Великий дука
Великий дука или мегадука (греч. μέγας δούξ), а также дука флота (греч. δούξ τοῦ στόλου) — одна из самых высоких должностей в иерархии поздней Византийской империи, главнокомандующий флотом. Иногда употребляется латинизированное мегадукс (megadux, от греческого μεγαδούξ)[1]. Греческое слово дука (греч. δούξ) или латинское дукс (лат. Dux), означает лидер или командир.
Содержание
История и значения
Должность была введена Алексеем I Комниным (1081—1118), который реформировал византийский флот и объединил разрозненные провинциальные эскадры в единую военную силу под командованием великого дуки[1]. Считается, что первым носителем титула с 1092 года был брат жены императора Иоанн Дука, которому было поручено ведение боевых действий на море (англ.) против сельджукского эмира Чака Бея. Вот как об этом пишет Анна Комнина в Алексиаде: «Много раз имел самодержец случай убедиться в воинственном духе и военном искусстве Иоанна Дуки и знал о его готовности исполнить любой приказ императора. В борьбе с Чаканом самодержец нуждался именно в таком человеке; поэтому он вызвал его из Диррахия, назначил великим дукой флота и с многочисленным сухопутным и морским войском отправил против Чакана»[2]. Однако существует документ, датированный декабрём 1085 года, в котором монах Никита перечисляя штатные должности, не упоминает великого дуку[3]. Должность дука флота (δούξ τοῦ στόλου) с аналогичными обязанностями и, следовательно, скорее всего, являющаяся предшественником должности великий дука упоминается около 1086 года по отношению к Мануилу Вутумиту и в 1090 году к Константину Далассену (англ.)[1][4].
Иоанн Дука возглавил походы на суше и на море за восстановление византийского контроля над островами Эгейского моря, Критом и Кипром в 1092—1093 годах и в западной Анатолии в 1097 году[5]. С этого времени великий дука также отвечал за управление и оборону провинций Эллады, Пелопоннеса и Крита, которая была возможна в основном за счёт сил флота[6]. Однако, поскольку великий дука являлся одним из старших должностных лиц в империи и был часто задействован в военных походах фактическое управление провинциями осуществлялось местными преторами[7]. В течение XII века должность занимали преимущественно представители семьи Контостефанов[1]. Один из них, великий дука Андроник Контостефан являлся одним из наиболее значительных соратников императора Мануила I Комнина (1143—1180).
С фактическим исчезновением византийского флота после Четвёртого крестового похода, титул был сохранён как почетный в Никейской империи, где Михаил VIII Палеолог (1259—1282) принял его, когда он стал регентом Иоанна IV Ласкариса (1258 −1261)[8]. Он также использовался и в Латинской империи: в 1207 году император наградил островом Лемнос и наследственным титулом великий дука генуэзца Filocalo Navigajoso[1].
После возвращения Константинополя в 1261 году, титулу вернули его старую функцию — главнокомандующего византийским флотом. Он сохранил свой высокий ранг и в византийской чиновничей иерархии (тактиконе) находился на шестой строчке между протовестиарием и протостатором[1][9]. Кроме того, он возлагался иногда на иностранцев на императорской службе, наиболее известными среди которых являются итальянец Ликарио, вернувший при императоре Михаиле VIII многие острова Эгейского моря[10] и глава каталонской компании Рожер де Флор[1]. С середины XIV века, должность часто связана с должностью месазона (главы императорского секретариата), делая великого дуку фактически премьер-министром. Именно в этой должности Алексей Апокавк стал одним из лидеров сторонников Иоанна V Палеолога во время гражданской войны против Иоанна VI Кантакузина. Последним и самым знаменитым великим дукой был Лука Нотарас, который занимал эту должность при Константине XI Драгоше (1449—1453) во время падения Константинополя.
Список известных великих дук
Великий дука | Период времени | Император | Замечания | Примечания |
---|---|---|---|---|
Иоанн Дука | 1092 — неизвестно | Алексей I Комнин | Брат жены императора, ранее губернатор Диррахия (Албания). | [1] |
Ландульф | 1099—1105 | Алексей I Комнин | Адмирал западного происхождения | [11][12] |
Исаак Контостефан | 1105—1108 | Алексей I Комнин | Уволен за его некомпетентности в войнах против Боэмунда I | [11][13] |
Мариан Маврокатакалон | 1108 — неизвестно | Алексей I Комнин | Преемник Исаака Контостефануса | [11][14] |
Евмафий Филокал | после 1112 — после 1118 | Алексей I Комнин | Ранее судебный чиновник в Греции и долгое время губернатор Кипра | [15][16] |
Константин Опос | неизвестно | Алексей I Комнин | Крупный военачальник в войнах с турками | [17] |
Лев Никерит | неизвестно | Алексей I Комнин | Евнух, ранее губернатор в Болгарии и Пелопоннесе | [17] |
Никифор Вататец | неизвестно | Алексей I Комнин (?) | Известен только через печать, возможно, датированой в царствование Алексея I | [17] |
Стефан Контостефан | ок. 1145 (?) — 1149 | Мануил I Комнин | Брат Мануила I, был убит в должности в 1149 году | [18] |
Алексей Комнин | ок. 1155 — после 1161 | Мануил I Комнин | Сын Анны Комнины и Никифора Вриенния | [17] |
Андроник Контостефан | после 1161—1182 | Мануил I Комнин | Племянник Мануила, пользовался наибольшим доверием и уважением императора. Ослеплен Андроником I Комниным в 1182 году | [19] |
Иоанн Комнин | неизвестно | Мануил I Комнин | Двоюродный брат Мануила I, сын севастократора Андроника Комнина. Он погиб (?) в битве при Мириокефале в 1176 году. | [18] |
Константин Ангел | неизвестно | Исаак II Ангел | Затем губернатор Филиппополиса, где он предпринял неудачную попытку узурпировать власть. | [20] |
Михаил Стрифн | ок. 1195 — после 1201—1202 | Алексей III Ангел | Фаворит Алексея III. Сообщается, что он продал флотское снаряжение, чтобы обогатить себя. | [21] |
Феодот Фока | ок. 1210 | Феодор I Ласкарис | Дядя Феодора I, императора Никеи, известно только что он ушёл в монахи (?) между 1206 и 1212 | [22] |
Михаил Палеолог | 1258 | Иоанн IV Ласкарис | Вступил в должность после убийства регента малолетнего Иоанна IV Георгия Музалона. Вскоре был повышен до деспота, позже стал императором Михаилом VIII | [22] |
Михаил Ласкарис | 1259 — ок. 1272 | Михаил VIII Палеолог | Брат Феодора I, из-за его преклонного возраста фактически никогда не командовал флотом. Занимал должность вплоть до своей смерти. | [23] |
Алексей Дука Филатропен | ок. 1272 — ок. 1275 | Михаил VIII Палеолог | Ранее протостратор и де-факто командующий флотом примерно с 1263 года. Занимал должность великого дуки до своей смерти. | [24] |
Ликарио | ок. 1275 — неизвестно | Михаил VIII Палеолог | Итальянец, перешедший на византийскую службу. Завоевал Негропонте и множество островов Эгейского моря. | [25] |
Рожер де Флор | 1303—1304 | Андроник II Палеолог | Лидер наемников каталонской компании. Он оставил свой пост в конце 1304 года в пользу своего лейтенанта, Беренгера де Энтенса, а сам был убит через несколько месяцев. | [25] |
Беренгер де Энтенса | 1304—1305 | Андроник II Палеолог | Лейтенант и преемник Рожера де Флор на посту лидера наемников каталонской компании. Он покинул свой пост после разногласий с императором. | [26][27] |
Fernand Ximenes de Arenos | 1307/1308 — неизвестно | Андроник II Палеолог | Один из лидеров каталонской компании, он назывался megas doux, искаженно для византийцев. | [28][29] |
Сиргиан Палеолог | 1321—1322 | Андроник II Палеолог | Один из основных сторонников молодого Андроника III Палеолога в время гражданской войны (1321—1328). Пперешёл на сторону Андроника II Старшего, который наградил его должностью великого дуки. После заговора и против него был заключён в тюрьму. | [28][30][31] |
Исаак Асень | неизвестно — 1341 | Андроник III Палеолог | Его заменил в должности Алексей Апокавк. | [28] |
Алексей Апокавк | 1341—1345 | Андроник III Палеолог Иоанн V Палеолог |
Сыграл значительную роль во время гражданской войны (1341—1347), являясь фактически лидером сторонников Иоанна V Палеолога. В 1345 году был убит взбунтовавшимися заключенными во время инспекторского посещения одной из тюрьм Константинополя. | [28][32] |
Asomatios Tzamplakon | ок. 1348 | Иоанн VI Кантакузин | Командующий флотом во время византийско—генуэзской войны (1348—1349). Умер в 1356 году. | [28][33] |
[Павел?] Мамон | начало XV века | Мануил II Палеолог | Семья Мамонов являлась наследственными правителями Монемвасии | [34] |
Мануил | неизвестно — 1410 | Мануил II Палеолог | В анонимной хронике упоминается только, что умер от эпидемии в 1410 году | [34] |
Параспондел | ок. 1437 | Иоанн VIII Палеолог | Известен только как тесть Димитрия Палеолога | [34] |
Лука Нотарас | после 1441—1453 | Иоанн VIII Палеолог Константин XI Драгаш |
Служил у Иоанна VIII и Константина XI. Был казнен турками после падения Константинополя. | [34] |
В культуре
В знаменитом валенсийском эпическом романе Жуанота Мартуреля «Тирант Белый», написанном в 1490 году, главный герой, прибывая в Константинополь становится византийским великим дукой. Эта вымышленная история, возможно, имела в своей основе вышеупомянутые случаи назначения на эту должность иностранцев.
Напишите отзыв о статье "Великий дука"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Kazhdan (1991), p. 1330
- ↑ [krotov.info/acts/11/komnina/aleks_02.html Анна Комнина. «Алексиада». Наука. Москва. 1965 год]
- ↑ Polemis (1968), p. 67; Skoulatos (1980), p. 147
- ↑ Skoulatos (1980), pp. 61, 181
- ↑ Polemis (1968), pp. 66-69; Skoulatos (1980), pp. 145—149; Angold (1997), p. 150
- ↑ Angold (1997), p. 151
- ↑ Magdalino (2002), p. 234
- ↑ Bartusis (1997), p. 274
- ↑ Bartusis (1997), p. 381
- ↑ Bartusis (1997), p. 60
- ↑ 1 2 3 Guilland (1967), p. 543
- ↑ Skoulatos (1980), pp. 169—171
- ↑ Skoulatos (1980), pp. 130—132
- ↑ Skoulatos (1980), pp. 186—187
- ↑ Guilland (1967), pp. 543—544
- ↑ Skoulatos (1980), pp. 79-82
- ↑ 1 2 3 4 Guilland (1967), p. 544
- ↑ 1 2 Guilland (1967), p. 545
- ↑ Guilland (1967), pp. 545—546
- ↑ Guilland (1967), p. 546
- ↑ Guilland (1967), pp. 546—547
- ↑ 1 2 Guilland (1967), p. 547
- ↑ Guilland (1967), p. 548
- ↑ Guilland (1967), pp. 548—549
- ↑ 1 2 Guilland (1967), p. 549
- ↑ Guilland (1967), pp. 549—550
- ↑ Nicol (1993), p. 131
- ↑ 1 2 3 4 5 Guilland (1967), p. 550
- ↑ Nicol (1993), pp. 133—134
- ↑ Kazhdan (1991), p. 1997
- ↑ Nicol (1993), pp. 157—158
- ↑ Nicol (1993), pp. 187—201
- ↑ Nicol (1993), p. 223
- ↑ 1 2 3 4 Guilland (1967), p. 551
Литература
- Angold Michael. The Byzantine Empire, 1025–1204: A Political History (Second Edition). — Longman, 1997. — ISBN 0-582-29468-1.
- Bartusis Mark C. The Late Byzantine Army: Arms and Society 1204-1453. — University of Pennsylvania Press, 1997. — ISBN 0812216202.
- Guilland, Rodolphe (1967), Recherches sur les institutions byzantines, Tome I, Berlin: Akademie-Verlag
- Haldon John F. Warfare, state and society in the Byzantine world, 565-1204. — Routledge, 1999. — ISBN 1857284941.
- Oxford Dictionary of Byzantium. — Oxford University Press, 1991. — ISBN 978-0-19-504652-6.
- Nicol, Donald MacGillivray (1993), [books.google.com/?id=y2d6OHLqwEsC The Last Centuries of Byzantium, 1261–1453], Cambridge University Press, ISBN 978-0521439916, <books.google.com/?id=y2d6OHLqwEsC>
- Magdalino Paul. The Empire of Manuel I Komnenos, 1143–1180. — Cambridge University Press, 2002. — ISBN 0-521-52653-1.
- Polemis, Demetrios I. (1968), The Doukai: A Contribution to Byzantine Prosopography, London
- Skoulatos, Basile (1980), Les personnages byzantins de I'Alexiade: Analyse prosopographique et synthese, Louvain: Nauwelaerts
Отрывок, характеризующий Великий дука
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.
В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.