов Э. [fantlab.ru/work66772 Черепаха: НФ рассказ] (пер. с азерб. Р. Бахтамова) // Литературный Азербайджан. — Баку, 1974. — № 7. — С. 18-26.
- Махмудов Э. Симфония жизни (пер. с азерб. Р. Бахтамова) // Проба личности. — М.: Известия, 1991. — С. 120-132.
- Махмудов Э. Черепаха (пер. с азерб. Р. Бахтамова) // Проба личности. — М.: Известия, 1991. — С. 120-132.
Публицистика
- Махмудов Фантастика страны огней // Детская литература. — 1972. — № 6. — С. 18.
Напишите отзыв о статье "Махмудов, Эмин Касим Али-оглы"
Примечания
- ↑ 1 2 Г. Ахмедова. [duan.edu.ua/uploads/vidavnitstvo14-15/10385.pdf Пути развития научной фантастики в Азербайджане за последние полвека]. — Вісник Дніпропетровського університету імені Альфреда Нобеля. — 2014. — Т. 2. — С. 75-78. — (Філологічні науки).
- ↑ Амнуэль П. [amnuel.livejournal.com/5760.html Эти славные шестидесятые].
Ссылки
- [scifi.spb.ru/authors/m/mahmudov.e/mahmudoe.htm Махмудов, Эмин Касим Али-оглы] // Энциклопедия фантастики: Кто есть кто / Под ред. Вл. Гакова. — Минск: ИКО «Галаксиас», 1995. — 694 с. — ISBN 985-6269-01-6.
- Архив БВИ. [bvi.rusf.ru/fanta/esf_l/authors/m/makhmudo.htm Махмудов Э.]
|
Это заготовка статьи о научной фантастике. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Махмудов, Эмин Касим Али-оглы
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
