Маяк (город)

Город/посёлок Маяк Маяк Страна ПМР/МолдавияПМР/Молдавия Район Григориопольский район (Приднестровская Молдавская Республика) ПМР Координаты 47°14′15″ с. ш. 29°23′09″ в. д.47.23750° с. ш. 29.38583° в. д. / 47.23750; 29.38583    Дата основания 1968 Первое упоминание 1971 Прежние названия производственное отделение села Гыртоп Город/посёлок с 1978 Население 1060 человек (2014) Национальный состав русские, украинцы, молдаване, белорусы Конфессиональный состав атеисты, Русская Православная Церковь Часовой пояс UTC+2, летом UTC+3 Официальный сайт [maik-possovet.jimdo.com maik-possovet.jimdo.com]  (рус.) Маяк Маяк

К:Статьи о населённых пунктах без категории на Викискладе

Мая́к — посёлок городского типа в Григориопольском районе Приднестровской Молдавской Республики. По законам Молдавии обладает статусом города, но местные жители Маяка статус "города" не признали.

Официальной датой регистрации населённого пункта в качестве пгт с современным названием "Маяк" является 1978 год. Назван в честь одноимённой советской радиостанции Маяк, чьим структурным подразделением являлся де-факто с 1971-ого года. До этого по данным советского справочника "Административно-территориальное деление МССР" на 1978 год, числился в качестве производственного отделения села Гыртоп в 1968-1978 годах.

Население

По данным государственной службы статистики ПМР население пгт на 1 января 2014 года составило 1060 человек, в 2010 году — 1175 человек.

Радиотелецентр

Основным объектом в Маяке является Приднестровский радиотелецентр (до 1991 года назывался Молдавским радиоцентром; заработал в 1971-ом году). Он расположен на территории площадью 850 гектаров между сёлами Гыртоп, Котовка и пгт Глиное (47°16′58″ с. ш. 29°25′44″ в. д.47.2827° с. ш. 29.429° в. д. / 47.2827; 29.429   ). Радиоцентр был построен в период с 1968-ого по 1975-й год.

Осенью 1970 года сдается дом № 1, в котором поселились люди строительных специальностей и инженера связи. До сдачи молодые специалисты жили в девяти вагончиках летом. Первым руководителем МРЦ (Молдавский радиоцентр) был Дмитрий Витальевич Ковшов. Сам родом с Белоруссии, бывший партизан. Его Отец известный революционер, похороненный в г. Москве у Кремлёвской стены. Были выделены земельные участки под огороды, под гаражи. Для досуга молодежи, а в основном население составляли люди до 30 лет, была отведена комната в здании конторы - клуб. Параллельно со строительством зданий шло строительство домов и объектов соцкультбыта: детского сада, школы, комплекса «Столовая, магазин, ФАП, поселковый Совет»

В 1978-1990 годах загрузка всех радиопередатчиков Маяка осуществлялась по 23 часа в сутки; единственным заказчиком был Государственный комитет по радиовещанию и телевидению СССР. Радиоцентр осуществлял трансляцию программ не только на территорию Советского Союза и на ближайшие социалистические страны, но и вёл трансляции практически на весь земной шар (в т.ч. транслировались радиопрограммы для советских полярных станций Антарктиды, для моряков торгового и рыбного флота дальнего плавания). Отзывы о качестве приёма программ приходили от радиослушателей из США, Западной Европы, Африки, Австралии, Индии.

В 1986—1987 годах была проведена реконструкция, и к началу 1990-х годов здесь действовали более 20-ти передатчиков, работавших в диапазонах коротких и средних волн; каждый коротковолновый передатчик подключён к своим 4-ём антеннам высотой от 60 до 160 метров. Была сооружена также поворотная коротковолновая антенна, способная менять своё направление (азимут).

В Советском Союзе было построено всего несколько подобных радиоцентров, при этом молдавский был самым мощным в СССР. Персонал радиоцентра насчитывал 220 человек. В советское время расходы, в частности на потребление электроэнергии составляли порядка 10 млн кВт•ч в месяц, были велики.

К уникальному оборудованию можно отнести и комплекс антенн «Малая Заря» - 11 мачт, протяженность комплекса около 600 метров, это мегаваттные передатчики. Радиоволны средней длины по прямой направлены на Балканские страны. Этот комплекс можно назвать младшим братом – под Санкт-Петербургом есть подобный комплекс длиной 3,5 км и называется он «Большая заря». Средневолновая антенна «Квадрат» может менять диаграмму направленности импульса на 90 градусов. Заказчики этого оборудования в основном Трансмировое радио, «ВВС», «Радио-агентство»

В 1991 году после самопровозглашения Приднестровской Молдавской Республики, радиоцентр вышел из-под контроля Кишинёва и перестал транслировать передачи молдавского национального радио. Продолжалась трансляция радиопрограмм Приднестровья, а также российских программ, предназначенных для слушателей из Молдавии, Украины и некоторых других стран этого региона. Радиоцентр испытывал острый недостаток финансирования, и некоторые антенны пришлось отключить. К радиоцентру были добавлены спутниковые телевизионные передатчики, после чего он стал называться Приднестровским телерадиоцентром.

В 1997 году на радиоцентре, не выдержав веса скопившегося льда, рухнула 350-метровая средневолновая антенна, а в конце 2000 года, не выдержав интенсивного обледенения, рухнула 250-метровая антенная мачта, с помощью которой выполнялись заказы на ретрансляцию российских программ на соседние европейские страны. Кроме того, рухнулa 160-метровая мачта и семь мачт коротковолновых антенн вещания на дальнее зарубежье. Уцелели 150-метровая и 80-метровая антенны и коротковолновая поворотная антенна. Мачты антенной системы «Малая заря» тоже уцелели, но с них упали сами антенны, использовавшиеся для вещания на Австрию и Балканы.

В 2007 году телерадиоцентр был продан Правительством Приднестровской Молдавской Республики по просьбе России - Федеральному государственному унитарному предприятиятию «Российские телевизионные и радиовещательные сети» с обременением по реконструкции объекта, иначе в 2012 году он бы снова вернулся в собственность ПМР. Новый владелец в полном объёме выполнил инвестиционное задание по ремонту и восстановлению оборудования: отремонтировал открытые подстанции, окрасил несколько рабочих антенн, восстановил обе антенны, пострадавшие в ходе оледенения 2000-ого года, значительно увеличил объём вещания радиокомпании «Голос России» на средних волнах, перевёл телерадиовещание на современные компьютерные технологии, ввёл в эксплуатацию новую цифровую технику.

Ссылки

• [maik-possovet.jimdo.com/ Сайт администрации посёлка Маяк]
• [mayak.zbord.ru/index.php Страница посёлка на форумах zbord.ru]
• [mayakpmr.ru Сайт школы посёлка Маяк]

Отрывок, характеризующий Маяк (город)

На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.