Маэбаси

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Центральный город
Маэбаси
яп. 前橋市
Флаг Герб
Страна
Япония
Префектура
Гумма
Координаты
Прежние названия
Умаябаси
Центральный город с
Площадь
311,64 км²
Население
340 041 человек (2014)
Плотность
1091,13 чел./км²
Часовой пояс
Почтовый индекс
371-8601
Код
10201-6
Официальный сайт

[www.city.maebashi.gunma.jp/ y.maebashi.gunma.jp]  (яп.)</div>

Регион

Маэба́си (яп. 前橋市 Маэбаси-си?) — центральный город Японии, расположенный в южно-центральной части префектуры Гумма. Маэбаси — административный центр этой префектуры.





Общие сведения

Маэбаси — один из наибольших городов равнины Канто, расположен в среднем течении реки Тонэ. Вместе с соседним городом Такасаки он является одним из из главных промышленно-торговых центров префектуры Гумма. Также есть городская железнодорожная сеть, соединяющая Маэбаси с городами Сибукава, Исэсаки и Кирю.

В Средние века район современного Маэбаси был известен как Умаябаси. С XVII века Маэбаси получил современное название и стал центром автономного образования Маэбаси-хану, которым владели самураи рода Сакаи и Мацудайра.

Благодаря активному развитию текстильной промышленности Маэбаси во второй половине XIX века город был известен как «шёлковый посёлок».

География

Маэбаси расположен в восточной части острова Хонсю, на севере равнины Канто, у южного подножья вулкана Акаги.

Площадь города составляет 311,64 км²[1], население — 340 041 человек (1 июля 2014)[2], плотность населения — 1091,13 чел./км². Его протяжённость с севера на юг составляет 25 км, а с запада на восток — около 20 км.

На территории Маэбаси протекает самая большая река префектуры и равнины Канто — Тонэ, которая известна чистотой своих вод. Она разделяет город на восточную и западную часть.

Город граничит на юго-западе с сёлами Фудзими и Синто, городом Сибукава и посёлком Ёсиока. На востоке он имеет общую границу с городом Такасаки, на юге — с городами Тамамура и Исэсаки, на востоке и северо-востоке — с городом Кирю.

Рельеф города равнинный, но имеет заметный уклон с севера на юг. Наивысшая точка на севере составляет 1 572 метра над уровнем моря, а самая низкая — 64 м[3].

Климат Маэбаси преимущественно влажный, субтропический. Осадков выпадает немного. Средняя температура воздуха в конце 1990-х — начале 2000 годов колебалась между 14 °C и 15 °C[4]. Зимы — прохладные, лето — жаркое и дождевое. Зимой дует сильный северо-западный ветер, а летом — юго-западный. Также в жаркую пору года бывает частый гром и молнии[5].

Символика города

Эмблема Маэбаси — изображение пустого в середине круга (яп. 輪貫 вануки). Этот символ украшал мон рода Мацудайра, владельцев средневекового Маэбаси-хану, центром которого был современный город. Эмблема была утверждена в 1909 году[6].

Флаг Маэбаси — полотнище тёмно-индигового цвета[7] с соотношением сторон 2:3. В центре полотница размещена эмблема города белого цвета.

Кроме флага и эмблемы Маэбаси имеет четыре символа: два цветка — роза и азалия, и два дерева — серый вяз и гинкго. Они были утверждены в 1980 году. Эти символы олицетворяют красоту и гармоничность жителей города[8].

История

Первые люди появились на территории современного города Маэбаси в позднем палеолите. Их наследники были носителями неолитической культуры Дзёмон и распространителями культуры рисоводства на рубеже нашей эры. В IV веке местное население основало страну Кэ, которая была завоёвана молодым японским государством Ямато.

Напоминанием про яматосское завоевание служат многочисленные курганы IV — VIII веков. Самыми большими и самыми богатыми курганами являются Тэндзинзан и Хотодзан, которые находятся на территории современного города.

В VIII веке земли современного Маэбаси вошли в состав провинции Кодзукэ, а в центре будущего города находилась резиденция провинциального правительства. В том же месте находились монастыри Кокубун-дзи, которые служили очагами расширения буддизма в регионе.

В середине X века район Маебаси стал известен в Японии благодаря выращиванию красивых лошадей. На это время приходится появление в нём новых топонимов, связанных с коневодством — уезд и станция Курума[9], волость Умая и другие. В то же время новое развитие получила буддистская культура в регионе: в монастыре Нитриндзи была изготовлена уникальная статуя одиннадцатиликой бодхисаттвы Каннон, а в монастыре Дзэнсёдзи — скульптуру сидячего будды Амитабхи.

В 1470 году на территории современного Маэбаси был построен замок Умаябяси. У его подножия вырос купеческо-ремесленный посёлок, непосредственный предшественник современного города. Однако через столетия, в 1567 году его уничтожил пожар, который возник во время сражения между двумя самурайскими кланами Такэдой и Ходзё. Уцелевшие жители перенесли свои дома к старому руслу реки Тонэ, основав таким образом центр современного Маэбаси.

После установления в Японии сёгуната Токугава в 1603 году, замок Умаябаси и прилежащие территории были переданы клану Сакаи, приближенным вассалам сёгунов. Главы этого рода изменили название города на Маэбаси и стали владельцами автономного уезда Маэбаси-хана. Сакаи правили им на протяжении 150 лет, а потом были смещены кланом Мацудайра. Из-за частых наводнений новые хозяева перенесли свою резиденцию в замок Кавагоэ, что стало причиной упадка города Маэбаси. Они планировали обновить тамошний замок в 1867 году, но в связи с ликвидацией сёгуната и реставрацией прямого императорского владения не смогли свершить задуманное. Впрочем, перед падением существующего режима Мацудара наладили в Маэбаси производство шёлка, который с 1859 года экспортировался через Иокогаму за границу. Благодаря этому некогда заброшенное поселение стало возрождаться во второй половине XIX века и стало негласно называться «шёлковым посёлком».

В 1881 году Маэбаси был превращён в центр новообразованной префектуры Гумма. В 1888 году оно получило официальный статус посёлка, а в 1892 году первым в префектуре получил статус города. За несколько десятилетий город разрастался, поглощая соседние населённые пункты.

В 1945 году, во время Второй мировой войны, 80 % строений Маэбаси сгорели во время бомбардировки авиацией США. Для обновления города был взят курс на его территориальное расширение и реконструктиризацию промышленности. В 1950—1960-х годах Маэбаси превратился в центр производства электротоваров, машиностроения и коммерции.

Христианская женская школа, основанная в Маэбаси в 1888 году, спустя ровно 111 лет, в 1999 году, получила статус университета — университет Кёай.

1 апреля 2001 года правительство Японии присвоило Маэбаси статус особого города Японии.

5 декабря 2004 года в состав города был включен город Ого, а также сёла Касукава и Мияги.

1 апреля 2009 года Маэбаси получил статус центрального города.

Города-побратимы

Маэбаси породнён с городами:

Напишите отзыв о статье "Маэбаси"

Примечания

  1. Площадь указывается по данным сайта [www.gsi.go.jp/KOKUJYOHO/MENCHO-title.htm Geospatial Information Authority of Japan(яп.) с учётом [www.gsi.go.jp/KOKUJYOHO/MENCHO/201110/opening.htm изменений], опубликованных 1 октября 2011 года.
  2. [toukei.pref.gunma.jp/brr/brr201407.htm 群馬県市町村別住民基本台帳人口と世帯(平成26年7月末日現在)] (яп.). Администрация префектуры Гумма (21 августа 2014). — Число домашних хозяйств и численность населения префектуры Гумма. Проверено 29 августа 2014.
  3. [www.city.maebashi.gunma.jp/ctg/01300113/01300113.html Данные сайта города Маэбаси]
  4. 24 июля 2001 года метеостанция города зафиксировала рекордно высокую температуру воздуха для Маэбаси +40 °C.
  5. [www.city.maebashi.gunma.jp/ctg/01300115/01300115.html Данные сайта города Маэбаси]
  6. [www.city.maebashi.gunma.jp/ctg/01300111/01300111.html Данные сайта города Маэбаси]
  7. Тёмно-индиговый цвет называется катииро (яп. 搗色 или яп. 勝色) и традиционно считается цветом победы.
  8. [www.city.maebashi.gunma.jp/reiki/reiki_honbun/ae20200061.html Положение об утверждении символов города Маэбаси: цветов и деревьев]
  9. В дальнейшем произносится как Гумма. [www.city.maebashi.gunma.jp/ctg/01300112/01300112.html Данные сайта города Маэбаси].
  10. [www.olatheks.org/FactsHistDemo/History Olathe History — 1990—2000]  (англ.) на сайте olatheks.org

Ссылки


Отрывок, характеризующий Маэбаси

Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Маэбаси&oldid=80026703»