Маджонг

Это статья об азартной игре. См. также Пасьянс Маджонг.

Маджонг
Процесс игры в китайский маджонг.
Игроков	4
Возраст	Любой
Подготовка к игре	2—10 минут
Длительность партии	10 минут — 3 часа
Сложность правил	Высокая
Уровень стратегии	Высокий
Влияние случайности	Есть
Развивает навыки	Тактика, наблюдательность, память

Маджонг или мацзян (кит. трад. 麻將, упр. 麻将, пиньинь: májiàng, палл.: мацзян) — китайская азартная игра с использованием игральных костей для четырёх игроков (каждый играет за себя). Широко распространена в Китае, Японии и других странах Восточной и Юго-Восточной Азии. Игра ведётся костями, напоминающими костяшки домино, по правилам подобна покеру, требует от играющих таких качеств, как опыт, память и наблюдательность. В игре присутствует также случайный фактор, роль которого, в зависимости от используемых игровых правил, может быть как малой, так и решающей. Цель игры — набрать как можно большее количество очков, собрав наиболее ценную комбинацию из заданного количества костей.

Необходимо отличать азартную игру маджонг от пасьянса Маджонг — последний представляет собой игру для одного игрока, аналог карточного пасьянса, играемый костями для маджонга.

Название

Первоначально игра называлась 麻雀 má què (ма цюэ), что буквально переводится как «воробей». Это название всё ещё используется в некоторых южных диалектах китайского, например, в кантонском (ма цзёк) и миньнань (moâ-chhiok или bâ-chhiok), а также в японском языке (ма:дзян). В шанхайском и других северных диалектах группы У, оно приобрело уменьшительную эризованную форму 麻雀兒 [mu ʦiaʔ ŋ] (что на путунхуа звучало бы как мацюэр), которая была фонетически записана как 麻將 [mu tsiaŋ]. Ныне большинство носителей как У, так и гуаньхуа пользуется названием 麻將 má jiàng (мацзян).

Замечание о терминологии

Во избежание путаницы в данной статье для именования игровых элементов используется терминология официального русского издания правил спортивного маджонга, принятых в 2006 году Международной Организацией Маджонга в качестве международных. Термины на других языках и их произношение могут приводиться для справки.

История

Мифы о создании маджонга

По одному из мифов о происхождении маджонга знаменитый древнекитайский философ Конфуций изобрёл эту игру примерно в 500 году до н. э.. В соответствии с мифом, появление игры в различных частях Китая связано с путешествиями Конфуция, во время которых он распространял своё учение. Игровые фишки, называемые тремя драконами, также соответствуют трём главным добродетелям, обозначенным Конфуцием. Zhōng (中 , букв. умеренность) — Красный дракон, Fā (發 , букв. процветание) — Зелёный дракон, Bái (白 , букв. белый) — Белый дракон — соответствуют доброжелательности, искренности и почтительности к родителям. Также в мифе объясняется название игры — маджонг (воробей) тем, что Конфуций был любителем птиц.

По другой легенде, маджонг придуман в глубокой древности рыбаком по имени Цзе, в качестве средства отвлечения рыбаков от морской болезни, мешавшей ловить рыбу в открытом море. Согласно ещё одному мифу, в маджонг играли на Ноевом ковчеге во время Всемирного потопа, и привилегированное положение восточного направления в игре якобы вызвано тем, что во время потопа дул сильный восточный ветер.

Существуют и другие мифы о древнем происхождении игры.

Появление игры

Несмотря на множество мифов, в действительности маджонг — молодая игра, её возраст вряд ли превышает полтора века. Во всяком случае, нет никаких объективных доказательств существования маджонга в его нынешнем виде или его близких аналогов до середины XIX века. Нет оснований полагать, что игра является древней. До сих пор не умолкают дебаты о том, кто именно создал маджонг, поскольку не имеет однозначных подтверждений ни одна из многих версий, приписывающих его разработку какому-либо конкретному человеку или конкретной группе лиц.

Есть достаточно оснований считать, что игра появилась в одной из провинций вокруг городов Ханчжоу, Нанкин, Шанхай и Нинбо. Прослеживается связь правил маджонга с правилами карточных игр, имевших хождение в Китае в начале XIX века и ранее, а также с известной в Китае игрой домино. Многие историки считают, что непосредственным предшественником маджонга могла быть популярная карточная игра под названием Ма-Дяо (馬吊). В этой игре использовалось 40 бумажных карт подобных картам для игры Я Пэй, которые включают четыре масти, пронумерованные от 1 до 9, и четыре цветочные карты, что очень напоминает современные кости для маджонга.

По одной из теорий создателями игры были офицеры китайской армии, служившие во время восстания тайпинов и придумавшие игру, чтобы проводить время, по другой — игру создал некий дворянин, проживавший в окрестностях Шанхая между 1870 и 1875 годами. Распространение игры сначала было довольно ограниченным, вплоть до начала XX века в неё играли лишь на территории в нижнем течении Янцзы и в пригородах Пекина, но затем произошёл резкий скачок популярности: за два первых десятилетия XX века игра распространилась по всей территории Китая и попала в соседние страны. К 1920 году маджонг уже считался национальной игрой, неотъемлемой частью китайской культуры, и был известен не только в Азии, но и в Америке и Европе.

По поводу происхождения названия игры также нет единого мнения. Первоначальное название переводится как «воробей». По одной версии, стук фишек напоминает щебетание воробья. Некоторые исследователи связывают название с тем, что в Китае воробей символизирует сообразительность или ищут другие параллели в культуре и мифологии.

Маджонг в Китае

К 1920-м годам маджонг распространился по всему Китаю и стал национальной игрой. Правила игры в разных регионах существенно различались. К тому времени сложилась уже «классическая» версия игры, но были распространены и другие версии. Довольно популярны были «Шанхайский маджонг» и «Кантонский маджонг», правила которых проще классических. Считается, что они являются более архаичными формами маджонга, а не упрощениями классической версии. Дальнейшее развитие игры пошло по двум путям. «Старый стиль» (или «Гонконгский маджонг») сохранил почти все выигрышные комбинации классических правил, но ввёл дополнительные правила игры и изменил в сторону усложнения порядок расчётов между игроками. «Новый стиль», сохранив в целом порядок расчётов классического маджонга, ввёл новые комбинации и дополнительную кость «Джокер».

Развитие маджонга в Китае было прервано в 1949 году, после основания Китайской Народной Республики. Коммунистическое правительство препятствовало любой игорной деятельности, считая её символом капиталистического разложения. Разумеется, маджонг не исчез в годы запрета, но играли в него в узком кругу близких знакомых и ни о каком развитии и популяризации игры речи быть не могло. Лишь после завершения Культурной революции запрет был снят, и игра снова начала обретать популярность, став любимым времяпрепровождением жителей Китая, включая Гонконг, Макао и Тайвань.

До начала XXI века китайские власти не боролись с маджонгом, но и не поощряли его развитие. Но в последнее десятилетие в Китае возрождается культура маджонга. В январе 1998 года Спортивный совет при Правительстве КНР официально признал маджонг видом спорта и инициировал разработку единого свода правил игры, собрав для этой цели комитет из наиболее квалифицированных игроков страны. Результатом их двухлетней работы стала брошюра с правилами игры в маджонг, которые стали известны как «Международные правила» или «Спортивный маджонг» (Mahjong Competition Rules, MCR, «Китайские официальные правила», COR). Эти правила содержат набор из 81 выигрышных комбинаций и задают сложную (табличную) систему учёта очков. Одновременно в игру внесён ряд упрощений.

Маджонг в Японии

В Японию маджонг попал из Китая в 1907 году. Как и в Китае, к 1920-м годам игра распространилась повсеместно и была очень популярна. Как и в Китае, игра не избежала запретов по политическим мотивам: в период 1937—1945 годов, когда Япония воевала с Китаем, маджонг был официально запрещён. После окончания войны маджонг быстро вернул себе позиции одной из самых популярных настольных игр. В 1950-х годах создана Японская Ассоциация Маджонга, которая выпустила свод официальных правил. В настоящее время ассоциация насчитывает около 20 000 игроков.

Изначально правила японского маджонга были сильно приближены к китайским (такая разновидность сейчас известна как «японский традиционный маджонг»). Однако с 1950-х годов правила менялись, и возникла версия маджонга, которую сейчас называют «японский современный», «рити-маджонг» или «дора-рити маджонг». Из особенностей этой разновидности маджонга наиболее известно правило «рити» — объявление игроком обязательства собрать выигрышную комбинацию с депозитом 1000 очков, а также использование «дор» — случайно выбираемых на каждый раунд костей, наличие которых в выигрышной руке увеличивает её стоимость. Часть игроков в России используют названия «риичи-маджонг» и «риичи», полученные из прочтения английской транскрипции (яп. リーチ ри:ти), мотивируя это тем, что японское яп. リーチ происходит от английского to reach — достигать (имеется в виду достижение состояния «темпай», когда для выигрыша необходима одна кость).

Сейчас в Японии имеется несколько организаций, занимающихся развитием игры маджонг и придерживающихся разных сводов правил. Японская Профессиональная Лига Маджонга (日本プロ麻雀連盟), основанная 6 марта 1981 года, организует профессиональные соревнования по современным японским правилам, присваивает профессиональные ранги, ведёт разнообразную коммерческую деятельность, связанную с маджонгом. Японская Ассоциация Спортивного Маджонга (JMSA), основанная в 1999 году, развивает игру в спортивный маджонг по официальным китайским (международным) правилам.

Маджонг в США

Первая сохранившаяся запись партии в маджонг не на китайском языке была сделана в 1895 году американским антропологом Стюартом Клином. В 1900 году братья Уайт ввели маджонг в английские клубы Шанхая, где с ним впервые стали массово знакомиться иностранные жители Китая.

Оригинальный китайский маджонг был ввезён в США 1920-х годах Джозефом П. Бабкоком. Первые правила на английском языке, опубликованные в США, представляли собой упрощённую шанхайскую версию китайского маджонга, в них был сокращён набор специальных выигрышных комбинаций и введён подсчёт очков для проигравших за незавершённые комбинации. Автором этих правил был Бабкок, активно пропагандировавший игру и торговавший игровыми комплектами. Бабкок зарегистрировал на себя название «Ма-Джонг», пытаясь таким способом монополизировать игру. Он же, как считается, изобрёл адаптированные игровые комплекты, в которых в дополнение к китайским традиционным обозначениям добавлялись обозначения арабскими цифрами и латинскими буквами. По мере роста популярности игры другие производители и импортёры, дабы обойти исключительные права Бабкока, начали продавать игровые комплекты под другими названиями («Пе-линг», «Pung Chow» и так далее), сопровождая их специально модифицированными правилами. Это привело к появлению огромного количества вариантов правил, многие из которых имели мало общего с оригинальными.

Пик популярности маджонга в США пришёлся на 1923 год: в него играли повсеместно, спрос на игровые комплекты был огромен, практически вся пригодная коровья кость из Канзаса отправлялась в Китай, на фабрики по производству костей для маджонга. В самих США открылось несколько фабрик по производству игровых комплектов, которые, работая с полным напряжением, по 24 часа в сутки, едва успевали удовлетворять спрос. Тема маджонга стала широко использоваться в рекламе, появились специализированные маджонг-клубы, игра стала новым национальным увлечением. Результатом этого стало огромное многообразие правил игры. В попытке стандартизовать правила игры был организован «Комитет Стандартизации Американских Официальных Законов Маджонга», состоящий из Роберта Фостера, Джозефа Бабкока, Ли Хартмана, и Дж. Х. Смита. Комитет издал в 1924 году свод правил, названный «American Code of Laws for Mah Jong» («Американский свод правил для Маджонга»). Этот набор получил одобрение компании «Паркер Броз», к тому времени выкупившей у Бабкока права на использование названия «Ма-Джонг», в результате книга стала «стандартом де-факто» на правила маджонга в США. В «кодексе» излагались правила, близкие к китайским, а дополнительные правила «чистой руки» и «одного удвоения» фигурировали в качестве допустимых дополнений.

Хотя стандарт был опубликован, он не смог завоевать всеобщего признания, появление новых версий маджонга продолжилось. Американские модификации правил были во многом связаны с тем, что американские игроки имели склонность к составлению «дорогих» рук. Следуя этой склонности, в правила были введены несколько нестандартных выигрышных рук и ужесточены требования к выигрышной комбинации. Прежде всего, это были правила «чистой руки» и «одного удвоения» (согласно первому, выигрышная рука, кроме специальных, не должна смешивать несколько мастей, а второе требовало наличия в выигрышной руке хотя бы одной удваивающей комбинации).

Волна увлечения маджонгом в США спала довольно быстро. Одни исследователи связывают спад интереса с многообразием правил, другие объясняют его тем, что в результате многочисленных непродуманных нововведений игра стала излишне механической, а выигрыш — почти полностью определяемым везением.

В 1935 году была создана «Национальная Лига Маджонга». Ассоциация продолжила модифицировать правила, предложив «чарльстон» и «джокер», ежегодно выпуская новый список специальных выигрышных рук, введя другие неклассические правила. Параллельно в США появились и получили распространение правила Райта-Паттерсона и еврейско-американские правила. Продолжал культивироваться и исходный, китайский маджонг.

В большинстве современных американских версий правила основаны на исключительно нестандартных комбинациях, с правилом «чистой руки», в которых основным способом выигрыша является составление специальных рук.

Маджонг в СССР

В Викитеке есть полный текст Моё открытие Америки

В 1920-е годы маджонг уже был известен в СССР. Известным любителем этой игры был Владимир Маяковский. Маяковский, как известно, был страстным любителем азартных игр, играл практически в любую игру, если она попадалась ему на глаза, был замечен даже в изобретении собственных игр, среди любимых фигурируют карты, бильярд и маджонг, который часто упоминается Лилей Брик в её письмах поэту или о поэте. Вероятно, ещё в 1925 году её привезла в Москву из Лондона мать Лилии Брик. А в очерках «Моё открытие Америки» (1926), описывая свои путешествия по Мексике, Маяковский упоминает об игре в маджонг иностранцев на пароходе «Эспань». В книге воспоминаний о Маяковском, впервые увидевшей свет в 1940 году, Лев Кассиль так пишет об игре Маяковского в маджонг:

Сняв пиджак, засунув большой палец одной руки в пройму жилета, он другой крепко ставит кости на стол, и четыре ветра ма-джонга скрещиваются над его головой.

— Л. Кассиль, «Маяковский — сам: очерк жизни и работы поэта»

Впрочем, были ли правила маджонга широко известны в СССР и насколько много людей в неё играло, сказать трудно.

Маджонг в Западной Европе

В большинство стран Западной Европы маджонг пришёл из США, так что и правила, и характер игры в Европе похожи на американские. С другой стороны, европейские правила иногда включают элементы, которые в США почти или совершенно никогда не применялись, но соответствуют или похожи на те, что имеют место в азиатских вариантах маджонга. Причина такого смешения правил не вполне ясна, возможно, некоторые правила пришли в Европу непосредственно из южно-азиатских вариантов маджонга, есть также предположение, что они связаны с ошибочным толкованием европейцами оригинальных правил игры или смешении их с правилами распространённых карточных игр (джин-рамми, канаста, бридж, покер). Кроме того, европейские правила могли формироваться под воздействием американских пособий по маджонгу первых лет распространения игры в США, когда разнообразие правил было очень велико.

Можно отметить, что «официальные» европейские варианты правил — это варианты, опубликованные и пропагандируемые местными официально зарегистрированными ассоциациями игроков, так что вовсе не обязательно, что по ним действительно играет большинство игроков в соответствующих странах.

К настоящему моменту большинство крупных европейских стран имеют федерации маджонга, Российская Федерация входит в их число. В октябре 2005 года по инициативе федераций маджонга Китая, Японии, США, Германии, Франции, Дании, Нидерландов и Венгрии была создана Всемирная организация маджонга. Официальными правилами организации являются правила «Спортивного маджонга». В чемпионате Европы 2009 года приняли участие 160 игроков. Также в Европе достаточно популярен японский рити-маджонг. По нему также проводятся соревнования.

Игровой инвентарь

При игре в маджонг используется либо набор костей для маджонга, либо специальные игральные карты, с изображениями, соответствующими костям. Один из брендов, выпускающий такие карты, называет их Mhing. Игровые карты часто используются в дороге, поскольку легче и компактней традиционных костей. Традиционно на костях нарисованы китайские иероглифы и условные обозначения, показывающие тип, масть и номинал кости. Кости из комплектов, выпускаемых для западного рынка (так называемые «адаптированные»), кроме того, имеют дополнительные обозначения маленькими арабскими цифрами и латинскими буквами в верхнем левом углу лицевой стороны кости, для облегчения восприятия западными игроками (на иллюстрации в начале статьи играют неадаптированным набором, иллюстрация справа в настоящем разделе показывает типичный адаптированный набор). Помимо костей для маджонга, для игры необходимы как минимум две обычные игральные кости (кубика) с нанесёнными на грани точечными обозначениями от 1 до 6. Прочий инвентарь, входящий в игровой комплект, может облегчать подсчёт и делать игру более комфортной, но необходимым не является.

Кости для маджонга

Кость для маджонга представляет собой прямоугольный параллелепипед из непрозрачного материала, на одной из больших сторон которого нанесено изображение, определяющее значение кости. Размеры костей могут быть различными, высота колеблется в пределах 20-38 мм, ширина меньше высоты приблизительно в 1,5, а толщина — в 2 раза, но толщина может быть ещё меньше (достигая 7-8 мм).

Сначала кости вручную вырезались из костей животных и бамбука, но такое производство трудоёмко, малоэффективно и дорого, так что когда игра стала популярной во многих странах и спрос на наборы вырос, кости стали делать механизированным способом из различных пород дерева, а несколько позже — из пластмассы. Пластмассовые кости часто делают двухслойными: лицевая сторона из белого пластика, а оборотная — из какого-нибудь цветного. Это позволяет сразу выделять при перемешивании кости, лежащие лицом вверх, а также гарантирует, что через белую пластмассу с обратной стороны не будет видно «на просвет» обозначение.

Наборы костей, необходимые для игры по разным правилам, могут отличаться. Большинство наборов включает минимум 136 костей, полный набор для ричи-маджонга — 140 костей, набор для китайского спортивного маджонга — 144 кости, наборы для американского, сингапурского или вьетнамского маджонга — ещё больше.

«Классическим» принято считать набор из 144 костей, включающий 6 типов и 42 разновидности костей. Типы можно разделить на три категории: масти, благородные кости (козыри) и цветы.

Масти

• Три масти — Точки (Тонг; Пин), Бамбуки (Тьао; Соу) и Символы (Вэн; Ман), в каждой масти кости нумеруются от одного до девяти.

Для каждой масти в набор входит по 4 кости каждого номинала, всего 108 костей.

Благородные кости

• Четыре Ветра: Восточный, Южный, Западный и Северный.

• Три Дракона — Красный, Зелёный и Белый.

(В японском наборе белый дракон имеет другой вид — это просто белая кость без изображения).

В наборе по 4 экземпляра каждой благородной кости, то есть 16 Ветров и 12 Драконов, всего 28 костей.

Цветы

• Цветы — слива, орхидея, хризантема и бамбук

• Времена года (Сезоны) — весна, лето, осень и зима.

В отличие от мастей и благородных костей, цветы в наборе присутствуют по одной кости каждого вида, всего 8 костей.

Дополнительные кости

Некоторые разновидности правил требуют дополнительные кости, в частности, во многих вариантах может требоваться дополнительная кость Джокер, в тайском маджонге присутствуют четыре оригинальных кости животных, в японском рити-маджонге (использующем классический набор без цветов, то есть 136 костей) могут применяться дополнительно «красные пятёрки» («красные доры») — четыре дополнительные пятёрки мастей (по одной — символов и бамбуков, две — точек). Визуально красные пятёрки отличаются тем, что обозначения на них нарисованы только красным цветом. Как правило, большие универсальные наборы для маджонга (предназначенные для игры по китайским или американским правилам) содержат 144 «классические» кости и одну или несколько пустых костей, которые могут применяться в качестве джокера. Животные и красные пятёрки обычно имеются только в специализированных наборах (соответственно, для тайского и рити-маджонга).

Дополнительные предметы

Помимо игровых костей, большинство наборов для маджонга также включают дополнительный инвентарь, необходимый для игры:

• Не менее двух обычных игральных костей.
• Указатель ветра — плоский жетон с обозначениями «Восток» и «Юг» на сторонах. Он кладётся на игровой стол рядом с разыгрывающим и показывает текущий раунд игры — восточный либо южный.
• Индикаторы сторон света — жетоны, показывающие стороны света игроков.
• Наборы жетонов или счётных палочек для упрощения подсчёта очков. Жетоны и палочки обозначают определённое количество очков, и игроки, вместо того, чтобы постоянно вести запись по ходу игры, обмениваются счётными предметами.
• Планки для установки костей. Одна из планок может отличаться от других, чтобы одновременно служить указателем разыгрывающего. Планки могут быть удобны или даже необходимы, если толщина костей мала и не позволяет устойчиво ставить их на стол.

Стол

Обычно в маджонг играют за квадратным столом со стороной 700 мм. Такие размеры дают достаточно места для выстраивания стены и установки руки для каждого игрока. У специализированных столов для маджонга с каждой из сторон имеются небольшие ящички, предназначенные для размещения жетонов или счётных палочек. Выпускаются также специальные коврики (маты) — мягкие накладки на обычный стол, иногда — с твёрдой рамкой, ограничивающей игровое пространство, препятствующей случайному падению костей, иногда — с лотками или карманами для счётного инвентаря.

Автоматический стол

В последние годы вошли в употребление автоматические столы для маджонга. В таком столе размещаются механизмы, обеспечивающие перемешивание костей, автоматическое выкладывание стены, бросок игральных костей (механизмом подбрасываются кубики, размещённые в закрытой прозрачной крышкой чаше в центре стола). Такие столы достаточно сложны и дороги (порядка 2-5 тыс. долларов), но они позволяют существенно сократить время на подготовку к партии и исключают возможность применения некоторых мошеннических приёмов игры, связанных с подкладыванием известных костей на этапе перемешивания и формирования стены.

Варианты игры

Существует множество вариантов правил игры в маджонг, из них обычно выделяется 13 наиболее распространённых. Прочие вариации отличаются мелкими деталями, большинство — только правилами подсчета очков. В разных местах игроки часто предпочитают один вариант и избегают или считают неверными другие версии правил. Основные варианты правил следующие:

Китайский классический маджонг

Наиболее старый вариант маджонга. Эта версия игры была распространена в Америке в 20-х годах XX века, и до сих пор используется небольшим количеством игроков на Западе и некоторыми игроками в Азии. Характерные особенности: играется 136 костями (не используются цветы и сезоны), очки начисляются за собранные сеты, стоимость сета зависит от того, открыта рука или нет, есть удваивающие комбинации, разрешено забирать кость с кона, применяются штрафы для игрока, сбросившего кость, позволившую другому выиграть, если выигрыш при этом сбросе был очевиден.

Гонконгский или кантонский маджонг

Вероятно, наиболее распространённый вариант игры, незначительно отличающийся от классического в правилах подсчета очков.

Сычуаньский маджонг

Приобретающий популярность, особенно на юге Китая, вариант маджонга, исключающий возможность забрать с кона кость, не использующий кости Красный и Зелёный дракон и некоторые другие. Играется очень быстро.

Тайваньский маджонг

Преобладающий на Тайване вариант правил, отличающийся тем, что на руках у игроков изначально имеется 16 костей, по сравнению с 13 в остальных версиях. Также имеются специальные бонусы для Лидера (Восток), и возможность победить нескольким игрокам с последней снесённой костью.

Японский маджонг (или «рити-маджонг», или просто «рити»)

современная японская версия маджонга, популярная в Японии и преобладающая в видеоиграх. В нём используется комплект из 136 костей (не используются цветы и сезоны) и, по договорённости, дополнительные кости «красные пятёрки». Отличается правилами подсчета и уникальными правилами ри: ти (riichi) и дора (dora). В 2008 году в Ганновере был проведен первый чемпионат по правилам рити European Riichi Mahjong Championship.

Корейский маджонг

корейский маджонг с использованием Времён года и без использования бамбука, с 104 костями, в игре обычно присутствуют все четыре ветра. Должно быть не менее 2 очков или больше побед. Южнокорейский вариант маджонга содержит некоторые китайские и японские комбинации, часть из которых в настоящее время не используется, и содержит некоторые классические сочетания. Отличается очень динамичным течением игры. Корейский маджонг мало распространен, даже в Корее редко играют в соответствии с этими правилами.

Западный классический маджонг 

Развитие упрощённого варианта правил, распространённого в Америке в 20-х годах благодаря книге Джозефа Парка Бабкока Joseph Park Babcock’s Rules of Mah-Jongg. Сегодня этот термин скорее обозначает правила Райта-Паттерсона (Wright-Patterson), используемые в вооружённых силах США, и иные американские варианты правил, близкие к правилам Бабкока.

Американский маджонг

стандартизированный Национальной Лигой Маджонга и Американской Ассоциацией Маджонга вариант игры, наиболее отличающийся от традиционного (Китайского Классического) маджонга. В нём используется кость Джокер, правило «Чарлстон», комбинации из пяти и более фишек, не используется Чоу и объявление стандартной руки. Это дает основание некоторым считать Американский маджонг самостоятельной игрой.

Спортивный маджонг (также Mahjong Competition Rules, MCR, Chinese Official Rules, COR, китайский официальный, Международные правила) 

Вариант правил, разработанный в 1998—2000 годах в Китае и стандартизованный Международной организацией маджонга в 2006 году в качестве набора правил для международных соревнований. Основан на правилах китайского классического маджонга, играется полным классическим набором из 144 костей, очки начисляются за руки, содержащие одну из 81 стандартизованных комбинаций. Не применяются удвоения, «мёртвая стена», свободные кости, часть очковых комбинаций уникальна.

Малайзийский маджонг

упрощённый вариант на три игрока, в котором используется набор из 84 костей, в том числе Джокер. Достоинством этой версии является более быстрый ход игры.

Сингапурский маджонг

вариация маджонга, распространенная на Сингапуре, похожая на кантонский маджонг. Отличительными чертами являются наличие уникальных костей четырёх животных (кошка, мышь, петух и многоножка) и некоторые изменения в правилах подсчета, которые позволяют при определенных условиях проводить расчет в середине партии.

Фуцзяньский маджонг

используется джокер.

Вьетнамский маджонг

с 16 разновидностями джокера.

Филиппинский маджонг

с Оконным Джокером.

Правила игры

В разных правилах детали различаются, иногда весьма существенно, поэтому здесь излагается лишь общая для большинства наборов правил схема игры и указываются на некоторые наиболее важные варианты.

Общие положения

• Партию в маджонг играют четыре игрока, при этом каждый играет против всех. Существуют модификации правил для игры втроём.
• Игра состоит из одной или нескольких игровых сессий, каждая сессия — не менее чем из двух раундов, каждый раунд — не менее чем из четырёх раздач. Количество сессий определяется заранее. На официальных соревнованиях возможно также ограничение по времени: игра завершается по истечении определённого времени, независимо от того, сколько раундов было сыграно.

Подготовка к игре

• Расположение игроков за столом и выбор разыгрывающего (дилера) определяется жребием.
• Кости перемешиваются в закрытом виде (рисунком вниз) и из них выкладывается стена высотой в две кости. Стена имеет форму замкнутого квадрата, стороны которого располагаются напротив каждого из игроков.
• Броском игральных костей определяется место разрыва, начиная с которого стена разбирается во время партии.
• Игроки берут со стены равное число костей (обычно — 13) и располагают их на столе вертикально, лицевой стороной к себе. Этот набор называется рукой игрока. Дилер берёт на одну кость больше — это обуславливается тем, что в начале раздачи дилер ходит первым и экономит время на взятие со стены тайла после начала раздачи.

Раздача

• Игроки ходят по очереди, против часовой стрелки. Дилер ходит первым.
• На каждом ходе игрок добавляет в свою руку новую кость с края стены (стена разбирается последовательно, от ранее выбранного места разрыва, по часовой стрелке), после чего должен сбросить одну из своих костей (можно сбросить и ту, которую только что взял). Таким образом игрок формирует свою руку за счёт добавления подходящих и сброса неподходящих костей. Сброшенные кости выкладываются в открытую на центр стола напротив игрока. На первом ходе дилер имеет на одну кость больше остальных, поэтому он не берёт кость из стены, а просто сбрасывает одну из имеющихся.
• Побеждает в раздаче игрок, которому удаётся первым собрать у себя «выигрышную руку» — один из определённых правилами специальных наборов костей. Собрав выигрышную руку, игрок может открыть её и объявить выигрыш (Маджонг). Выигрышная рука содержит как минимум на одну кость больше, чем постоянно находится у игрока, то есть получить её можно только на своём ходе, после взятия кости со стены и до сброса. Объявлять выигрыш не обязательно, но если игрок этого не сделал, он будет вынужден сбросить одну из костей (а значит, «сломать» выигрышную руку) и играть дальше. Подобное может потребоваться, если игроку для выигрыша партии нужно набрать больше очков, чем даёт получающаяся в данный момент выигрышная рука.
• Игрок может получить дополнительные очки, собрав по ходу раздачи одну или несколько малых групп (сетов):
  • Чоу — три последовательных по номиналу кости одной масти.
  • Панг — три одинаковых кости (либо одного номинала и масти, либо три одинаковых дракона или ветра).
  • Конг — четыре одинаковых кости.

Получив на очередном ходе одну из этих групп, игрок вправе открыть (объявить) её, за что ему могут начисляться дополнительные очки. Открытый сет остаётся частью руки играющего, но сбрасывать кости из него нельзя. Открытый сет откладывается лицевой стороной вверх в правый от игрока угол стола.

Обычно игрок, собрав конг, должен взять со стены дополнительную кость. В большинстве правил действует принцип: «необъявленный конг — это не конг», согласно которому конгом признаётся только та четвёрка одинаковых костей, которая была объявлена.

• Раздача завершается, когда один из игроков построил и объявил выигрышную комбинацию, либо когда закончились кости в стене.

Наиболее характерные отличия игрового процесса в различных правилах заключаются в следующих деталях:

Набор выигрышных рук

В большинстве правил выигрышными являются руки, содержащие четыре сета и ещё пару одинаковых костей. Поскольку конг содержит не три, а четыре кости, каждый конг в руке увеличивает её размер на одну кость, так что выигрышные руки могут быть разного размера. Есть также специальные выигрышные руки, не попадающие под общую схему, и они везде разные.

Объявление выигрыша или сборка сета на сбросе

Если один из игроков на своём ходе сбросил кость, которой другому игроку не хватает до выигрышной руки или до завершения одного из сетов, второй может иметь право воспользоваться этой костью: он немедленно объявляет выигрыш или сет, добавляя к своим костям сброшенную. Если игрок собрал на чужом сбросе сет, он делает всё то же самое, что при объявлении сета на своём ходе: в случае конга берёт дополнительную кость, затем сбрасывает одну из костей, после чего очередь хода переходит к игроку, сидящему справа от него.

Разрешается брать кость со сброса лишь на том ходе, когда её сбросили (то есть объявить о сборе сета или выигрыше на сбросе игрок обязан до того, как следующий за сбросившим возьмёт кость со стены). Есть варианты правил, в которых чоу на сбросе может объявлять только тот, кто сидит справа от сбросившего. Если несколько игроков претендуют на одну и ту же сброшенную кость, приоритет определяется собираемой комбинацией (обычно объявляющий выигрыш имеет преимущество перед конгом или пангом, конг или панг — перед чоу) и местом (если объявления одинаковы, преимущество имеет либо самый ближний, либо самый дальний от сбросившего, считая против часовой стрелки).

Если на сброшенной кости все три остальных игрока объявляют выигрыш, то раздача может признаваться ничейной.

Выигрыш на чужом сбросе может оцениваться или оплачиваться иначе, чем на кости, взятой из стены.

Ограничения на выигрыш

Правила могут ограничивать объявление выигрыша. Так, например, в японском маджонге действует правило «фуритэн», согласно которому игрок не имеет права объявлять выигрыш на чужом сбросе, если он сам уже сбросил одну из ожидаемых костей и с того момента у него не могло поменяться ожидание. Бывают ограничения, связанные с закрытостью руки: если игрок уже открыл на этой раздаче чоу, панг или конг, он теряет возможность выигрыша с некоторыми из выигрышных рук. В некоторых вариантах правил есть «правило просящей руки»: игрок, которому осталась одна кость до выигрыша, должен объявить себя «просящей рукой»; без такого предварительного объявления он не имеет права объявлять выигрыш, даже собрав выигрышную руку.

Объявления сетов

Не во всех правилах допускается объявлять все три вида сетов. В ряде правил можно модифицировать уже объявленную тройку (панг) до четвёрки (конга).

Мёртвая стена

Небольшая часть стены (обычно — размером в одну руку, то есть 14 костей) при построении отделяется. Кости из неё берутся игроками только в особых ситуациях, например, после объявления конга. Наличие мёртвой стены усложняет игру: даже в конце раздачи невозможно точно сказать, какие кости будут вытянуты из стены.

Дополнительные правила

Некоторые наборы правил отличаются оригинальными особенностями. Так, в рити-маджонге игрок, которому осталась одна кость до выигрышной руки, может объявить рити, поставив тысячу очков. За выигрыш этот игрок получит дополнительные очки, однако объявление рити небезопасно: игрок не может больше заменять свою руку, а в случае, если кто-то другой выиграет эту раздачу, депозит в 1000 очков переходит к победителю.

Подсчёт очков

Набранные игроками очки подсчитываются после каждой раздачи. Общий порядок начисления очков следующий:

• Перед первой партией игроки получают определённое количество очков.
• Выигрыш имеет определённую стоимость, которая рассчитывается из состава выигрышной комбинации.
• Победивший игрок получает стоимость своей выигрышной комбинации.
• Игроки добавляют выигранные очки к своей основной сумме и платят проигрыш из неё же.

Вариации порядка подсчёта для разных правил:

Стоимость комбинаций

Все правила по-своему начисляют очки за выигрышные руки, объявленные сеты, некоторые дополнительные факторы. Так, во многих правилах есть те или иные «удваивающие комбинации» — кости или наборы костей, при наличии которых в выигрышной руке её стоимость удваивается. По ряду правил выигрывает только рука, в которой есть хотя бы одна такая комбинация.

Отличия для разыгрывающего

По ряду правил разыгрывающий в случае победы получает больше очков, чем любой другой игрок, но в случае проигрыша, соответственно, должен больше заплатить.

Плата за выигрыш на сбросе

В правилах, где выигрыш может быть объявлен на сбросе, может использоваться условие, согласно которому игрок, сбросивший выигрышную кость, платит за всех. Могут также вводиться дополнительные штрафы для сбросившего выигрышную кость игрока, если рука победителя раздачи была открытой и сброс очевидно давал ему возможность выиграть.

Расчёты между проигравшими

Согласно некоторым вариантам проигравшие платят только победившему, по другим проигравшие также рассчитываются между собой.

Расчёты при ничьей

Если раздачу никто не выиграл, она может аннулироваться, но могут быть и начислены очки. Очки за ничью может получать дилер и/или те игроки, у которых на руках на момент завершения раунда осталась выигрышная комбинация без одной кости.

Набранные игроками очки могут просто записываться по ходу партии, но традиционно для упрощения процедуры подсчёта используется специальный инвентарь: жетоны или счётные палочки, обозначающие определённое число очков.

Итог игры

Игра завершается, когда сыграны все запланированные сессии. Если по завершении очередной раздачи оказывается, что кому-то из игроков не хватило очков (по одним правилам для этого игрок должен «уйти в минус», по другим — у него должно остаться 0 очков или менее), игра завершается досрочно.

В случае использования лимита по времени игры партия останавливается по истечении лимита. При этом текущая раздача может быть доиграна либо отменена, это зависит от правил турнира.

Победителем становится тот, кто по завершении игры имеет наибольшее количество очков.

Тактика и стратегия

Игра маджонг имеет следующие характерные особенности:

1. Влияние случайного фактора при большом размере игрового комплекта (136—144 кости против 32-54 карт в большинстве коммерческих карточных игр).
2. Наличие нескольких вариантов выигрыша, возможность по ходу партии перестроиться с одного ожидаемого варианта на другой.
3. Возможность использования игроками снесённых костей.
4. Различная стоимость разных вариантов выигрыша раздачи.

Общий ход игры

Наличие фактора случайности ограничивает предсказуемость игры. Даже лучшие профессионалы, играя с гораздо менее сильными противниками, не могут гарантированно выигрывать все раздачи — при определённой доле везения новичок в отдельной игре может разгромить опытного игрока. Поэтому класс игры, прежде всего, выражается в умении определить вероятность того или иного исхода и, в соответствии с ситуацией, либо рисковать ради высоковероятного большого выигрыша в благоприятном положении, либо стремиться свести потери к минимуму, когда шансов на победу нет или почти нет. Большое число костей в наборе ещё больше увеличивает неопределённость.

Получив при раздаче исходный набор костей, игрок пытается своими ходами превратить его в одну из выигрышных рук. При этом одновременно он должен отслеживать открываемые кости, на их основе прогнозировать состав рук противников и препятствовать развитию их рук. При удачном развитии рука игрока через какое-то время приходит в состояние, когда до объявления выигрыша ему достаточно получить только одну определённую кость. Такое состояние называется ожиданием. Ожидающий игрок находится в одном шаге от победы в раздаче. Когда одновременно ожидают несколько игроков, выигрывает в итоге тот, кто первым получит ожидаемую кость из стены либо из сброса одного из противников.

Если возможность выигрыша костью со стены определяется везением, то выигрыш на сбросе может стать результатом небрежности или недостаточного профессионализма противника, сбросившего ожидаемую кость. Чтобы избежать сноса «в руку» противнику, игрок должен уметь «читать сброс» — по сброшенным противником костям определять, что осталось у противника на руках.

Виды ожиданий

Игрок может ожидать появления одной определённой кости для завершения выигрышной руки. Такое ожидание называется «односторонним» и, в общем случае, является одним из самых маловероятных — появление нужной кости целиком оставляется на волю случая. Есть ещё менее вероятное ожидание — ожидание на одну конкретную кость, когда все её экземпляры, кроме одного, уже вышли из игры либо находятся в открытых сетах игроков (адское ожидание).

Из-за ненадёжности односторонних ожиданий игроки, как правило, стремятся собирать на руках наборы костей, которые можно превратить в максимально большое число выигрышных комбинаций. В таких случаях игрок ждёт появления не одной конкретной кости, а одной из двух, трёх или более костей. Если никакие из ожидаемых костей ещё не вышли из игры, такое ожидание называют многосторонним.

Разница в стоимости выигрышных рук требует от игрока учёта цены возможного выигрыша. В некоторых случаях игроку приходится отказываться от более вероятного ожидания в пользу менее вероятного, но в случае победы дающего более дорогую руку. Другой причиной отказа от лучшего ожидания может стать ситуация, когда для его сохранения игрок вынужден сбросить кость, которая с высокой вероятностью будет использована одним из соперников для выигрыша.

Чтение сброса

Возможность взять недостающую кость из сброса приводит к тому, что игрок, сбрасывая кость, должен оценивать, насколько вероятно этим сыграть на руку одному из противников. Квалифицированная игра требует внимательного наблюдения за сбросом, способности определить, что находится на руках у противников. Определение состава руки соперника по тому, что он сбрасывает, называют иногда «чтением сброса». Существует целый набор специальных эвристических правил, позволяющих читать сбросы игроков. В большинстве они основаны на известных принципах сбора сетов и рук и исходят из предположения, что игрок в первую очередь будет сбрасывать кости, которые считает безопасными и бесполезными для себя.

Пасьянс Маджонг

Как и с картами, с костями для маджонга существует вариант игры для одного человека — пасьянс маджонг. Принцип построения и механизм игры очень похож на карточный: на столе выкладывается определённая конфигурация из предварительно перемешанных костей («классических» раскладок существует несколько десятков, большинство из них многослойные). Цель игры состоит в том, чтобы полностью разобрать конструкцию, удаляя из неё, следуя определённым правилам, пары одинаковых костей. Как и в случае карточных пасьянсов, не все варианты раскладок решаемы.

Почти все компьютерные игры для одного человека с названием «маджонг» реализуют именно пасьянсы маджонг, а не игру маджонг для нескольких противников. В них пользователь задаёт начальные условия (тип конфигурации, сложность), программа генерирует конфигурацию, а игрок разбирает её, указывая мышью пары удаляемых костей.

Гадание с помощью костей маджонга

Существует техника гадания (предсказания будущего или получения ответов на проблемные вопросы) с помощью костей маджонга. Техника гадания схожа с техникой гадания на картах. Каждой кости приписывается определённое символическое значение. Для гадания формулируется вопрос, гадатель случайным образом выбирает из полного или ограниченного определёнными правилами набора костей некоторое их количество, выкладывает в виде фигуры, после чего в определённом порядке открывает кости и формирует предсказание, опираясь на символику и положение костей в выкладке (см., например, [www.mahjong.ru/index.php?option=com_content&task=blogcategory&id=17&Itemid=45]).

Символы Unicode

В стандарте Unicode для костяшек Маджонг есть диапазон кодов от U+01F000 до U+01F02F.

Интересные факты

• Существует компьютерная игра The Isle of Four Winds: Rune War в которой реализована необычная смесь азартного маджонга с пошаговой стратегией.

Отражение в культуре

Аниме-сериалы, посвящённые игре в маджонг

• Touhai Densetsu Akagi: Yami ni Maiorita Tensai
• Saki
• Mudazumo Naki Kaikaku
• Legendary Gambler Tetsuya

См. также

Пасьянс Маджонг — пасьянс на основе набора фишек Маджонга

Ссылки

• [www.mahjong.ru Официальный сайт Российской федерации маджонга]
• [www.gambiter.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=74&Itemid=41 Значения костей в Маджонге]
• [www.scribd.com/doc/35723283/%D0%9C%D0%B0%D0%B4%D0%B6%D0%BE%D0%BD%D0%B3 Статья 1924 года про маджонг]
• [riichi-mahjong.ru Профессиональная спортивная лига риити-мадзяна]

Китай   Азия   Игры

Отрывок, характеризующий Маджонг

Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.


– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.