Машков, Илья Иванович

Илья Машков
Рисунок Бориса Григорьева
Дата рождения:	17 (29) июля 1881(1881-07-29)
Место рождения:	станица Михайловская, Хопёрский округ, область Войска Донского, Российская империя
Дата смерти:	20 марта 1944(1944-03-20) (62 года)
Место смерти:	Москва, СССР
Гражданство:	Российская империя Российская империя → РСФСР РСФСР → СССР СССР
Жанр:	натюрморт, портрет, пейзаж
Учёба:	Московское училище живописи, ваяния и зодчества (в 1900-1910)
Стиль:	реализм, кубизм, постимпрессионизм, лубок
Влияние:	Поль Сезанн, Валентин Серов, Константин Коровин, Аполлинарий Васнецов
Влияние на:	Николай Загреков, Вера Рохлина, Магдалина Вериго
Звания:
Работы на Викискладе

Илья́ Ива́нович Машко́в (17 [29] июля 1881, Михайловская, Область Войска Донского — 20 марта 1944, Москва) — русский и советский художник, один из основателей и участник художественного объединения «Бубновый валет» (1910) и Общества московских художников (1927—1929), входил в состав объединений «Мир искусства» (с 1916) и общества «Московские живописцы» (с 1925), в период 1924—1928 член Ассоциации художников Революционной России, Заслуженный деятель искусств РСФСР (1928).

Детство и юность

Илья Машков родился 29 июля 1881 года в станице Михайловской-на-Дону Хоперского округа Области Войска Донского (ныне Урюпинский район Волгоградской области). Художник пишет : «Мои родители по отцу и матери пришли на Дон .. из Проненского уезда , Рязанской губернии.. были государственными крестьянами». Родители занимались мелочной торговлей. Илья Машков был старшим из девятерых детей в семье.

В 1889—1892 гг. учился в приходских школах, в станице Михайловской и на хуторе Сычеве.

В 1892—1899 гг. — отдан родителями «в люди», вначале в станицу Филоновскую, в бакалейную торговлю, затем в г. Борисоглебск к купцу М. Е. Юрьеву. Рисовал вывески. Начал учиться рисованию у учителя Борисоглебской гимназии Н. А. Евсеьева.

В 1900—1905 и 1907—1910 годах учится в Московском училище живописи, ваяния и зодчества у знаменитых художников Л. О. Пастернака, Валентина Серова, Константина Коровина, Аполлинария Васнецова, А. Е. Архипова, Н. А. Касаткина, С. Д. Милорадовича. Во время учёбы отличался эксцентричным характером. Более всего любил работу с цветом, гиперболу, преувеличение, гигантизм. В 1904 г. оставил учение, на три года : в 1907 г. вновь его возобновил.

Как нуждающемуся ученику, ещё во время учения, Машкову был предложен «заработок в виде уроков по рисованию». С 1904 г. преподаёт; частные уроки художник давал вплоть до сентября 1917 года. Из тех. кто учился у него рисованию, Машков выделял немногих : «.. занимались серьёзно живописью Фальк, Грищенко, Фёдоров, Мильман Татлин, Осмёркин. Блюменфельд, М. Родионов, Королёв». У Машкова учились И. Клюн, В. Мухина и многие другие художники.

В 1905 г. женился на Софии Стефановне Аринцвари. В 1906 г. в этом браке родился сын, Валентин Ильич Машков (репрессирован в 1937 г.) .

В 1906 г. выстроил для себя мастерскую в здании Политехнического общества, по адресу Малый Харитоньевский пер,. 4. Работал в этой мастерской до конца жизни. В 1907 г. познакомился с художником П. П. Кончаловским.

В 1908 г. , с марта по август. путешествовал по Франции, Германии, Австрии, Англии, Испании и Италии. По возвращении из поездки продолжил учение. в мастерской К. а. Коровина. Пишет портреты и натюрморты.

В 1910 г. исключён из училища (МУЖВЗ).

Период сезаннизма : 1910—1916

В 1910 г . в выставке «Салон. Интернациональная выставка картин, скульптуры, гравюр, и рисунков» в Санкт Петербурге, Риге, Киеве и Одессе. Предствил на ней 10 работ. Участвует в «Осеннем салоне» в Париже. Натюрморт художника «Синие сливы» приобретён И. А. Морозовым. Пишет «Автопортрет и портрет П. П. Кончаловского».

В 1911 году И. И. Машков вместе с П. П. Кончаловским участвует в создании общества «Бубновый валет». Стал секретарём общества. В 1911—1914 гг. представляет свои работы на всех выставках общества.

В 1914 г. участвует в Комиссии помощи «Художники — товарищи воинам». Делает серию «военных» лубков со стихами В. В. Маяковского .

В 1915 г. вступил в брак со своей ученицей, художницей Еленой Фёдоровной Фёдоровой. В 1915 г. для собрания Третьяковых были приобретены два натюрморта Машкова.

В 1916 г . вошёл в члены объединения «Мир искусства».

В апреле 1916 г. экспонирует более 70 работ на «Выставке современной русской живописи», ставшей самой большой прижизненной Экспозицией художника.

Пост-революционный период : 1917—1925

В 1917—1919 гг. после Февральской революции Машков занимался организацией профсоюза художников. После Октябрьской революции он преподавал рисование, читал курс лекций в военной школе.

В сентябре 1918 года художника избрали членом коллегии ИЗО Наркомпроса, призванной организовать отдел изобразительных искусств при Наркомпросе. Состоял в коллегии до июня 1919 г.

В сентябре 1918 г. начал преподавание во ВХУТЕМАС — ВХУТЕИН, где оставался работать до 1929 г, как профессор живописного факультета. Работал над живописными панно для украшения Москвы в дни революционных празднеств. Среди его учеников: Вера Рохлина, Павел Петрович Соколов-Скаля, М. Б. Вериго.

В 1921 г. избран председателем московского отделения общества «Мир искусства». Избран членом Советской Российской Академии художественных наук.

В 1922 г. создаёт ряд картин, в числе которых «Натюрморт с веером». Женился в третий раз на Марии Ивановне Даниловой.

В 1923 г. принял участие в «Выставке картин», организованной художниками, прежде входившими в общество «Бубновый валет» . Провёл лето на даче в Островках (Сарвела) под Петроградом. осенью посетил Крым, работал на пленэре. Среди многочисленных крымских картин художника — « Пояж в Симеизе», " Санаторий « Красные зори», «Солнечные ванны в Крыму», серия работ «Женский пляж».

В 1924 году работы Машкова экспонировались на Выставке русского искусства в Америке. и в Венеции, на 14 Международной выставке искусств. Пишет натюрморты : «Снедь московская. Мясо. Дичь» и «Снедь московская. Хлебы». Пишет ряд пейзажей на пленэре, в Луге.

Период соцреализма : 1926—1944

В 1925 г. вступил в АХРР. Стал руководителем Центральной студии АХРР (пробыл им до сентября 1929 г.) Оставался в АХРР до её роспуска в 1932 г. Пишет революционные картины счастливого советского отдыха, портреты передовиков производства, среди них знаменитой Паши Ангелиной, портреты красных партизан, колхозные пейзажи и натюрморты, демонстрирующие изобилие жизни.

В 1925 г. пишет картину «Ливадийский крестьянский курорт». В 1926 г. получает творческую командировку в Гурзуф. Написал работы о жизни пионерского лагеря Артек, виды Гузуфской военно курортной станции.

В 1927 г. получает творческую командировку в Грузию и в Армению, на Земо — Авчальскую ГЭС,

Приказом Совнаркома, в 1929 году, к пятидесятилетию художника, И. И. Машкову назначена пожизненная персональная пенсия в размере 225 р. в месяц. Прекращает педагогическую деятельность.

В 1930—1934 гг. живёт в станице Михайловской, с намерением превратить её в образцово показательный социалистический городок, где «искусство было бы соединено с наукой, парк культуры со стадионом, дом отдыха с ботаническим садом, опытные поля с парашютной вышкой.» Известно, что художник настоял на том. что в станице, в здании церкви, вместо иконостаса повесили портреты Ленина и Сталина, а над куполом вместо креста водрузили красный флаг; Машков написал эту церковь на одном из станичных видов . Пишет картины, отображающие лучащийся оптимизмом колхозный быт — «Колхозница с тыквами» 1930 , широко воспроизводившуюся на обложках журналов и в прессе; «Девушка с табачной плантации» 1930, «Станица Михайловская», «Площадь Михайловской». В 1933 г пишет картину «Пионерка с горном».

В 1934 г. возвращается в Москву. Пишет «программную» работу — «Привет XVII съезду ВКП (б)»), c изображениями К. Маркса, В. Ленина и И. Сталина в цветочной аранжировке.

В 1936 г. пишет картину «Советские хлебы», — хлебобулочные изделия, написанные на ней, пеклись особо по заказу художника. В 1936—1937 гг. декорирует серией панно банкетный зал гостиницы «Москва».

В 1930 — е гг. работы Машкова экспонировались на многочисленных выставках в Лондоне, Париже, Вене и других городах. В 1937 г. картина Машкова «Портрет красного партизана А. Е. Торшина» (1933, собрание Центрального музея Вооружённых сил) , — устанавливавшего в 1918 году советскую власть в Хоперском округе, куда входила станица Михайловская, — выставленная на Международной выставке в Париже, была награждена золотой медалью. В 1939 г. был награждён Бронзовой медалью «За выдающийся вклад в мировое искусство», как участник выставки организованной корпорацией IBM в Нью- Йорке. На выставке демонстрировалась работа Машкова "Девушка с подсолнухами " («Портрет пионерки Зои Андреевой») а картину приобрела корпорация IBM в США.

В годы Великой Отечественной войны Машков писал портреты солдат, работников Первого Московского коммунистического госпиталя в Лефортово, эвакуационно-сортировочного госпиталя № 290.

Скончался 20 марта 1944 года на своей даче в Абрамцево. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

• Машков, Илья Иванович 01.jpg

Память

Имя художника носит музей изобразительных искусств в г. Волгограде

Работы

Работы Машкова находятся в собраниях:

• Государственная Третьяковская галерея, Москва.
• Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.
• Волгоградский музей изобразительных искусств имени И. И. Машкова, Волгоград.
• Ярославский художественный музей, Ярославль.
• Национальный художественный музей Республики Беларусь, Минск.
• Сочинский художественный музей, Сочи

Натюрморт «Цветы» продан на «Сотби» за 3,5 млн долларов.

«Натюрморт c фруктами» продан на «Кристис» за 7,25 млн долларов.

• Колхозница с тыквами. 1930 г..jpg

  Колхозница с тыквами. 1930

• Mashkov city-in-switzerland-1914.jpg
• Mashkov fruits-and-berries-1916.jpg
• Mashkov italy-nervi-landscape-with-aqueduct-1913.jpg
• Mashkov landscape-with-a-house-1911.jpg
• Илья Машков Натюрморт.jpg

  Натюрморт. 1934-1936. Сочинский художественный музей

Литература

• Перельман В. Н. Илья Машков. — М.: Советский художник, 1957. — 106 с. — 5000 экз.
• Алленов М. М. Илья Иванович Машков. — Л.: Художник РСФСР, 1973. — 44, [16] с. — (Массовая библиотечка по искусству).
• Светляков К. А. Илья Машков. — М.: Арт-Родник, 2007. — 96 с. — ISBN 978-5-9561-0266-4.
• [annales.info/rus/ussr/mashkov.htm Одинцова В. И. Певец природы] // Историко-краеведческие записки. — Вып. 4. — Волгоград, 1977.
• Поспелов Г. Г. Бубновый валет. — М.: Советский художник, 1990. — 272 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-269-00079-2.
• Устав общества художников «Бубновый валет». Творчество № 2 (386) 1989.
• «Бубновый валет» в русском авангарде / Авторы Фаина Балаховская, Владимир Круглов, Жан-Клод Маркадэ, Глеб Поспелов, Дмитрий Сарабьянов; переводчик Елена Лаванан; редактор Анна Лакс. — СПб.: Государственный Русский музей, Palace Editions, 2004. — 352 с. — (Государственный Русский музей. Альманах, № 92). — ISBN 5-93332-143-5, 3-935298-96-X.
• Поспелов Г. Г. Бубновый валет. Примитив и городской фольклор в московской живописи 1910-х годов. — 2-е изд. — М.: Пинакотека, 2008. — 288 с. — (3000). — ISBN 978-5-903888-01-6.

Ссылки

• [www.krugosvet.ru/articles/84/1008416/1008416a1.htm Илья Машков в энциклопедии «Кругосвет»]
• [www.volgogradmuseum.ru/mashkov-research/ Специфика собрания И. И. Машкова в Волгоградском музее]
• [www.volgogradmuseum.ru/mashkov/#hhh Коллекция И. И. Машков в Волгоградском музее]
• [www.tretyakovgallery.ru/ru/collection/_show/author/_id/138 Коллекция И. И. Машков в ГТГ]
• [artmuseum.by/ru/vyst/virt/mashkov Коллекция И. И. Машков в Национальном художественном музее Республики Беларусь]

Отрывок, характеризующий Машков, Илья Иванович

Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.