Махмуд аль-Кашгари

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Махмуд ал-Кашгари»)
Перейти к: навигация, поиск
Махмуд аль-Кашгари
محمود ابن حسين ابن محمد الكاشغري
Имя при рождении:

Махмуд ибн-Хусайн ибн-Мухаммад

Место рождения:

Барсхан, Караханидское государство

Место смерти:

Кашгар, Караханидское государство

Род деятельности:

лингвист

Язык произведений:

тюркский, арабская письменность

Махмуд ибн аль-Хусейн ибн Мухаммед ал-Кашгари (Махмуд аль-Кашгари, Махмуд Кашгари, букв. Махмуд Кашгарский или Махмуд из Кашгара; 1028 или 1029, г. Барсхан на юго-восточном берегу озера Иссык-Куль[Комм 1][Комм 2]1101 или 1126, Опал, близ Кашгара) — выдающийся тюркский филолог и лексикограф. Родился в государстве Караханидов. Известен благодаря созданному им «Собранию тюркских наречий» («Диван лугат ат-турк») — словарю-справочнику различных тюркских языков.





Биография

Происхождение

Махмуд аль-Кашгари родился в городе Барсхан[1][Комм 1][Комм 2], столице крупного тюркского государства, называемого ныне Караханидским, в местной знатной семье. По предположению украинско-американского ориенталиста Омельяна ПрицакаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2822 дня], Махмуд Кашгарский происходил из клана Бограханов правящей династии Караханидов и был сыном Хусейна ибн Мухаммада, эмира города Барсхана[Комм 3], внуком правителя Кашгара Мухаммада Бограхана и правнуком Харуна (ал-Хасана) ибн Сулеймана Бограхана[1][2].

Жизнь

Махмуд аль-Кашгари получил хорошее по тем временам образование. Учился в кашгарском медресе Саджиа, где преподавали известные в регионе учителя, такие как Имам Захид Хусейн.

В 1056 году в Кашгаре к власти пришёл дед Махмуда, Мухаммад Бограхан[1][2], который через 15 месяцев решил передать властьК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2822 дня] своему сыну Хусейну, эмиру города Барсхана, отцу Махмуда Кашгари[Комм 3].

Но уже вскоре, в результате дворцового заговора, Хусейн и Мухаммад Бограхан были отравлены. В силу этого Махмуд в 1057 году был вынужден бежать из Кашгара. Он уходит на запад, в Мавераннахр, а оттуда отправляется в Багдад, где правят тюрки-сельджуки.

При этом Махмуд долгое время путешествует по землям, населённым тюркскими племенами.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2822 дня]

В январе 1072 г. Махмуд аль-Кашгари прибыл в Багдад, принадлежавший в то время Сельджукидам, где у Кашгари созрел замысел книги, в которой бы давалось объяснение многих сторон жизни тюрков, их менталитета, обычаев, географии расселения, и, прежде всего, языка.

Примерно в 1075 году Махмуд преподносит багдадскому халифу аль-Муктади своё произведение «Словарь тюркских наречий» («Диван лугат ат-турк»).К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2783 дня]

Примерно в 1080 году Махмуд возвращается в Кашгар, где до октября 1083 г. продолжает работу над «Словарём тюркских наречий». Год его смерти — по одной версии, 1101-й, по другой — 1126-й. Не подлежит, однако, сомнению, что Махмуд Кашгари был похоронен в селении Опал, близ Кашгара.

Мазар Махмуда Кашгари в Опале, названный «Гробница священного учителя», был отреставрирован в 1984 году.

Махмуд Кашгари жил во времена расцвета тюрок-мусульман, когда тюрками были покорены многие земли, по его цитатам можно определить его собственные взгляды, он был сыном тюркского мира и любил свой народ.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2822 дня]

Произведения Махмуда аль-Кашгари

Знаменитая книга Махмуда аль-Кашгари «Дивани лугат ат-тюрк» представляет собой энциклопедию, в которой собран и обобщён обширный историко-культурный, этнографический и лингвистический материал. «Дивани» аль-Кашгари — памятник тюркской культуры, увековечивший этические ценности и нормы поведения, специфическое мировосприятие тюркских народов в XI веке. В книге, наряду с древним зороастрийско-шаманистским миропредставлением, запечатлены базовые элементы ислама и такой его ветви как суфизм.

Будучи младшим современником Юсуфа Хасс-Хаджиба Баласагуни, испытавшим его влияние — в особенности, во взглядах на роль и сущность языка — Кашгари ввёл в изучение языков сравнительный метод и исторический подход, заложив основы того, что ныне мы называем тюркологией. Предшественником Кашгари был Абу Наср Мухаммад ибн-Мухаммад ибн-Тархан ибн-Узлаг аль-Рекс (Аль-Фараби), на чей труд «Диван аль-адаб фи байан лугат аль-'араб» («Собрание литературных произведений в изложении на языке арабов») опирался аль-Бируни. Тюркские названия лекарственных средств у Бируни и у Кашгари одни и те же. У Махмуда наряду с прекрасным арабо-филологическим образованием просматривается и основательное знание всех областей средневековой мусульманской науки.

Нельзя дать лучшей характеристики книге Махмуда Кашгари, воплотившей в себе весь его жизненный опыт и изыскания, чем его собственными словами:

«Эту книгу я составил в алфавитном порядке, украшал её пословицами, саджами (рифмованная проза), поговорками, стихами, раджазами (стихи воинственного содержания) и отрывками из прозы. Я облегчил трудное, разъяснил неясное и трудился годами: Я рассыпал в нём из читаемых ими (тюрками) стихов для того, чтобы ознакомить (читателей) с их опытом и знаниями, а также пословицы, которые они употребляют в качестве мудрых изречений в дни счастья и несчастья с тем, чтобы сказитель передавал их передатчику, а передатчик другим. Вместе с этими (словами) я собрал в книге упоминаемые предметы и известные (употребительные) слова и, таким образом, книга поднялась до высокого достоинства и достигла отличного превосходства»
.

«Словарь тюркских наречий», посвящённый халифу аль-Муктади, был составлен Махмудом Кашгари в 1072−1074 годах. Здесь он представил основные жанры тюркоязычного фольклора — обрядовые и лирические песни, отрывки героического эпоса, исторические предания и легенды (о походе Александра Македонского в область тюрков-чигилей), более 400 пословиц, поговорок и устных изречений. В одном из раджазов описывается разгром тюрками-мусульманами буддийского царства в Хотане:

Мы шквалом воды низверглись на них,
Пробившись струями меж их городов,
Храмы язычников сокрушив
И Будде голову расколов![3][4][5]

«Диван» («Словарь») Махмуда Кашгари — единственный памятник тюркской диалектологии раннего периода, дающий представление о фонетических и морфологических явлениях и специфике диалектных форм. «Словарь» содержит также тексты устно-поэтического творчества тюркских племен и народов Средней Азии, Восточного Туркестана, Поволжья, Урала. Труд Махмуда Кашгари, написанный с применением научных методов арабской филологии, имеет и сегодня исключительную ценность для языковедов, фольклористов и литературоведов.

Цитаты

«У Киргиз, Уйгур, Кипчаков, Ягма, Чигилов, Огузов, Тухси, Уграков и Жаруков - у них чистый тюркский единый язык, близки к нему наречия Кимак и Башкир. Самым лёгким является наречие Огуз, самыми правильными - наречия Ягма, Тухси и жителей долины рек Или, Иртыш, Атил. Самым красноречивым является наречие правителей Хаканиййя и тех кто с ними связан».

Некоторое представление о философских взглядах Кашгари дают приводимые ниже отрывки из его книги.

«Дни времени торопят, истощают силы человека, лишают мир мужей… Таков ведь его (времени) обычай, кроме (этого) здесь — равный удел (всех). Если мир, прицелясь, пускает стрелу, рассекаются вершины гор».

«Мой сын, я оставляю тебе в наследство наставления в добродетели. Найдя доброго мужа, следуй ему (букв.: смотри на него)».

«Ночи (и) дни мира проходят (как) странники. Того, с кем пересекутся (их пути), они лишают сил».

«Вещи (и) имущество человека — его враги. Собрав (скопив) богатство, думай, что (это) низвергся поток воды — словно валун, катит оно своего обладателя вниз. Все мужи испортились из-за вещей. Увидев имущество, они кидаются (на него), словно гриф на добычу. Они держат свое имущество, заперев (его), сами не пользуются, плача от скупости, они собирают (копят) золото. Из-за имущества, не памятуя о Боге, сыновей (своих), родственников они в самом деле душат».

«Стремись к добродетели, (а) приобретя (её), не будь гордым».

Переиздания

Переводы на русский язык

См. также

Напишите отзыв о статье "Махмуд аль-Кашгари"

Комментарии

  1. 1 2 Ныне территория Иссык-Кульской области Кыргызской Республики.
  2. 1 2 По одной из гипотез от древнего города Барсхана получило своё название современное село Барскоон в Джети-Огузском районе Иссык-Кульской области Киргизии. — Ысык Кол, Нарын: энциклопедия. Глав. ред. Киргизской сов. энциклопедии. — 1991. — С. 221.
  3. 1 2 Мнение о том, что Махмуд Кашгарский был сыном Хусейна ибн-Мухаммада, эмира города Барсхана, поддерживал Омельян Прицак.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2822 дня]
  4. На ней, в частности, обозначены печенеги, болгары (тюркоязычные и славяноязычные), сувары (чуваши), а также русы и египтяне.

Примечания

  1. 1 2 3 Махмуд ал-Кашгари, 2005, с. 16.
  2. 1 2 [www.easttime.ru/countries/int/1/4/58.html Махмуд Кашгарский — выдающийся учёный Центральной Азии]. // Сайт «Время Востока» (www.easttime.ru). / Институт стратегического анализа и прогноза — Кыргызская Республика, г. Бишкек (28.05.2007). Проверено 24 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BTpCpoRG Архивировано из первоисточника 17 октября 2012].
  3. Перевод[уточнить] Михаила Девлеткамова — Девлеткамов М. И. Тюркский энциклопедист // Газета «Ракурс», 2011. — № 22.
  4. Elverskog Johan. Buddhism and Islam on the Silk Road. — University of Pennsylvania Press, 2010. — P. 95. — ISBN 978-0-8122-4237-9.
  5. Valerie Hansen. [books.google.com/?id=0LYDf02jgdAC&pg=PA228&lpg=PA228#v=onepage&q&f=false The Silk Road: A New History]. — New York: Oxford University Press, 2012. — P. 227–228. — ISBN 978-0-19-515931-8.

Литература

Общие сведения
Исследования и публикации
  • Боровкова Т. А. О губных согласных в «Дивану лугат-ит-турк» Махмуда Кашгари : библиография / Т. А. Боровкова // Тюркологический сборник. — Москва, 1966. — С. 24−28.
  • Боровкова Т. А. К вопросу о долготе гласных в языке «Дивану лугат ит-тюрк» Махмуда Кашгари // Тюркологическая конференция в Ленинграде 7−10 июня 1976 г. Тезисы докладов. — Л., 1967. — С. 12−13.
  • Короглы Х. Алп Эр Тонга и Афрасияб по Юсуфу Баласагуни, Махмуду Кашгари и другим авторам : К вопросу о взаимосвязях иранского и тюркского фольклора / Х. Короглы // «Советская тюркология». — 1970. — № 4. — С. 108−115.
  • Кулиев Г. К. О форме винительного падежа типа sozin, tewesin в тексте «Divanu lugat-at-turk» Махмуда Кашгари : каталог / Г. К. Кулиев // «Советская тюркология». — 1970. — № 4. — С. 67−70.
  • Кучкартаев И. Лексика «Дивану лугат-ит-тюрк» Махмуда Кашгари и современный узбекский литературный язык / И. Кучкартаев // «Советская тюркология». — 1972. — № 1. — С. 83−90. (Материалы данного номера посвящены 900-летию «Дивану лугат-ит-тюрк»)
  • Искакова Н. Винительный падеж в словосочетаниях «Дивана» Махмуда Кашгари / Н. Искакова // «Советская тюркология». — 1977. — № 1. — С. 94−97.
  • Баскаков Н. А. О древнем типе сказуемого в уйгурском языке эпохи Караханидов (на материале Словаря Махмуда Кашгарского) // Средневековый Восток. История, Культура, Источниковедение. — М., 1980.
  • Наджип Э. Н. Махмуд Кашгари и его словарь «Диван-у лугат ит-турк» // Исследования по истории тюркских языков ХI−ХIV вв. / Э. Н. Наджип; АН СССР. Ин-т востоковедения; Отв. ред. А. Н. Кононов, Г. Ф. Благова. — М.: «Наука», 1989. — 283 с. — Библиогр.: С. 280−282. — С. 32−45. — ISBN 5-02-016993-5.
  • Из «Диван лугат ат-турк» Махмуда Ал-Кашгари : [Фрагменты] // Поэзия древних тюрков VI−XII веков / Сост. И. В. Стеблева; Поэтический перевод Анатолия Преловского. — М.: «Раритет», 1993. — С. 111−147.

Ссылки

  • Равшанов М. Р. [kh-davron.uz/yangiliklar/muborak-kin/ravshanov-m-r-sravnitelno-istoricheskaya-leksikografiya-i-metody-ee-opisaniya-v-divan-lugat-at-turk-maxmuda-al-kashgari.html Сравнительно-историческая лексикография и методы её описания в «Диван лугат ат-турк» Махмуда ал-Кашгари] // Сайт «Хуршид даврон кутобхонаси» = «Xurshid Davron kutubxonasi» = (kh-davron.uz) (25.01.2013)
  • [www.mudrez.uz/mahmud_koshgari/divan_u_lugat_Koshga.html Содержание и историческая ценность словаря «Диван лугат ат-турк»]
  • Бородинов К., Ситько Н. [www.kazakh.ru/news/articles/?a=36 Махмуд Кашгарский спустя тысячу лет заговорил на русском языке], // ИА «Казинформ», 24.03.2004, — цит. по сайту «Международный казахский сервер “КАЗАХ.РУ”» (www.kazakh.ru). Проверено 24 сентября 2012.
  • Исакова М. [www.zonakz.net/articles/15184 Махмуд Кашгари спустя 1000 лет], // Газета «Начнём с понедельника», 28.07.2006, — цит. по сайту «Интернет-газета “ZONAkz”» (www.zonakz.net) — Казахстан, г. Алматы. Проверено 24 сентября 2012.
  • Шашкова Л. [www.megapolis.kz/art/ZifaAlua_AUEZOVA_Lechu_domoy Зифа-Алуа Ауэзова: «Лечу домой!»], // «Мегаполис» (www.megapolis.kz) (23.10.2006). Проверено 24 сентября 2012.

Отрывок, характеризующий Махмуд аль-Кашгари

До такой степени капитан был наивно и добродушно весел, и целен, и доволен собой, что Пьер чуть чуть сам не подмигнул, весело глядя на него. Вероятно, слово «galant» навело капитана на мысль о положении Москвы.
– A propos, dites, donc, est ce vrai que toutes les femmes ont quitte Moscou? Une drole d'idee! Qu'avaient elles a craindre? [Кстати, скажите, пожалуйста, правда ли, что все женщины уехали из Москвы? Странная мысль, чего они боялись?]
– Est ce que les dames francaises ne quitteraient pas Paris si les Russes y entraient? [Разве французские дамы не уехали бы из Парижа, если бы русские вошли в него?] – сказал Пьер.
– Ah, ah, ah!.. – Француз весело, сангвинически расхохотался, трепля по плечу Пьера. – Ah! elle est forte celle la, – проговорил он. – Paris? Mais Paris Paris… [Ха, ха, ха!.. А вот сказал штуку. Париж?.. Но Париж… Париж…]
– Paris la capitale du monde… [Париж – столица мира…] – сказал Пьер, доканчивая его речь.
Капитан посмотрел на Пьера. Он имел привычку в середине разговора остановиться и поглядеть пристально смеющимися, ласковыми глазами.
– Eh bien, si vous ne m'aviez pas dit que vous etes Russe, j'aurai parie que vous etes Parisien. Vous avez ce je ne sais, quoi, ce… [Ну, если б вы мне не сказали, что вы русский, я бы побился об заклад, что вы парижанин. В вас что то есть, эта…] – и, сказав этот комплимент, он опять молча посмотрел.
– J'ai ete a Paris, j'y ai passe des annees, [Я был в Париже, я провел там целые годы,] – сказал Пьер.
– Oh ca se voit bien. Paris!.. Un homme qui ne connait pas Paris, est un sauvage. Un Parisien, ca se sent a deux lieux. Paris, s'est Talma, la Duschenois, Potier, la Sorbonne, les boulevards, – и заметив, что заключение слабее предыдущего, он поспешно прибавил: – Il n'y a qu'un Paris au monde. Vous avez ete a Paris et vous etes reste Busse. Eh bien, je ne vous en estime pas moins. [О, это видно. Париж!.. Человек, который не знает Парижа, – дикарь. Парижанина узнаешь за две мили. Париж – это Тальма, Дюшенуа, Потье, Сорбонна, бульвары… Во всем мире один Париж. Вы были в Париже и остались русским. Ну что же, я вас за то не менее уважаю.]
Под влиянием выпитого вина и после дней, проведенных в уединении с своими мрачными мыслями, Пьер испытывал невольное удовольствие в разговоре с этим веселым и добродушным человеком.
– Pour en revenir a vos dames, on les dit bien belles. Quelle fichue idee d'aller s'enterrer dans les steppes, quand l'armee francaise est a Moscou. Quelle chance elles ont manque celles la. Vos moujiks c'est autre chose, mais voua autres gens civilises vous devriez nous connaitre mieux que ca. Nous avons pris Vienne, Berlin, Madrid, Naples, Rome, Varsovie, toutes les capitales du monde… On nous craint, mais on nous aime. Nous sommes bons a connaitre. Et puis l'Empereur! [Но воротимся к вашим дамам: говорят, что они очень красивы. Что за дурацкая мысль поехать зарыться в степи, когда французская армия в Москве! Они пропустили чудесный случай. Ваши мужики, я понимаю, но вы – люди образованные – должны бы были знать нас лучше этого. Мы брали Вену, Берлин, Мадрид, Неаполь, Рим, Варшаву, все столицы мира. Нас боятся, но нас любят. Не вредно знать нас поближе. И потом император…] – начал он, но Пьер перебил его.
– L'Empereur, – повторил Пьер, и лицо его вдруг привяло грустное и сконфуженное выражение. – Est ce que l'Empereur?.. [Император… Что император?..]
– L'Empereur? C'est la generosite, la clemence, la justice, l'ordre, le genie, voila l'Empereur! C'est moi, Ram ball, qui vous le dit. Tel que vous me voyez, j'etais son ennemi il y a encore huit ans. Mon pere a ete comte emigre… Mais il m'a vaincu, cet homme. Il m'a empoigne. Je n'ai pas pu resister au spectacle de grandeur et de gloire dont il couvrait la France. Quand j'ai compris ce qu'il voulait, quand j'ai vu qu'il nous faisait une litiere de lauriers, voyez vous, je me suis dit: voila un souverain, et je me suis donne a lui. Eh voila! Oh, oui, mon cher, c'est le plus grand homme des siecles passes et a venir. [Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.]
– Est il a Moscou? [Что, он в Москве?] – замявшись и с преступным лицом сказал Пьер.
Француз посмотрел на преступное лицо Пьера и усмехнулся.
– Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы.
Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]