Мгеладзе, Нугзар Владимирович

Мгела́дзе Нугзар Владимирович — грузинский политический и общественный деятель, профессор, доктор исторических наук. Бывший депутат Парламента Грузии [www.parliament.ge]. Один из лидеров оппозиционной «Республиканской партии Грузии»[www.republicans.ge]. Автор более 70-ти книг и научных трудов.

Биография

Родился 29-го апреля 1958 года в городе Батуми. В 1979 году окончил филологический факультет Батумского Государственного Университета имени Шота Руставели. В 1983 году окончил аспирантуру Института Этнографии, Археологии и Истории при Академии Наук ГССР (впоследствии — Институт Этнографии, Археологии и Истории имени Иване Джавахишвили). В 1988 году окончил докторантуру Института Этнографии, Археологии и Истории при Академии Наук ГССР, а также докторантуру Института Антропологии и Этнографии Академии Наук СССР (впоследствии — Института Антропологии и Этнографии РАН). С 1979 по 1993 год — лаборант, младший научный сотрудник, старший научный сотрудник, ведущий научный сотрудник Батумского Научно-Исследовательского Института при Академии Наук ГССР (впоследствии — Батумский Научно-Исследовательский Институт имени Бердзенишвили). С 1992 по 2004 год — научный сотрудник Батумского Государственного Университета имени Шота Руставели. С 2001 по 2003 год — заведующий отделом научной информации Батумского Научно-Исследовательского Института имени Бердзенишвили. С 2004 по 2005 год — научный сотрудник Тбилисского Государственного Университета имени Иване Джавахишвили [www.tsu.ge].

В 2004 году — один из лидеров общественного движения «Чвени Ачара» («Наша Аджария»), выступавшей за свержение в АР Аджария режима Абашидзе, Аслан Ибрагимович. С 2004 по 2005 год — депутат Парламента Грузии от избирательного блока «Национальное Движение — Демократы» (лидер — Саакашвили, Михаил Николозович). С 2005 по 2006 год — ректор Батумского Государственного Университета имени Шота Руставели [www.bsu.ge]. С 2006 года в оппозиции к президенту Михаилу Саакашвили. Член оппозиционной «Республиканской Партии Грузии».

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Мгеладзе, Нугзар Владимирович

Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…