Машикули

Машикули́ (фр. machicoulis, от средневекового фр. mache-col, «бить в голову») — навесные бойницы, расположенные в верхней части крепостных стен и башен, предназначенные главным образом для вертикального обстрела штурмующего стены противника стрелами или ручным огнестрельным оружием, сбрасывания камней, выливания кипятка и смолы. В русском крепостном зодчестве употреблялись термины: «бойницы косого боя», «навесной бой», «навесные стрельницы», «варницы» и, соответственно, «варовый бой» (от вар, варёная смола, крутой кипяток).

История

Эпизодическое применение машикулей известно ещё в древнем мире (нураги Сардинии, крепости Центрально Азии). Но повсеместно они вошли в крепостную архитектуру в Средневековье: в Европе, на Ближнем Востоке, на Кавказе. В Западной Европе развитым каменным машикулям предшествовали также своего рода машикули — бойницы с наклонным полом, которые, однако, не позволяли обстреливать самое подножие стен. Поэтому появились сооружаемые только на время осады перед парапетом (иногда и с обеих его сторон) стены или башни деревянные галереи — гурдиции или хорды с навесными бойницами. При этом наклонные бойницы самого парапета не перекрывались и могли также использоваться. Гурдиции сооружали в XII—XIII вв. Часто они совмещались с каменными машикулями, которые начали сооружать после крестовых походов и в XIV в. заменившие гурдиции.

На Руси для обстрела подошвы деревянных крепостей имелись длинные щели под выступающей наружу верхней боевой площадкой или бруствером — заборолом (заборал, облам). В строительство каменных крепостей на Руси машикули принесли в конце XV в. итальянские архитекторы.

Устройство

Машикули использовались для ликвидации непростреливаемого (мёртвого) пространства у подошвы стен, возникавшего при ведении оборонительного огня из бойниц, так как они давали возможность обстреливать местность лишь на некотором удалении от подошвы стен. Машикули устраивались посредством создания свесов у брустверной стенки. При этом парапет бруствера несколько выдвигался вперёд от плоскости стены. В случае, если для выноса парапета использовались кронштейны, в качестве машикулей применялись щели между ними (преобладающий способ в европейском крепостном строительстве). Если же вынос бруствера осуществлялся посредством общего изменения формы кладки стен, в вынесенной вперед части устраивались бойницы, имевшие большой угол наклона (преобладает в русском крепостном зодчестве). Популярность машикулей не везде была одинаковой. Если, например, во Франции их применяли очень широко, то в Англии они обычно имелись только над входом.

Другой разновидностью машикулей являются бойницы, устроенные без выноса вперёд парапета — просто в вертикальных стенах. Они часто имеются в стенах монастырей на Руси, где их ряды образуют средний бой (хотя их тыльная часть находится на верхнем бое). Реже их использовали в стенах и башнях кремлей. Подобные машикули особенно характерны для крепостей Центральной Азии, где строительство из необожжённого кирпича или глинобитное (из пахсы) исключало возможность сооружения выдвинутого бруствера.

Известны и фальшивые или ложные машикули (Тульский кремль). При этом делается очень небольшой вынос за линию стены и нет сквозных отверстий бойниц. Имеются также варианты, когда в одном ряду чередуются фальшивые и настоящие машикули.

Специфическим типом машикулей можно считать так называемые «дыры-убийцы» — отверстия в потолках и сводах воротных проездов, через которые защитники крепости поражали ворвавшегося в проезд противника камнями и стрелами, поливали кипятком и т. п.

Разновидностью машикулей являются балкончики бретеш или мушараби, устраиваемые как в наиболее ответственных участках обороны, так и по всему периметру крепости. Они были распространены как в Западной Европе, так и на Востоке, в том числе имелись на кавказских боевых башнях.

Поздний этап

С появлением огнестрельного оружия и переходом к бастионой системе укреплений машикули постепенно утратили своё оборонительное значение.

Во второй половине XIX века, с распространением романтизма и интереса к культуре средневековья, машикули вводятся в архитектуру в качестве декоративного элемента (впервые — в псевдоготике). Как элемент архитектурного оформления, машикули используются для символического уподобления сооружения за́мку или для напомнинания о его реальном или игровом фортификационном прошлом. Помимо неоготики, декоративные машикули получили широкое распространение в архитектуре неоренессанса, в классицизме же используются редко.

См. также

• Данскер
• Эркер

Источники

• Виолле-ле-Дюк Э. Крепости и осадные орудия. Средства ведения войны в Средние века / Пер с англ. — м.: ЗАО Центрполиграф, 2007. — С. 59, 62—64, 132—140. — 255 с. — ISBN 5-9524-2573-9.
• Носов К. С. Русские средневековые крепости. — М.: Эксмо, 2013. — С. 114, 153—160, 169. — 352 с. — ISBN 978-5-699-48952-7.
• Философский факультет СПБГУ. Российский гуманитарный энциклопедический словарь (в 3 томах). — М.: Гуманитарный издательский центр ВЛАДОС, 2002.
• В. Яковлев. История Крепостей. — М.: «Издательство АСТ», 2000. — 400 с. — (Военно-историческая библиотека). — 5100 экз. — ISBN 5-237-05176-6.
• [dic.academic.ru/dic.nsf/es/35407/%D0%BC%D0%B0%D1%88%D0%B8%D0%BA%D1%83%D0%BB%D0%B8 Словарные определения понятия «Машикули» на сайте dic.academic.ru] (рус.). Проверено 16 сентября 2010. [www.webcitation.org/66IHyaq4H Архивировано из первоисточника 20 марта 2012].

Отрывок, характеризующий Машикули

– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.


На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.