Маяцкие казаки

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Маяцкие казаки — наименование казацкого населения городка Маяк и близлежащих хуторков (совр. село Маяки, Донецкая область, Украина). Казаки, часто называемые в тот период «черкасами», начали селиться здесь с XVIXVII веков. В состав этно-социальной группы маяцких казаков входили донские и слободские казаки, а также, в меньшей степени, запорожцы и, вероятно, другие этногруппы украинцев (малороссов) и русских (великороссов). В 1721 году маякцы были подчинены Военной Коллегии; во 2-й половине XVIII века казачество было упразднено, а казаки переведены в сословие однодворцев.



Возникновение казачьей общины

В XVIXVII веках, когда Русское государство начинает колонизировать территорию так называемого «Дикого Поля», на южных границах экспансии русских образовалась своеобразная русско-украинская область — Слобожанщина. На границе Слобожанщины и территории Войска Донского людей издревле привлекали соляные озёра. Здесь, при поселении-крепости Маяк и окрестностях, сформировалась община казаков, которых стали именовать «маяцкими». Также в этом районе, вокруг различных укреплений, возникали прочие казачьи общины, казаков которых именовали по своим поселениям: бахмутские, торские и чугуевские[1].

В армии Императорской России

3 марта 1721 года маяцкие казаки, совместно с бахмутскими и торскими, были подчинены ведению Военной Коллегии (1 п.с.з. VI. 3750). 27 октября 1748 года из бахмутских, маяцких и торских казаков сформирован Бахмутский конный казачий полк (1 п.с.з. XII. 9545). 11 июня 1764 года этот полк был преобразован в регулярный Луганский пикинерный полк (1 п.с.з. XVI. 12179), а казаки его составлявшие, переведены в сословие однодворцев[1]. Преемником, в состав которого вошёл Луганский пикинерный полк, стал Мариупольский 4-й гусарский полк[2].

Напишите отзыв о статье "Маяцкие казаки"

Примечания

  1. 1 2 Савельев Е. Г. [passion-don.org/tribes/tribes_17.html Чугуевские, Бахмутские, Торские и Мояцкие казаки] // Племенной и общественный состав казачества. — Донские областные ведомости № 167, 1913. — С. 2-3.
  2. Краткая хроника казачьих войск и войск, бывших на положении казачьих // Казачьи войска (Хроники гвардейских казачьих частей помещённые в книге Императорской гвардии) / Под редакций В. К. Шенка. — Справочная книжка Императорской Главной квартиры, 1912 (репринтное издание АО «Дорваль», 1992). — С. 15.

Отрывок, характеризующий Маяцкие казаки

– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.