Мацист в аду

Мацист в аду

Выход фильма «{{{РусНаз}}}»

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

«Мацист в аду» (итал. Maciste all'inferno) — фильм в жанре фэнтези режиссёра Гуидо Бриньоне, вышедший 19 октября 1925 года.

Сюжет

Бесы начинают кампанию по активному привлечению невинных душ в ад. Приняв одинаковый облик мужчин с мефистофельской внешностью, они выходят в мир людей и начинают совращать их. Один из бесов навещает силача Мациста и обольщает его иллюзорными золотом и женщинами, склоняя ко злу, но тот не поддается и прогоняет дьявола. Затем он отправляется помочь своей кузине Грезелле, которую совратил и бросил одну с ребенком граф Джорджио. После драки со слугами графа Мацист убеждает его вернуть Грезелле честь.

Тем временем предводительница посланных на землю бесов, дьяволица Барбариччья, крадет ребенка Грезеллы. Мацист находит его и отдает матери. Бес Доктор Нокс (замаскированная Барбариччья) не оставляет попыток заполучить его душу. Мацист бросается на беса с кулаками, но оказывается в аду. Однако живой человек может пробыть в аду только три дня, после чего по законам мироздания вернется на землю, если его не поцелует дьяволица.

Вскоре Барбариччья и Прозерпина (жена Плутона, владыки ада) одновременно понимают, что любят Мациста. Барбариччья первая признается ему в любви, и Мацист, не зная об опасности, целует ее, в результате чего превращается в демона. Впоследствии его обольщает Прозерпина. Узнав об этом, Барбариччья собирает верных ей демонов и атакует Мациста. Мацист, чья сила после превращения в демона значительно выросла, истребляет врагов и приковывает Барбариччью к земле «на всю вечность». Плутон, видя силу Мациста, понимает, что ни в чем не сможет ему отказать, и спрашивает героя, чего он больше всего хочет. Мацист требует возвращения на землю. Плутон превращает его в человека и отпускает, но Прозерпина не может с этим смириться. Прямо перед выходом из ада она останавливает Мациста, снова превращает его в демона и приковывает к скале.

Тем временем на земле наступает Рождество. Ребенок Гризеллы, ранее спасенный Мацистом, загадывает желание о спасении героя. Желание невинного ребенка в канун Рождества совершает чудо, и Мацист вновь принимает человеческий облик и возвращается на землю.

В ролях

• Бартоломео Пагано — Мацист;
• Елена Сангро — Прозерпина;
• Люсия Занусси — Барбариччья;
• Франц Сала — Доктор Нокс, демон (маска Барбариччьи);
• Умберто Гаррачино — Плутон, владыка ада;
• Полин Полейр — Грезелла, кузина Мациста;
• Доменико Серра — граф Джорджио;

В титрах не указаны

• Серджо Амидеи;
• Андреа Миано;
• Фелис Минотти.

Факты

• Сюжет фильма основан на творчестве Данте Алигьери и Э. Гофмана;
• «Мацист в аду» — третий фильм серии о Мацисте;
• Пейзажи ада основаны на гравюрах Г. Доре;
• В одной из сцен в аду можно увидеть грешника, вкатывающего на гору камень — вероятно, отсылка к мифу о Сизифе;
• Из-за откровенных нарядов дьяволиц фильм был неоднократно запрещен к показу;
• Режиссёр Ф. Феллини вспоминал «Мациста в аду» как одно из самых ярких впечатлений детства.

Отрывок, характеризующий Мацист в аду

На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.