Маша Распутина

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Распутина и Агеева

Маша Распутина
Полное имя	Алла Николаевна Агеева
Дата рождения	13 мая 1964(1964-05-13) (59 лет)
Место рождения	посёлок Инской (по другим данным — деревня Уроп), Беловский район, Кемеровская область, РСФСР, СССР
Годы активности	1989—по настоящее время
Страна	СССР СССР→Россия Россия
Профессии	певица
Жанры	поп русский шансон электро
Псевдонимы	Маша Распутина
Сотрудничество	Филипп Киркоров
[masharasputina.com masharasputina.com]

Ма́ша Распу́тина (имя при рождении — А́лла Никола́евна Аге́ева; род. 13 мая 1964, посёлок Инской (по другим данным — деревня Уроп), Беловский район, Кемеровская область) — российская поп-певица, выпустившая 8 студийных альбомов и сотрудничавшая, в частности, с композиторами Александром Лукьяновым, Максимом Дунаевским, Аркадием Укупником и с поэтом-песенником Леонидом Дербенёвым.

Биография

Алла Агеева родилась 13 мая 1964 года в деревне Уроп (по другим данным — в поселке Инской) Беловского района Кемеровской области. Её отец — Николай Агеев, работник Беловской ГРЭС. Мать — Лидия, гидрогеолог из Одессы, приехавшая в Сибирь с экспедицией, и оставшаяся жить там с мужем. В школе Алла училась хорошо, в 18 лет, окончив школу, переехала в Кемерово для получения высшего образования. В Кемерово Алла пробовала себя в разных профессиях, и через полгода, определившись с выбором, поступила в Кемеровский государственный университет культуры и искусств. Брат Николай Агеев.

На вступительных экзаменах её встретил педагог по вокалу из Тверского музыкального училища, который предложил ей поступать в его вуз. Алла поступила на дирижёрско-хоровое отделение училища Твери и окончила его в 1988 году.

Музыкальная карьера

После окончания музыкального училища Алла переехала в Москву, где познакомилась с музыкантами и записала свою первую песню «Играй, музыкант». В 1989 году песня стала хитом и получила Гран-при фестиваля поп и рок-музыки «Пхеньян 89». По совету одного из знакомых Алла Агеева взяла псевдоним «Маша Распутина», объясняя это тем что Маша — традиционное русское имя, а фамилия Распутина делает его с одной стороны более эротичным, с другой — связывает его обладателя с одним из основоположников русского мистицизма Григорием Распутиным.

«Городская сумасшедшая»

После выхода песни в эфиры радиостанций, многие известные авторы стали предлагать певице сотрудничество. В 1990 году Маша Распутина стала лауреатом рок-фестиваля «В роке только девушки». В те же дни началось её сотрудничество с Леонидом Дербенёвым, продолжавшееся вплоть до его кончины в 1995 году.

В 1991 году Распутина выпустила дебютный альбом Городская сумасшедшая, работа над которым продолжалась около года. Некоторые песни альбома затрагивали темы, считавшиеся запретными (например, в песне «Кооператив» — о продажной жизни бюрократов: «Период был, будь здоров — союз фальшивых вождей и настоящих воров!»). Также в альбом вошли ещё две песни-хита «Гималаи» и «Кружит Музыка», что во многом обеспечило успех пластинки. Многие отметили, что образ героини Распутиной — бунтарки из глухой провинции — подходит к внешности певицы.

«Я родилась в Сибири»

Проведя несколько концертов в поддержку дебютного альбома, Распутина дебютировала на «Песне года» и вскоре выпустила второй студийный альбом «I Was Born in Siberia» (с англ. — «Я родилась в Сибири»). Несмотря на англоязычное название, альбом не смог обеспечить ей прорыв на международной поп-сцене, хоть и принёс определённую известность среди русскоязычного населения США и Европы.

Альбом получил положительные отзывы критиков, которые отметили качественные аранжировки, соответствовавшие требованиям музыкальной моды. Изменилось звучание: если в дебютном альбоме оно было «холодным», то во втором звук стал более «живым». Так же, как и в предыдущем альбоме, здесь была затронута тема нелёгкой доли русской женщины. Самыми популярными песнями пластинки стали «Я родилась в Сибири» и «На белом Мерседесе». В видеоклипе ко второй из них снялся Филипп Киркоров, сотрудничество с которым певица не раз возобновляла впоследствии.

«Синий понедельничек»

В 1994 году вышел третий (и первый, выпущенный в формате CD) альбом Маши Распутиной «Синий понедельничек». Отличавшийся жанровым разнообразием, он включал в себя, наряду с лирическими, шуточные и патриотические песни. В этом же году Распутина снялась для журнала «Penthouse».

Кроме Дербенева Маша много общается с Юрием Никулиным, Вячеславом Добрыниным, Львом Лещенко, Владимиром Винокуром. Альбом имел успех, а заглавный трек стал хитом.

«Я Была на Венере»

В 1996 году, певица записала и выпустила новый альбом Я была на Венере, выдержанный в ярких танцевальных ритмах; сюда была включена и песня «Ах, Одесса», написанная самой певицей. Популярными стали заглавная композиция, а также песня «Хулиганчики (Ой, мама, ой)».

Следующий альбом, выпущенный в 1998 году, Ты меня не буди, пользовался успехом, при этом наиболее популярными оказались заглавная композиция, а также танцевальная песня «Ты упал с Луны». Песни альбома, основной для которого стала тема любви, впервые зазвучали в FM-эфире. После замужества в 1999 году и рождения дочери год спустя Распутина резко сократила, а затем и вообще прекратила концертную деятельность.

Новое тысячелетие

В 2000 году, вскоре после рождения дочери, вышел новый альбом Маши Распутиной «Поцелуй меня при всех», который певица записала ещё будучи беременной. Рецензенты отметили, что тексты песен здесь стали более сексуальными, равно как и образы певицы. В начале этого же года, после показа клипа «Платье из роз», одно из американских изданий ^{[уточнить]} назвало Распутину самой сексуальной российской певицей за последнее десятилетие.

В 2001 году после выхода диска «Живи, Страна!» (составленного, в основном, из лирических композиций и, возможно, наименее успешного в её репертуаре) на три года Маша Распутина ушла со сцены и почти не давала интервью.

Возвращение состоялось во многом благодаря дуэту с Филиппом Киркоровым — песне «Роза чайная» (стилизованной под Hi-NRG), а также одноимённому видеоклипу, в котором Маша Распутина предстала в образе фаворитки французского короля Людовика XIV, роль которого исполнил Киркоров, Анжелики де Фонтанж. Считается, что именно успех этой песни обеспечил Маше Распутиной статус российской суперзвезды.

Второй дуэт с Ф. Киркоровым, «Мечты», упрочил популярность Распутиной, которая предстала в клипе в образе дивы на фоне надписи «Hollywood», выполненной на скотче, окружающей пространство, где находится певица. Насыщенная промокампания, проводившаяся совместно с Киркоровым, а также множество концертов обеспечили новому альбому Роза чайная популярность в России и странах ближнего зарубежья.

В апреле 2003 года Алла Пугачева подарила Маше Распутиной свою песню «Синяя птица». Проведённый в апреле концерт в Санкт-Петербурге, где состоялась премьера песни, стал первым сольным выступлением певицы после трёхлетнего перерыва.

В 2004 году вышел хит «Мосты», написанный Игорем Николаевым и Игорем Крутым. В Санкт-Петербурге был снят клип на эту песню: чёрно-белый ролик о трагической истории любви и разлуки.

В 2007 году певица приняла участие в телепроекте Первого канала «Две звезды», где выступила в паре с телеведущим Андреем Малаховым. В том же году состоялась премьера шутливого шлягера «Прощай», вновь исполненного в дуэте с Киркоровым.

В феврале 2008 года Маша Распутина провела успешный гастрольный тур по городам и деревням Московской области. Турне было продолжено в США, где певица выступила, в частности, в Майами и Нью-Йорке. В марте 2008 года вышел сборник Маша Распутина. The Best, куда был включён и новый хит певицы «Развод».

В апреле 2015 года Распутина представили песню «Когда мы вместе» поэта Ильи Резника и композитора Кая Метова, посвящённую президенту России Владимиру Путину.

Личная жизнь

• Первый муж — Владимир Ермаков
  • Дочь Лидия Ермакова (род. 1985)
• Второй муж — Виктор Евстафьевич Захаров, бизнесмен и продюсер, с 1999 года
  • Дочь Мария Захарова (род. 8 сентября 2000)

Дискография

• 1991 — Городская сумасшедшая
• 1993 — Я родилась в Сибири
• 1994 — Синий понедельничек
• 1995 — Маша Распутина (Сингл)
• 1996 — Я была на Венере
• 1998 — Ты меня не буди
• 2000 — Поцелуй меня при всех
• 2001 — Живи, страна!
• 2003 — Роза чайная
• 2008 — Маша Распутина. The Best

Видеография

• 1989 — Играй, музыкант!
• 1989 — Городская сумасшедшая
• 1989 — Я и ты
• 1990 — Я останусь с тобой
• 1990 — Клава
• 1991 — Тараканы
• 1991 — Белый Мерседес
• 1993 — Шарманщик
• 1995 — Беспутная
• 1995 — Ах, Одесса
• 1996 — Хулиганчики
• 1998 — Ты упал с луны
• 1998 — Ты меня не буди
• 1999 — Платье из роз
• 2003 — Дождь сумасшедший
• 2003 — Роза чайная
• 2003 — Мечта (реж. Ирина Миронова)
• 2004 — Мосты
• 2005 — Джалма (реж. Ирина Миронова)

Участие в клипах других исполнителей

• 1990 — Магдалена (Филипп Киркоров)

Фильмография

• 1990 — «Подземелье ведьм» (реж. Юрий Мороз) — исполнительница финальной песни фильма «Я и Ты» (муз. Максим Дунаевский, сл. Леонид Дербенёв). Песня вошла в дебютный альбом «Городская сумасшедшая»

Ссылки

• [www.masharasputina.com/ Официальный сайт Маши Распутиной]
• [www.megamasha.ru Сайт о творчестве Маши Распутиной]
• [persona.rin.ru/view/f/0/35881/rasputina-masha persona.rin.ru: Маша Распутина]
• [all-biography.ru/alpha/r/rasputina-masha-rasputina-masha all-biography.ru Маша Распутина]
• [shalala.ru/Маша_Распутина/bio/ shalala.ru Маша Распутина]

Отрывок, характеризующий Маша Распутина

– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!