Худойбердыев, Махмуд Туронович

Махмуд Худойбердыев
тадж. Маҳмуд Туронович Худойбердиев
полковник Махмуд Худойбердыев
Прозвище	Герой
Дата рождения	18 октября 1964(1964-10-18)
Место рождения	Курган-Тюбе, Курган-Тюбинский район, Таджикская ССР
Дата смерти	2001(2001)
Принадлежность	СССР СССР Таджикистан Таджикистан
Звание	Полковник
Командовал	1-я бригады Министерства обороны Таджикистана
Сражения/войны	Афганская война Гражданская война в Таджикистане
Награды и премии

Махмуд Туронович Худойбердыев (тадж. Маҳмуд Туронович Худойбердиев; 18 октября 1964—2001?) — таджикский военный деятель, полевой командир, участник Гражданской войны в Таджикистане, полковник. Возглавил три антиправительственных мятежа (1996, 1997 и 1998). Он неоднократно неожиданными атаками блокировал и занимал Душанбе, Ходжент, Курган-Тюбе, организовывал заговоры и мятежи. О нём рассказывалось много легенд, и нередко из репортажей о нём трудно выделить достоверные сведения. Фактически его позиция была независимой, он не поддерживал ни оппозиции, ни Народный Фронт. После национального перемирия 1997 года он отказался от соглашений с правительством Рахмонова и вёл боевые действия против правительства примирения, опираясь при этом на афганских моджахедов.

Биография

Ранние годы

Махмуд Худойбердыев родился 18 октября 1964 года в Курган-Тюбе, в семье рабочего-строителя. Его отец — таджик по национальности, а мать — узбечка. В 1985 году он окончил Алма-Атинское высшее общевойсковое командное училище им. маршала Конева, после чего служил в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане командиром разведвзвода 1-го мотострелкового батальона 70-й отдельной гвардейской мотострелковой бригады, был ранен. В 1989 году он работал преподавателем в Алма-Атинском ВВОУ, затем заместителем военного комиссара Джиликульского райвоенкомата, затем — Бохтарского.

Гражданская война

С 1992 года Махмуд Худойбердыев являлся заместителем военного комиссара Хатлонского областного военного комиссариата. В это время в Таджикистане развернулась гражданская война. Его оплотом был город Курган-Тюбе. Худойбердыев стал командиром спецгруппы в составе 201-й мотострелковой дивизии в г. Курган-Тюбе.

В сентябре 1992 года во время наступления оппозиции он самовольно вывел из парка танки 201-й мотострелковой дивизии и направил их на помощь Сангаку Сафарову. Этот эпизод переломил ситуацию в городе, после долгих кровопролитных боёв с большими жертвами «Народный Фронт» смог взять город под контроль. Худойбердыев вступал в вооружённые конфликты с командованием 11-й бригады Таджикистана, обвиняя его в поддержке «мафии» в Курган-Тюбе и в центральном правительстве. В конце 1995 — начале 1996 годов он занял Курган-Тюбе и стал полностью контролировать город, а 11-ю бригаду расформировали.

Антиправительственный мятеж

26 января 1996 года Худойбердыев захватил власть в Курган-Тюбе. Худойбердыев потребовал отставки вице-премьера Махмадсаида Убайдуллоева, главы аппарата президента Изатулло Хаеева, руководителя Хатлонской области Абдужалола Салимова и министра обороны Хайруллаева, а также разделении Хатлонской области на Курган-Тюбинскую и Кулябскую. После сложных переговоров президент пошёл на уступки, а бригада таджикской армии начала возвращаться в свои казармы. Позднее бригада направилась на борьбу с исламистами в Вахшской долине.

Вооружённые выступления 1997 года

7 января 1997 года части Махмуда Худойбердыева в Турсунзаде вступили бой с группировкой местного авторитета Кадыра Абдуллаева, контролировавший алюминиевый завод, и в течение трёх дней разгромили его отряд, остатки которого бежали в Узбекистан. В ночь с 8 на 9 августа того же года в Душанбе начались столкновения между бойцами бригады спецназа под командованием Сухроба Касымова и главы Таможенного комитета республики Якуба Салимова. Утром из Курган-Тюбе в поход на столицу Махмуд Худойбердыев повёл свою бригаду. На перевале Фахрабад бойцы Худойбердыева были остановлены блокпостами президентской гвардии под командованием Гафара Мирзоева, которые бросили в бой тяжёлую артиллерию и установки «Град». Со своей стороны отряды Худойбердыева применили гаубицы и танки, рассредоточив их по окрестным возвышенностям. Одновременно мятежники развернули бои с президентскими гвардейцами и таджикскими пограничниками западнее Душанбе на автотрассе, ведущей к насёленному пункту Гиссар. Ночью 11 числа армейские подразделения заняли перевал, а также захватили один из оплотов мятежников — город Турсунзаде. Правительственные войска начали прближаться к оплоту мятежного полковника — Курган-Тюбе. Вечером 12 августа мятежники при поддержке гаубиц, танков и установок «Град» снова взяли под свой контроль стратегически важный перевал Фахрабад, вынудив правительственные войска отступить на прежние позиции в район поселка Гагарин в 12 км от Душанбе. Однако другие подразделения минобороны и МВД страны оказались в 2 км от базы бригады Худойбердыева в Курган-Тюбе, в результате чего в городе была объявлена всеобщая мобилизация. Ночью того же дня одно из подразделений бригады Худойбердыева открыло огонь из тяжёлых орудий по зданию городского отдела милиции в Курган-Тюбе. В ночь с 12 на 13 августа Эмомали Рахмонов дважды вёл с Махмудом Худойбердыев телефонный разговор, по результатам которых Худойбердыев согласился вернуть свои части в казармы и оставить пост командира бригады в обмен на личную неприкосновенность

18 августа генеральный прокурор Таджикистана Саломиддин Шаропов, выступая по телевидению, обвинил полковника и его сторонников в организации военного переворота, после чего Худобердыев возобновил боевые действия. На следующий день отряды сторонников Худойбердыева, шедшие ему на помощь из других районов страны, были рассеяны. Согласно одним сведеним десятки бойцов с самим Худойбедыевым переправились в Узбекистан, по другим — узбекские пограничники отбросили их обратно в Таджикистан. В приграничных с Узбекистаном Шаартузском и Кабодиёнском районах начался процесс сдачи в плен офицеров и всего личного состава мятежной бригады. Пресс-секретарь таджикского президента Зафар Саидов тогда же заявил:

"Таким образом, можно утверждать, что военная операция по локализации и снятию напряжённости на юге Таджикистана, инициированная преступными действиями мятежной бригады, успешно завершена. Силы мятежного полковника полностью разбиты".

Мятеж в Северном Таджикистане

На основе остатков бригады Худойбердыев сформировал новый отряд. 3 ноября 1998 года Худойбердыев возглавил вооружённый мятеж в Северном Таджикистане. В 4 часа утра около тысячи мятежников атаковали управление внутренних дел Худжанда, казармы президентской гвардии, батальонов МВД и министерства обороны республики, а спустя несколько часов захватили ключевые объекты в Худжанде и несколько райцентров. К концу дня повстанцы взяли перевал Шахристан, отрезав столицу от северной части страны. В плен были взяты около 30 сотрудников правоохранительных органов. Правительство начало перебрасывать войска в обход гор через территорию Узбекистана и Киргизии. Уже в ближайшие часы правительственные войска перешли в наступление и 5 ноября восстановили контроль над основными объектами в Худжанде. На следующий день боевики Худойбердыева были выбиты из Чкаловска, 8 ноября пал их последний оплот в Худжанте — крепость XIII века, а 9 числа была разгромлена южная группировка мятежников под командованием заместителя Худойбердыева полковника Сергея Зворыкина. Когда Ходжент был окружён, Худойбердыев оставил город. Один из западных дипломатов, аккредитованных в Ташкенте, сказал корреспонденту «НГ»:

"Этот самый Худойбердыев появился, как чёрт из табакерки, никто не мог и предположить, что его разгромленным формированиям вновь удастся взять под свой контроль большую часть Ленинабадской области. В этой ситуации вполне естественно возникла версия об узбекском следе. Однако её опровергли дальнейшие события. Ислам Каримов не только в открытую поддержал таджикского президента Эмомали Рахмонова, но и, как утверждает Худойбердыев, согласился на переброску через территорию Узбекистана таджикских правительственных войск для подавления антиправительственного мятежа. В любом случае дальнейшие военные неудачи Худойбердыева являются убедительным доказательством, что за его спиной не стоит Ташкент. Судя по всему, на помощь узбеков Худойбердыев уже и не надеется. Так, достоверно известно, что представители мятежного полковника посетили российское и американское посольства в Ташкенте, где без успеха пытались склонить на свою сторону эти две великие державы".

Дальнейшая судьба

До 2001 года Худойбердыев готовил поход на Душанбе, привлекая в союзники афганских моджахедов. Осенью 2001 года Худойбердыев предположительно погиб, обстоятельства смерти противоречивы. Первое сообщение о гибели полковника прозвучало на радио «Хорасан», вещающем из Мешхеда. Согласно одним данным, между представителями властей и военных Узбекистана и Худойбердыевым и его заместителем Сергеем Зварыгиным прошла встреча, в ходе которой представители узбекской власти предложили полковнику принять участие в операции против талибов на стороне Дустума. Худойбердыев согласился, но в результате начавшегося затем спора произошла перестрелка, в ходе которой Зварыгин убил Махмуда Худойбердыева, а затем сам погиб от выстрела одного из представителей узбекской власти. По другим данным Махмуд Худойбердыев погиб в результате автокатастрофы.

В последующем появлялись сообщения, судя по которым Махмуд Худойбердыев вовсе не погиб, а продолжает находиться на территории Узбекистана. Так бывший агент службы национальной безопасности Узбекистана Икрам Якубов, бежавший в Европу, в сентябре 2008 года заявил, что Худойбердиев в 2005 году активно участвовал в андижанских событиях, обеспечивает личную охрану Каримова и его дочерей, и, якобы, призван привести к власти в Узбекистане старшую дочь Ислама Каримова — Гульнару. В 2010 году Верховный суд Таджикистана приговорил к 30 годам заключения 56-летнего Хайдара Бобомуродова за подготовку теракта против председателя города Турсунзаде Баракатулло Атоходжа. Обвиняемый на следствии заявил, что с 2008 года служил в особой воинской части, расположенной в Шаргунском районе Узбекистана. Эту часть, со слов обвиняемого, возглавляет Махмуд Худойбердыев, от которого и получил указание совершить теракт.

Награды

• Орден Красной звезды
• Орден «За личное мужество»
• Медаль «За отвагу»

Ссылки

• [www.zavtra.ru/cgi/veil/data/zavtra/97/193/41gen.html НАСТОЯЩИЙ ПОЛКОВНИК] Завтра
• [2001.novayagazeta.ru/nomer/2001/03n/n03n-s11.shtml СТАНЕТ ЛИ МЯТЕЖНЫЙ ПОЛКОВНИК ПРЕЗИДЕНТОМ?] Новая газета
• [www.agentura.ru/dossier/tagik/specnaz/ Спецназ Таджикистана]
• [www.litru.ru/index.html?book=2596&page=60 Генштаб без тайн]
• [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=182666 Худойбердыев опять обороняется] Коммерсантъ
• [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=182776 Худойбердыев прорвался в Узбекистан] Коммерсантъ
• [www.ctaj.elcat.kg/tolstyi/a/a002.htm ПОЛКОВНИКУ ХУДОЙБЕРДЫЕВУ НИКТО НЕ ПИШЕТ]
• [www.rospres.com/government/2438/ Дети СНГ]

Отрывок, характеризующий Худойбердыев, Махмуд Туронович

– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.


Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)