Ма Инцзю

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Ма Инцзю 馬英九<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Председатель Гоминьдана
с 17 января 2016 года
Предшественник:	Чжу Лилунь
Председатель Гоминьдана
17 октября 2009 года — 3 декабря 2014 года
Предшественник:	У Босюн
Преемник:	У Дуньи (и. о.) Чжу Лилунь
Председатель Гоминьдана
27 июля 2005 года — 13 февраля 2007 года
Предшественник:	Лянь Чжань
Преемник:	Цзян Бинкунь (и. о.) У Босюн
Президент Китайской Республики
20 мая 2008 года — 16 января 2016 года
Предшественник:	Чэнь Шуйбянь
Преемник:	Цай Инвэнь
Мэр Тайбэя
25 декабря 1998 года — 25 декабря 2006 года
Предшественник:	Чэнь Шуйбянь
Преемник:	Хао Лунбинь
Рождение:	13 июля 1950(1950-07-13) (73 года) Британский Гонконг
Супруга:	Чжоу Мэйцин
Дети:	две дочери
Автограф:
Награды:

Ма Инцзю́ (кит. трад. 馬英九, упр. 马英九, пиньинь: Mǎ Yīngjiǔ; род. 13 июля 1950) — политик, президент Китайской Республики (Тайвань) с 20 мая 2008 года по 16 января 2016 года, председатель партии Гоминьдан.

Биография

Родился в Гонконге, год спустя его семья переехала на Тайвань. Окончил юридический факультет Национального университета Тайваня в 1972 году, получив степень бакалавра права. Продолжил обучение в США, окончил университет Нью-Йорка и Гарвардский университет.

Защитил докторскую диссертацию в Гарварде (Harvard Law Sсһool) по юридическим аспектам суверенитета Китайской Республики над островами Дяоюйтай. Ма часто критиковал правительство за его политику в отношении суверенитета этих островов. Работал на бирже Уолл-стрит.

В 1981 году женился на Кристине Чжоу (Чжоу Мэйцин), у супругов две дочери.

В 1984 году стал помощником и переводчиком президента Цзян Цзинго. Вступил в партию Гоминьдан. Был доцентом факультета юриспруденции в Государственном Политическом университете.

Ма Инцзю был заместителем генерального секретаря партии Гоминьдан с 1984 по 1988 год. С 1988 в правительстве, глава правительственной Комиссии по исследованиям, разработкам и экспертным оценкам при Исполнительном Юане Китайской республики в 1988—1991. Также в течение некоторого времени, в 1991—1993, работал заместителем главы Совета по делам материкового Китая, организации на уровне правительства, которая отвечает за отношения между двумя берегами Тайваньского пролива.

Министр юстиции в 1993—1996, министр без портфеля в 1996—1997 годах. В сентябре 1997 года Ма Инцзю нанёс визит в Российскую Федерацию, где принял участие в московском форуме Всемирной ассоциации экспертов международного права. После ухода из правительства Ма Инцзю вернулся в научные круги.

В 1998 году Гоминьдан выбрал Ма Инцзю кандидатом на пост мэра Тайбэя. Ма должен был бросить вызов тогдашнему градоначальнику столицы Тайваня Чэнь Шуйбяню из оппозиционной Демократической прогрессивной партии (ДПП), который добивался переизбрания на этот пост. Несмотря на высокие рейтинги Чэня (более 80 процентов), Чэнь Шуйбянь проиграл те выборы, и Ма был избран мэром столицы. На президентских выборах 2000 года, Ма оставался верен Гоминьдану и поддержал кандидата от этой партии Лянь Чжаня, предпочтя его Джеймсу Суну, к тому времени отошедшему от партии и участвовавшему в президентской гонке в качестве независимого кандидата.

В декабре 2002 года Ма стал ведущей политической фигурой в рядах Гоминьдана после того как он с легкостью был переизбран на пост мэра Тайбэя — за него тогда проголосовали 64 процента тайбэйских избирателей, в то время как его соперник от ДПП Ли Инъюань получил лишь 36 процентов голосов.

Будучи мэром Тайбэя, Ма нередко конфликтовал с центральным правительством из-за таких проблем, как уровень медицинского страхования и контроль за поставками воды во время засухи.

Среди его заслуг и инициатив на посту столичного градоначальника можно назвать изменения в написании названий улиц столицы и линий и станций метро.

Ма высказывал умеренную поддержку идеи постепенного объединения с материковым Китаем и заявлял о неприемлемости независимости Тайваня.

В 2004 году он выступил против референдума (об отношениях с КНР), который был широко раскритикован в США и КНР. Тем не менее его несогласие с Законом против отделения, принятым в КНР (хотя другие лидеры Гоминьдана сохраняли молчание по этому поводу) привело к тому, что ему в 2005 году было запрещено посетить Гонконг, где он собирался выступить с рядом публичных речей.

Академическое, преподавательское прошлое Ма помогло ему снискать имидж честного и беспристрастного технократа. Ма также считается харизматической фигурой и пользуется популярностью среди женщин и молодежи. В последние годы Ма Инцзю все чаще использовал местный тайваньский диалект во время выступлений, в своих общественных речах.

В июле 2005 избран председателем Гоминьдана. Под его руководством Гоминьдан одержал убедительную победу на местных выборах 3 декабря 2005 года. 13 февраля 2007 ушёл с поста председателя Гоминьдана и объявил о своём намерении баллотироваться на президентских выборах 2008 года. Впоследствии он стал официальным кандидатом от Гоминьдана на этих президентских выборах.

Ма возглавлял тайваньские делегации, посетившие Индию и Сингапур в июне 2007 года. Целью этих визитов были двусторонние обмены, и переговоры об улучшении двусторонних отношений. Кроме того, эти поездки подняли международный авторитет Ма и обогатили его опыт накануне выборов 2008 года.

Кандидатом в вице-президенты на этих выборах стал бывший премьер-министр Винсент Сю. Винсент Сю был также кандидатом на этот пост и на выборах 2000 года, вместе с кандидатом от Гоминьдана Лянь Чжанем.

На посту президента

На президентских выборах 22 марта 2008 года Ма Инцзю победил, набрав более 58 процентов голосов. Тем самым он положил конец 8-летнему правлению Демократической прогрессивной партии. За Ма проголосовало 7 659 014 избирателей, в то время как за его оппонента от ДПП — только 5 444 949 человек.

Убедительная победа Ма на президентских выборах дала ему политический мандат провести изменения и реформы, обещанные им в его предвыборной программе: в первую очередь экономические реформы и улучшение отношений с материковым Китаем.

Ма Инцзю был приведен к присяге и вступил в должность 20 мая 2008 года. Церемония инаугурации нового президента состоялась на тайбэйском стадионе «Taipei arena».

Согласно опросу 1027 взрослых жителей Тайваня, проведенному в июне 2008 года телекомпанией TVBS, президент Ма получил поддержку 41 процента респондентов; 37 процентов дали негативный ответ (опрос был проведен по итогам первого месяца президентства Ма). Большинство опрошенных также высказали оптимизм в отношении политики, проводимой Ма Инцзю.

12 августа 2008 года Ма Инцзю отправился в своё первое зарубежное турне в качестве президента. Этот официальный визит ставил целью улучшить отношения с латино-американскими союзниками Тайваня. Он присутствовал на инаугурации президента Доминиканской Республики Леонеля Фернандеса и президента Парагвая Фернандо Луго. Он также сделал остановку в Панаме и встречался с президентом страны Мартином Торрихосом. В рамках этого турне президент Ма сделал кратковременные остановки в Лос-Анджелесе и Сан-Франциско, США. Во время поездки президента Ма Инцзю сопровождала делегация, в состав которой входил 81 человек.

Избрание Ма Инцзю президентом Тайваня способствовало быстрому улучшению отношений между Тайванем и материковым Китаем. По инициативе Ма было впревые установлено прямое чартерное авиасообщение между Тайванем и Китаем, Тайвань был открыт для туристов из КНР, были ослаблены ограничения на тайваньские инвестиции в китайскую экономику, и приняты меры, которые могут позволить инвестором из КНР покупать активы тайваньских компаний.

Одно из важных предвыборных обещаний Ма в области экономики — это так называемый «план 633», который предусматривает экономический рост 6 процентов, уровень безработицы ниже 3 процентов и доходы на душу населения в размере более 30000 долларов США.

В феврале 2006 года, во время визита в Европу, Ма Инцзю заявил, что хотя он и его партия Гоминьдан поддерживают постепенное объединение с Китаем, тем не менее, Гоминьдан уважает мнения граждан Тайваня, и что он понимает, что некоторые из них выбирают независимость. А в интервью «Newsweek International» в декабре 2005 года он заявил, что «для нашей партии конечная цель объединение, но у нас нет временных рамок».

Ма Инцзю в отношениях с Китаем предложил политику «пяти „да“». Он также неоднократно подчеркивал, что Гоминьдан продолжает выступать за статус-кво, и говорил, что его партия поддерживает политику единого Китая.

Но 17 марта 2008 года Ма пригрозил бойкотировать Пекинскую Олимпиаду в случае избрания президентом, если беспорядки в Тибете выйдут из-под контроля.

23 марта 2008 года, на следующий день после своего избрания президентом, заявил, что у него нет ближайших планов посетить материковый Китай, и что он будет выполнять своё предвыборное обещание — продолжать работать над улучшением отношений с КНР — устанавливать прямое чартерное авиасообщение между Тайванем и Китаем, все больше открывать Тайвань для туристов из КНР, ослаблять ограничения на тайваньские инвестиции в китайскую экономику.

Ма Инцзю неоднократно заявлял, что основой для конструктивного диалога и обмена между Тайванем и КНР должен оставаться «консенсус 1992».

12 апреля 2008 года новоизбранный вице-президент Винсент Сю встретился с председателем КНР Ху Цзиньтао на форуме в Боао, на китайском острове Хайнань.

14 января 2012 года Ма Инцзю победил на новых президентских выборах, за него проголосовали 6,89 млн избирателей (51,6 % голосов).

3 декабря 2014 года ушёл в отставку с поста председателя партии после неудачных для Гоминьдана местных выборов в ноябре.

В 2016 году после президентских выборов уступил кресло Цай Инвэнь.

Награды

• Орден Центральноамериканского парламента (3 июня 2008 года)
• Орден Кетцаля, Большая лента (8 октября 2008, Гватемала)
• Орден Белиза (28 мая 2009 года)
• Звезда Соломоновых островов (24 марта 2010 года)
• Орден Мануэля Амадора Герреро, Большая лента (22 октября 2010 года, Панама)
• Орден Франциско Морасана, Большой крест (16 ноября 2010 года, Гондурас)
• Орден Сент-Кристофер и Невис (10 марта 2011 года, Сент-Кристофер и Невис)
• Национальный орден Буркина-Фасо, Большой крест (8 апреля 2012 года)
• Национальный орден Республики Гамбия, великий командор (11 апреля 2012 года)
• Орден Льва (15 апреля 2012 года, Свазиленд)

Ссылки

• [www.president.gov.tw/ Официальный сайт президента]
• [www.ma19.net/ Официальный сайт Ма Инцзю (традиционный китайский)]
• [www.echo.msk.ru/programs/48minut/503311-echo/ Эхо Москвы: 48 минут: Ма Инцзю, новый президент Тайваня]

Отрывок, характеризующий Ма Инцзю

«Так это должно быть! – думал князь Андрей, выезжая из аллеи лысогорского дома. – Она, жалкое невинное существо, остается на съедение выжившему из ума старику. Старик чувствует, что виноват, но не может изменить себя. Мальчик мой растет и радуется жизни, в которой он будет таким же, как и все, обманутым или обманывающим. Я еду в армию, зачем? – сам не знаю, и желаю встретить того человека, которого презираю, для того чтобы дать ему случай убить меня и посмеяться надо мной!И прежде были все те же условия жизни, но прежде они все вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Одни бессмысленные явления, без всякой связи, одно за другим представлялись князю Андрею.


Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.
Кроме этих поименованных лиц, русских и иностранных (в особенности иностранцев, которые с смелостью, свойственной людям в деятельности среди чужой среды, каждый день предлагали новые неожиданные мысли), было еще много лиц второстепенных, находившихся при армии потому, что тут были их принципалы.
В числе всех мыслей и голосов в этом огромном, беспокойном, блестящем и гордом мире князь Андрей видел следующие, более резкие, подразделения направлений и партий.
Первая партия была: Пфуль и его последователи, теоретики войны, верящие в то, что есть наука войны и что в этой науке есть свои неизменные законы, законы облического движения, обхода и т. п. Пфуль и последователи его требовали отступления в глубь страны, отступления по точным законам, предписанным мнимой теорией войны, и во всяком отступлении от этой теории видели только варварство, необразованность или злонамеренность. К этой партии принадлежали немецкие принцы, Вольцоген, Винцингероде и другие, преимущественно немцы.
Вторая партия была противуположная первой. Как и всегда бывает, при одной крайности были представители другой крайности. Люди этой партии были те, которые еще с Вильны требовали наступления в Польшу и свободы от всяких вперед составленных планов. Кроме того, что представители этой партии были представители смелых действий, они вместе с тем и были представителями национальности, вследствие чего становились еще одностороннее в споре. Эти были русские: Багратион, начинавший возвышаться Ермолов и другие. В это время была распространена известная шутка Ермолова, будто бы просившего государя об одной милости – производства его в немцы. Люди этой партии говорили, вспоминая Суворова, что надо не думать, не накалывать иголками карту, а драться, бить неприятеля, не впускать его в Россию и не давать унывать войску.
К третьей партии, к которой более всего имел доверия государь, принадлежали придворные делатели сделок между обоими направлениями. Люди этой партии, большей частью не военные и к которой принадлежал Аракчеев, думали и говорили, что говорят обыкновенно люди, не имеющие убеждений, но желающие казаться за таковых. Они говорили, что, без сомнения, война, особенно с таким гением, как Бонапарте (его опять называли Бонапарте), требует глубокомысленнейших соображений, глубокого знания науки, и в этом деле Пфуль гениален; но вместе с тем нельзя не признать того, что теоретики часто односторонни, и потому не надо вполне доверять им, надо прислушиваться и к тому, что говорят противники Пфуля, и к тому, что говорят люди практические, опытные в военном деле, и изо всего взять среднее. Люди этой партии настояли на том, чтобы, удержав Дрисский лагерь по плану Пфуля, изменить движения других армий. Хотя этим образом действий не достигалась ни та, ни другая цель, но людям этой партии казалось так лучше.
Четвертое направление было направление, которого самым видным представителем был великий князь, наследник цесаревич, не могший забыть своего аустерлицкого разочарования, где он, как на смотр, выехал перед гвардиею в каске и колете, рассчитывая молодецки раздавить французов, и, попав неожиданно в первую линию, насилу ушел в общем смятении. Люди этой партии имели в своих суждениях и качество и недостаток искренности. Они боялись Наполеона, видели в нем силу, в себе слабость и прямо высказывали это. Они говорили: «Ничего, кроме горя, срама и погибели, из всего этого не выйдет! Вот мы оставили Вильну, оставили Витебск, оставим и Дриссу. Одно, что нам остается умного сделать, это заключить мир, и как можно скорее, пока не выгнали нас из Петербурга!»
Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.