Мглинская сотня

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Мгли́нская со́тня — административно-территориальная и войсковая единица в составе малороссийского Стародубского полка, существовавшая в XVII—XVIII веках.

Центр — город Мглин.





История

Во времена польского владычества (до 1648 года) почти вся Мглинщина, разделённая на две волости — Мглинскую и Дроковскую — принадлежала троцкому воеводе Николаю Абрамовичу. После изгнания поляков, вместо двух упомянутых волостей здесь были учреждены две сотни, Мглинская и Дроковская, которые показаны по описи 1654 года.[1] Однако Дроковская сотня существовала недолго и вошла в состав Мглинской.

С 1782 года, после упразднения полкового деления Малороссии, Мглинская сотня оказалась разделена между Мглинским и Суражским уездами.

География и население

Мглинская сотня занимала главным образом берега Ипути и притока её Воронусы; при этом берега последней были заселены раньше. Поипутье в пределах Мглинской сотни продолжало заселяться почти до конца XVIII века, причём главными заселителями этой местности явились сначала Есимонтовские, а потом — Искрицкие и Гудовичи. Заселение ипутских берегов шло медленно по той причине, что они были покрыты громадными лесами, от которых пришлое население должно было сначала очищать выбранные им для поселения «угомонища». Мглинские слободы поэтому садились преимущественно «на сыром корени», то есть среди лесных порубов.

Особенностью Мглинской сотни является значительное в ней количество, среди казачьего поселения, «стрельцов» и «пороховников». В Мглинской сотне «стрельцы» появились, по-видимому, не позже первой половины XVII в. и, записавшись после изгнания поляков в казаки, несли стрелецкую службу, промышляя зверя и птицу для обихода гетманов и местной старшины. Мглинские стрельцы составляли особый казачий «курень», заключавший в себе во время составления генеральной описи (1765—1769 гг.) 130 дворов и 40 бездворных хат.[2]

Стрельцам необходим был порох, и из среды их выделилась особая группа — «пороховников», занимавшихся приготовлением пороха. Есть известие, что в первое время существования Стародубского полка пороховников вызывали из «Литвы». В ревизии 1723 г. об одном почепском казаке, по прозвищу Пороховник, замечено:

Сего Василья Пороховника деда Никиту покойний Петро Рославец еще за полковницства своего в Стародубе, умислне для порохового дела з Литвы, з городка Кричева, зискал в Почеп и усталиовал его в Почепи жити, которий сам и сын его и сей Василь тое делаючи пороховое дело, надлежал до войсковой служби и власти сотницкой, а тяглостей жодних посполитих не отбувал".[3]

Позднее пороховники Мглинской сотни превосходно освоили своё ремесло и выделывали порох не только для своего полка, но и для генеральной артиллерии. При Апостоле, в хуторе Портники (близ села Велюханы) уже существовал целый пороховой завод.[4]

Административное деление

По состоянию на 1731 год, Мглинская сотня состояла мглинская сотня из 10 куреней:

  1. Градский, включавший около 300 казачьих дворов в городе Мглине;
  2. Чешуйковский (деревни Старые и Новые Чешуйки, Косари (теперь Красные Косары), хутора Архипенков (Архиповка), Косенков (Косенки), Кабана (Кабановка) и др.);
  3. Осколковский (село Осколково, деревни Санники и Полховка и др.);
  4. Шумаровский (село Шумарово, деревня Кипти и др.);
  5. Курчицкий (сёла Курчичи и Семки, деревня Велюханы и др.);
  6. Шевердский (деревня Шеверды, сёла Симонтовка и Костяничи и др.);
  7. Нетяговский (село Нетяговка, хутора Поверненский (не сохранился), Мельяновский (Хоружовка), Голякинский (Голяковка) и др.);
  8. Высоцкий (сёла Высокое, Лопазна, Великая Дуброва и др.);
  9. Овчинский (село Овчинец, деревня Суражичи и др.);
  10. Дроковский (сёла Дроков, Нивное и др.).[5]

Основные населённые пункты

  • деревни: Полховка, Попелевка, Кипти, Санники, Шумаровская Рудня, Велюханы, Ветлевка, Старая Романовка, Новая Романовка, Семки, Черноводка, Шуляковка, Пески, Коробоничи, Водвинка, Шапочка, Писаревка, Молодьков, Хорновка, Старые Чешуйки, Шеверды, Ельня, Александровка, Поповка, Каменск, Калинка, Дубровка, Великая Ловчая, Малая Ловчая, Суражичи, Кошовка, Улазовичи, Косичи, Андреевка, Кобыленка, Гудовка, Сенча, Михайловка, Лубенки, Беляны, Далисичи, Слище, Наросль, Струженка, Жастков, Осинка, Долотня, Крутой Ровок, Старый Дроков, Красная, Парфеновка, Цынка, Луговка, Луговец.

Мглинские сотники

  • Никифор Васильевич Беленин, 1654.
  • Андрей Есимонтовский, 1669.
  • Иван Берло, 1671—1672.
  • Иван Стасенко, 1679.
  • Иван Красный, около 1680.
  • Иван Федорович Есимонтовский, 1680—1681.
  • Григорий Семенович, 1687—1688.
  • Иван Романович Романовский, 1688—1705.
  • Михаил Турковский, 1706—1710.
  • Афанасий Иванович Есимонтовский, 1710—1715.
  • Максим Лаврентьевич Бороздна, 1715—1722.
  • Алексей Иванович Есимонтовский, 1723—1732.
  • Максим Михайлович Турковский, 1734—1735.
  • Василий Лисаневич, 1740—1760.
  • Павел Григорьевич Покорский, 1772—1782.

Напишите отзыв о статье "Мглинская сотня"

Примечания

  1. ↑ Акты Юго-Западной России, том Х. — стр. 836.
  2. ↑ Обозрение Румянцевской описи, 1866. — стр. 667.
  3. ↑ А. М. Лазаревский. Описание старой Малороссии. Том I. Полк Стародубский. – Киев, 1888.
  4. ↑ Черниговские Губернские Ведомости, 1853 г., № 48. — стр. 446.
  5. ↑ Книга присяг малороссийских полков 1731 г. — РГАДА, ф.248, оп.102, д.8250, лл.589-593.

Отрывок, характеризующий Мглинская сотня

Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.


На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Мглинская_сотня&oldid=80636220»