Маяк (завод, Киев)

ОАО "Завод «Маяк»"
Тип	открытое акционерное общество
Год основания	1924
Расположение	СССР СССР → Украина Украина Киев, пр. Московский, 8
Отрасль	производство звукозаписывающей аппаратуры
Продукция	звукозаписывающая аппаратура огнестрельное оружие

К:Предприятия, основанные в 1924 году

ОАО «Завод „Маяк“» — предприятие в Оболонском районе Киева.

История

В 1963 году после реконструкции и введения новых производственных мощностей, Киевский завод радиоаппаратуры был переименован в Киевский завод «Маяк».

В 1960-е годы на заводе был освоен выпуск ламповых магнитофонов, в 1970-е годы — транзисторных магнитофонов «Маяк», с 1982 года — кассетных магнитофонов.

В 1991 году на заводе в три смены работали 10 тысяч человек.

После 1991

После провозглашения независимости Украины завод стал ведущим предприятием Украины по производству средств связи и звукозаписывающей аппаратуры.

В связи с осложнением экономической ситуации, распадом хозяйственных связей и отсутствием государственного заказа на продукцию военного назначения количество рабочих завода сократилось.

В 1996 году завод был преобразован в открытое акционерное общество.

В 1999 году на заводе была изготовлена первая партия 4,5-мм пневматических газобаллонных пистолетов М-40-4,5 (аналог российского пневматического пистолета А-101 "Аникс").

В 2000 году завод стал первым на Украине производителем электрошокеров: разработанный заводом трёхзарядный электрошокер в количестве 5 000 шт. закупила киевская налоговая полиция.

Во второй половине 2000 года на заводе работали 1700 человек, основной продукцией завода являлась бытовая техника: помимо магнитофонов и магнитол, был освоен выпуск электросчетчиков и пневматических пистолетов.

По состоянию на начало сентября 2001 года, на территории завода имелось три оборудованных в советское время подземных бомбоубежища на 2800 человек, оборудованных баками с питьевой водой и дизельными электрогенераторами.

В октябре 2005 года Верховная Рада Украины внесла завод в список предприятий, не подлежащих приватизации

В январе 2006 года Верховная Рада Украины установила прямой запрет на приватизацию завода.

В 2007 году прибыль предприятия увеличилась на 27,36% – до 7,75 млн гривен.

В феврале 2008 года правительство Украины вынесло на рассмотрение вопрос о возможности приватизации завода в течение 2008 года, однако в дальнейшем решение о приватизации стратегического предприятия было признано нецелесообразным, и 16 мая 2008 года Кабинет министров Украины взял на себя полномочия по управлению корпоративными правами завода «Маяк».

В 2008 году завод выпускал:

• бортовую аппаратуру речевого информирования «Алмаз-УБС», «Алмаз-УП», П-591Б, РИ-655
• наземные записывающие устройства «Алмаз-УН», П-591Н, РИ-65Н

Также, в 2008 году завод освоил производство огнестрельного оружия. Первой моделью завода стал танковый пулемёт КТ-7,62 (аналог ПКТ).

21 сентября 2011 на проходившей в Киеве выставке вооружения «Зброя і безпека-2011» завод представил демонстрационный образец пулемёта КМ-7,62 (модернизированный вариант пулемёта ПКМ, с установленной на ствольной коробке прицельной планкой Вивера и изменённой спусковой скобой), к которому вместо стандартного металлического короба для переноски патронной ленты был разработан облегчённый короб из синтетической ткани.

В 2012 году завод вошёл в состав государственного концерна «Укроборонпром».

В 2012—2014 годы при сотрудничестве с ООО «Zbroyar» и содействии со стороны ГК «Укрспецэкспорт» на заводе было освоено производство огнестрельного оружия: полуавтоматических карабинов MZ-10 и MZ-15, а также снайперской винтовки VPR-308.

В 2013 году на заводе была освоена переделка 7,62-мм советских автоматов Калашникова АКМ и АКМС со складов хранения министерства обороны Украины в самозарядные охотничьи карабины c 10-зарядным магазином:

• МКМ-072 (АКМ с штатным постоянным прикладом)
• МКМ-072Сб (АКМС со складным прикладом от автомата АК-74)
• МКМ-072Сн (АКМС с сохранённым штатным складным прикладом)

14 апреля 2014 директор завода «Маяк» А. Н. Перегудов сообщил, что винтовки VPR-308 подготовлены к серийному производству, а и. о. гендиректора концерна «Укроборонпром» Ю. Ф. Терещенко сообщил, что министерство обороны Украины выразило заинтересованность в приобретении новых винтовок.

26 июля 2014 на выставке вооружения были представлены 12 шт. винтовок VPR-308, которые в этот же день были переданы 1-й оперативной бригаде Национальной гвардии МВД Украины.

В декабре 2014 года завод представил станок для пулемёта Калашникова, производство которого было освоено предприятием. Станок предназначен для ведения огня по наземным и воздушным целям, масса станка составляет 4,5 кг. Кроме того, в декабре 2014 года на предприятии был начат выпуск компонентов для модернизации стрелкового оружия (новый вариант пламегасителя и несколько вариантов дульных тормозов-компенсаторов). До начала 2015 года выпускаемое заводом оружие продавалось в основном на экспорт, основными покупателями были страны Африки, Юго-Восточной Азии и Турция, в 2015 году завод получил первый заказ от министерства обороны Украины.

13 февраля 2015 представитель ГК "Укроборонпром" сообщил, что поставленные на Украину бронемашины AT-105 "Saxon" будут вооружены 7,62-мм пулемётом КТ-7,62. 23 марта 2015 года было объявлено, что крепление для установки пулемёта КТ-7,62 на бронемашины "саксон" уже разработали на заводе "Маяк".

4 апреля 2015 на полигоне учебного центра Национальной гвардии Украины в селе Новые Петровцы Киевской области были впервые представлены демонстрационный образец американской бронемашины M1114, прошедшей довооружение на заводе "Маяк" (c установленным на турельной установке 12,7-мм пулемётом ДШКМ) и демонстрационный образец 7,62-мм однозарядной портативной снайперской винтовки ГОПАК.

В начале июля 2015 года представители завода "Маяк" сообщили о модернизации танкового пулемёта КТ-7,62 до уровня КТМ-7,62 (вместо электроспуска установлена гашетка). Кроме того, для пулемёта разработан опорно-поворотный механизм, который должен обеспечить возможность установки КТМ-7,62 не только на бронетехнику, но и на пехотный пулемётный станок.

В июле 2015 года представители завода "Маяк" сообщили о том, что заводом завершена разработка 12,7-мм крупнокалиберной снайперской винтовки СГМ-12,7, а также изготовлен первый образец винтовки, который будет направлен на испытания (14 октября 2015 было объявлено о намерении начать серийное производство винтовки).

1 сентября 2015 на испытания был направлен демонстрационный образец 120-мм гладкоствольного миномёта (совместная разработка киевского завода "Маяк" и Старокраматорского машиностроительного завода). Сообщается, что миномёт, получивший название М120-15 «Молот», был разработан в течение двух месяцев на основе конструкции советского 120-мм миномёта 2Б11, но с применением современных технологий. Миномёт имеет массу 210 кг, дальность стрельбы 7100 м, скорострельность до 12 выстрелов в минуту, для стрельбы использует 120-мм мины советского образца и оснащён предохранителем от двойного заряжания. 3 марта 2016 в войска передали первую партию миномётов, 23 марта 2016 - следующую партию миномётов.

3 марта 2016 на выставке оружия украинского производства в Киевском политехническом институте завод представил демонстрационные образцы пехотного и десантного вариантов 60-мм миномёта М-60, производство которых намерен освоить завод. Сообщается, что для стрельбы из миномёта используются 60-мм мины стандарта НАТО, производство которых планирует освоить Павлоградский химический завод.

В начале мая 2016 года стало известно, что производство стрелкового оружия на предприятии столкнулось с проблемой в виде отсутствия на Украине производства стволов к стрелковому оружию (ранее выпущенные заводом образцы комплектовались стволами, полученными на складах министерства обороны Украины).

3 августа 2016 директор завода А. Перегудов сообщил в интервью, что завод работает шесть дней в неделю и проводит модернизацию производственного оборудованя (закуплены шесть станков с числовым программным управлением и заказаны ещё 17 станков).

Отрывок, характеризующий Маяк (завод, Киев)

– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.