Медали Российской империи
Поделись знанием:
Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]
Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!»
«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.
Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.
Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «отрезали!», и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.
– Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих.
Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.
Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
|
|
Это служебный список статей, созданный для координации работ по развитию темы. Его необходимо преобразовать в информационный список или глоссарий, в противном случае перенести в один из проектов. Данное предупреждение не устанавливается на информационные списки и глоссарии. |
Медали Российской империи — это награды Российской империи в форме медалей.
Содержание
Знаки отличия
- Знак отличия ордена Святой Анны (1796, 1801, 1826, 1844 (для иноверцев), 1864, 1888, 1911)
- Донат ордена Святого Иоанна Иерусалимского (1798)
- Знак отличия Военного Ордена (Георгиевский крест) (1807, 1833, 1844 (для иноверцев), 1856, 1913)
- Знак отличия «За беспорочную службу» (1827)
- Мариинский знак отличия беспорочной службы (1828)
- Знак отличия польского ордена Военного Достоинства 5-й ст. (Virtuti Militari) (1831)
- Знак отличия Красного Креста «За службу на Кавказе» (1864)
- Знак отличия Красного Креста (1878)
- Романовский знак отличия за труды по сельскому хозяйству (1914) [1]
- Знак отличия Святой Равноапостольной Княгини Ольги (1915)
Кресты
- Крест «За взятие Очакова» (1790)
- Крест «За взятие Измаила» (1790)
- Крест «За взятие Праги» (1794)
- Крест «За победу при Прейсиш-Эйлау» (1807)
- Крест «За взятие Базарджика» (1810)
- Крест «За службу на Кавказе» (1864)
- Крест «50-летие завершения Кавказских войн» (1909)
- Ополченский крест (1906) (1906)
- Знак морского ополчения (1906, 1916)
- Крест «За защиту Порт-Артура» (1914)
Наперсные кресты
- Наперсный крест «В память войны 1812 года» для священников (1814)
- Наперсный крест «В память войны 1853—1856» для священников (1856)
- Наперсный крест «В память 300-летия дома Романовых» для священников (1913)
Медали (для ношения)
Период Петра I
- Медаль «За битву при Калише» (1706)
- Медаль «За битву при Лесной» (1708)
- Медаль «За Полтавскую баталию» (1709)
- Медаль «За сражение при Вазе» (1714)
- Медаль «За победу при Гангуте» (1714)
- Медаль «За сражение при Гренгаме» (1720)
- Медаль «В память Ништадского мира» (1721)
Период Елизаветы Петровны
Период Екатерины II
- Медаль «В память коронования Екатерины II» (1760-е)
- Медаль «За прилежность и хорошее поведение» (1760-е)
- Медаль «Победителю над прусаками» (для полковников Войска Донского) (1762)
- Медаль «За полезные обществу труды» (1762, 1767, 1768, 1770, 1779)
- Медаль «Кошевому атаману» (1763)
- Медаль «Депутатам уложенной комиссии» (1766)
- Медаль «Поборнику православия» (1769)
- Медаль «За победу при Кагуле» (1769)
- Медали с портретом Екатерины II (1769, 1770-е)
- Медаль «За победу при Кагуле» (1770)
- Медаль «В память Чесменской битвы» (1770)
- Медаль «За заслуги, оказанные в войске» (1771)
- Медаль «В память Кючук-Кайнарджийского мира» (1774)
- Медаль «Слава России» (1785)
- Медаль «За победу при Кинбруне» (1787)
- Медаль «За усердную службу» (Екатерина II) (1788)
- Медаль «За службу» (1788)
- Медаль «За усердие к вере и Отечеству» (1788)
- Медаль «За храбрость на очаковских водах» (1788)
- Медаль «За храбрость» (1788)
- Медаль «За усердие к пользе государственной» (1789)
- Медаль «За храбрость при взятии Очакова» (1789)
- Медаль «За усердие к службе» (Екатерина II) (1789)
- Медаль «За службу и храбрость» (1789)
- Медаль «За храбрость на финских водах» (1789)
- Медаль «За верность» (1790)
- Медаль «В память заключения мира со Швецией 1790 года» (1791)
- Медаль «За храбрость при взятии Измаила» (1791)
- Медаль с вензелем Екатерины II (1791)
- Медаль «Победителям при мире» (1791)
- Медаль «За труды и храбрость при взятии Праги» (1795)
- Именные медали Екатерины II
Период Павла I
- Медаль с вензелем Павла I (1798)
- Медаль «За победу» (1800)
- Именные медали Павла I
Период Александра I
- Медаль «За служение во время коронации» (1801)
- Медаль «За усердную службу» (1801, 1828, 1846, 1855, 1863, 1881, 1894)
- Медаль «За усердие» (1801, 1826, 1841 и 1855 (для крестьян, восьмиугольная), 1846, 1850 (для иноверцев), 1855, 1863, 1870, 1881, 1894)
- Медаль «За полезное» (1801, 1802, 1812, 1826, 1841 и 1855 (для крестьян, восьмиугольная), 1846, 1850 (для иноверцев), 1855, 1863, 1881, 1894)
- Медаль «Воздаяние за усердие во время экспедиции Мусина-Пушкина» (1802)
- Медаль «За верность и усердие» (1802, 1826)
- Медаль «1803 года» (1803)
- Медаль «За верную службу» (1803)
- Медаль «За храбрость и усердие» (1804)
- Медаль «За труды и храбрость при взятии Гянджи» (1804)
- Медаль «За храбрость, оказанную в сражении с персами» (1804)
- Медаль с вензелем Александра I (1805)
- Медаль «За бескорыстие и усердие на пользу казённую» (1805)
- Медаль «За путешествие вокруг света 1803−1806» (1806, восьмиугольная)
- Медаль «Союзные России» (1806, для старшин североамериканских племён)
- Медаль «За усердие к службе» (1806)
- Медаль «В честь заслуженному солдату» (1806)
- Медаль «Земскому войску» (1807)
- Медаль «За спасение сограждан» (1807)
- Медаль «За храбрость» (1807, 1826, 1846, 1850 (для иноверцев), 1855, 1863, 1881, 1894)
- Медаль «За усердие и верность» (1807)
- Медаль «За любовь веры и Отечества» (1807)
- Медаль «Депутатам новой Финляндии» (1808)
- Медаль Воспитательного Дома (1808, 1880 (учреждена в 1763 году как настольная)) [2]
- Медаль «За спасение погибавших» (1809, 1828, 1834, 1846, 1855, 1863, 1881, 1894)
- Медаль «За переход на шведский берег» (1809)
- Медаль «За проход в Швецию через Торнео» (1809)
- Медаль «За полезное изобретение» (1809)
- Медаль «За усердие 1809» (1809)
- Медаль «За усердие и пользу» (1810)
- Медаль «За усердие и труды» (1810)
- Медаль «За взятие Базарджика» (1810)
- Медаль «За храбрость» (арабскими буквами) (1810)
- Медаль «За отличное усердие» (1810)
- Медаль «За усердие и мужество» (1810)
- Медаль «За полезное» (на русском и калмыцком языках) (1810)
- Медаль «Депутату на сейме в Борго» (1810)
- Медаль «1810 года» (1810)
- Медаль «За ревность и усердие к Российской империи» (1811)
- Медаль «За труды» (1811)
- Медаль «За усердие и храбрость» (1811)
- Медаль «За труды и усердие» (1811)
- Медаль «За верность» (1811, 1826, 1846, 1855, 1863, 1881)
- Медаль «За службу» (1811)
- Медаль «Декабря 1811 года» (Кабардинской делегации) (1811)
- Медаль «1812 года» (1812)
- Медаль «За полезное 1812 года» (1812)
- Медаль «В память Отечественной войны 1812 года» (1813)
- Медаль «За любовь к Отечеству» (1813)
- Медаль «1813 года» (1813)
- Медаль «За заслуги 1813 года» (1813)
- Медаль «За взятие Парижа» (1814)
- Медаль «1814 года» (1814)
- Медаль «За отличие» (1816, 1826, 1846, 1855, 1863, 1881, 1894)
- Медаль «За спасение человечества» (1818, 1826)
- Медаль «За верность и храбрость» (1819)
- Медаль «За спасение ближних на море» (1819)
- Медаль «За бескорыстие» (1824)
- Медаль «Владетелю Сандвичевых островов»
- Медаль «За честное и усердное исправление должности»
- Медаль «За честность и усердие»
- Именные медали Александра I
Период Николая I
- Медаль «За прививание оспы» (1826)
- Медаль «В знак монаршего благоволения» (1826, 1846, 1855, 1863)
- Медаль «За спасение утопавших» (1827)
- Медаль «За персидскую войну» (1828)
- Медаль «За турецкую войну» (1829)
- Медаль «За успехи в учении и добронравие» (1829, 1846, 1855, 1863)
- Медаль «За отличие в мореходстве» (1830, 1846, 1855, 1863, 1881, 1894)
- Медаль «За взятие приступом Варшавы» (1831)
- Медаль «За усердие» (за установку Александровской колонны) (1832)
- Медаль «За веру и верность» (1833, 1864, 1881)
- Медаль «Для турецких войск» (1833)
- Медаль «За бескорыстие и усердие» (1834)
- Медаль «За достоинство» (1835, 1846, 1855, 1863, 1881, 1894)
- Медаль Московского коммерческого училища (1837, 1855)
- Медаль «Кавказ 1837 год» (1837)
- Медаль «За прекращение чумы в Одессе» (1838)
- Медаль «За возобновление Зимнего дворца» (1838)
- Медаль «За взятие штурмом Ахульго» (1839)
- Медаль «В память 25-летия шефства Николая I в 6-м кирасирском полку прусской армии» (1842)
- Медаль «За строительство Кремлёвского Дворца» (1849)
- Медаль «За усмирение Венгрии и Трансильвании» (1850)
- Медаль «За успехи в образовании юношества» (1850, 1855, 1863, 1881, 1894)
- Медаль «За службу в собственном конвое государя императора» (1850, 1855, 1863, 1881, 1894)
Период Александра II
- Медаль «В память кончины императора Николая I» (для членов прусской делегации) (1855)
- Медаль «За защиту Севастополя» (1855)
- Медаль «В память войны 1853—1856» (1856)
- Медаль «В память освящения Исаакиевского собора» (1858)
- Медаль «За покорение Чечни и Дагестана» (1860)
- Медаль «19 февраля 1861 года» (1861)
- Медаль «За труды по освобождению крестьян» (1861)
- Медаль «За труды по устройству удельных крестьян» (1863)
- Медаль «За покорение Западного Кавказа» (1864)
- Медаль «За усмирение польского мятежа» (1865)
- Медаль «За труды по устройству крестьян в Царстве Польском» (1866)
- Медаль «4 апреля 1866 года»
- Медаль «За труды по устройству военно-заводского населения» (1869)
- Медаль «За усердие» (за отказ от бессрочного отпуска) (1870)
- Медаль «За спасение погибавших на море» (1871, 1894(как настольная медаль))
- Медаль «Кавказ 1871 год» (1871)
- Медаль «Благодарю» (1872)
- Медаль «За Хивинский поход» (1873)
- Медаль «За покорение Ханства Кокандского» (1876)
- Медаль «За беспорочную службу в полиции» (1876, 1881, 1883, 1894)
- Медаль «В память русско-турецкой войны 1877—1878» (1878)
- Медаль «За храбрость» (для пограничной стражи) (1878, 1881, 1894)
- Медаль «За спасение» (1879)
- Медаль «В память 50-летия шефства Александра II над Прусским уланским полком» (1879)
- Медаль «За услуги по судостроению и мореходству» (1880)
- Медаль «За взятие штурмом Геок-Тепе» (1881)
Период Александра III
- Медаль «1 марта 1881 года» (1881)
- Медаль «В память освящения Храма Христа Спасителя» (1883)
- Медаль «В память коронации императора Александра III» (1883)
- Медаль «За беспорочную службу в тюремной страже» (1886, 1894)
Период Николая II
- Медаль «В память царствования императора Александра III» (1896)
- Медаль «В память царствования Императора Николая I» (1896)
- Медаль «В память коронации Императора Николая II» (1896)
- Медаль «За походы в Средней Азии 1853—1895» (1896)
- Медаль «В память царствования Императора Николая I» для воспитанников учебных заведений (1896)
- Медаль «За труды по первой всеобщей переписи населения» (1896)
- Медаль «За поход в Китай» (1901)
- Медаль «В память 100-летия Министерства иностранных дел» (1902)
- Медаль «В память 50-летия защиты Севастополя» (1905)
- Медаль «За бой „Варяга“ и „Корейца“» (1904)
- Медаль Красного Креста «В память русско-японской войны» (1906)
- Медаль «В память русско-японской войны» (1906)
- Медаль «В память похода эскадры адмирала Рожественского на Дальний Восток» (1907)
- Не утверждённая медаль «За поход в Японию»
- Медаль «В память 25-летия церковно-приходских школ»(1909)
- Медаль «В память 200-летия Полтавской битвы»(1909)
- Медаль «За особые воинские заслуги» (1910)
- Медаль «В память 100-летия Отечественной войны 1812» (1912)
- Медаль «В память 300-летия царствования дома Романовых» (1913)
- Георгиевская медаль «За храбрость» (1913)
- Медаль «В память 200-летия морского сражения при Гангуте» (1914)
- Медаль «За труды по отличному выполнению всеобщей мобилизации 1914» (1915)
Иностранные награды, предназначавшиеся для русских войск
- Кульмский крест (Пруссия, 1813)
- Медаль для русского десанта на Босфоре (Османская империя, 1833)
- Медаль «В память 25-летия шефства прусского короля Фридриха Вильгельма IV над Перновским 3-им гренадерским полком» (Пруссия, 1843)
- Медаль «В память 50-летия шефства Императора Франца-Иосифа в лейб-гвардии Кексгольмском полку» (Австро-Венгрия, 1899)
- Медаль «Защитникам Порт-Артура», (Франция, около 1907)
Иностранные награды, вручаемые русским солдатам и офицерам
- Крест «За переход через Дунай» (Румыния, 1877)
- Медаль «За храброст» (Сербия, 1876)
- Медаль «За спасение жителей Мессины 28 декабря 1908 года» (Италия, 1908)
См. также
Напишите отзыв о статье "Медали Российской империи"
Ссылки
- [www.nlr.ru/e-res/law_r/search.php Полное собрание законов Российской Империи]
- [civil.consultant.ru/reprint/books/169/462.html Свод учреждений государственных. Книга 8 – Учреждение орденов и других знаков отличия (на 1912 год)]
- [dlib.rsl.ru/viewer/01003893824#?page=31 Свод военных постановлений 1869 года (по 1 января 1902 года). Часть 2, книга 8, глава 7 – О медалях]
- [george-orden.narod.ru/statut1913s3.html О Георгиевском Кресте (Статут 1913 года)]
- [george-orden.narod.ru/statut1913s5.html О Георгиевской медали (Статут 1913 года)]
- [marketrist.narod.ru/text/Vremennoe1917/Vremennoe1917.htm Награды Временного Правительства России (1917 год)]
- [medalirus.ru/stati/ Статьи о орденах и наградных медалях России]
- [www.sobiratel.net/zasluga/Russia/Empire/Empire.htm Каталог наград мира. Российская империя]
- [rusorden.ru/?nr=ri&nt=intro Сайт «Ордена и медали России»] (рус.). Проверено 9 января 2010. [www.webcitation.org/66lhqmr60 Архивировано из первоисточника 8 апреля 2012].
Литература
- Собрание русских медалей. — СПб., 1840. — Т. 1-2.
- Собрание русских медалей. — СПб., 1843. — Т. 4.
- Собрание русских медалей. — СПб., 1846. — Т. 5.
- Иверсен Ю. Медали, выбитыя въ царствованiе императора Александра II. — СПб., 1880. — 106 с.
- Иверсен Ю. Медали на деяния Петра Великого. — СПб., 1872. — 68 с.
- Иверсен Ю. Неизданные и редкие русские медали. — СПб., 1874. — 26 с.
- Иверсен Ю. Медали в честь русских государственных деятелей и частных лиц. — СПб., 1880. — Т. 1.
- Иверсен Ю. Медали в честь русских государственных деятелей и частных лиц. — СПб., 1883. — Т. 2.
- Иверсен Ю. Медали в честь русских государственных деятелей и частных лиц. — СПб., 1896. — Т. 3.
- Смирнов В. П. [starieknigi.info/Knigi/S/Smirnov_V_P_Opisanie_russkih_medalej_1908.pdf Описанiе русскихъ медалей]. — СПб., 1908.
- Рихтер В. Г. Собрание трудов по русской военной медалистике и истории. — Париж, 1972. — 628 с.
- Петерс Д. И. [books.google.ru/books?id=-KjpAAAACAAJ Наградные медали Российской империи XIX—XX веков. Каталог]. — М.: Археографический центр, 1996. — 291 с. — ISBN 5-86169-043-X.
- Петерс Д. И. Наградные медали России второй половины XVIII столетия. — М.: Интерпресс, 2004. — 268 с. — ISBN 1-932525-21-1.
- Петерс Д. И. [books.google.ru/books?id=Mp_kSAAACAAJ Наградные медали России царствования императора Павла I (1796—1801 гг.)]. — М.: Древлехранилище, 2009. — 397 с. — ISBN 5936461483, 9785936461484.
- Петерс Д. И. [books.google.ru/books?id=RkdJQwAACAAJ Наградные медали России царствования Императора Александра II (1855—1881)]. — М.: Древлехранилище, 2008. — 404 с. — ISBN 978-5-93646-131-6.
- Петерс Д. И. Наградные медали России царствования императора Александра III (1881-1894). — М.: Древлехранилище, 2002. — 96 с. — ISBN 5-93646-026-6.
- Петерс Д. И. [books.google.ru/books?ei=kdZiU53BHOiy7AacnoDoAQ&id=-lkWAQAAIAAJ Наградные медали России царствования императора Николая II (1894—1917) и периода Временного правительства]. — М.: Древлехранилище, 2005. — 176 с.
- Петерс Д. И. [books.google.ru/books?id=EOuGPgAACAAJ Наградные именные медали Российской империи за гражданские заслуги (конец XVIII — первая четверть XIX столетия)]. — М.: Древлехранилище, 2007. — 397 с. — ISBN 5936461181, 9785936461187.
- Петерс Д. И. [books.google.ru/books?id=81QaMwEACAAJ Наградные медали России XIX—XX вв. и гражданской войны]. — М.: Археографический центр, 1996. — 210 с. — ISBN 5-86169-042-1.
- Петерс Д. И. [books.google.ru/books?id=6rVQlwEACAAJ Памятники фалеристики о подвигах и отличных деяниях россиян в борении с Наполеоном: (наградные медали Российской империи 1806—1807, 1812—1814 гг.)]. — М.: Археографический центр, 2012. — 299 с. — ISBN 5904043643, 9785904043643.
- Соколов С. П. Сводный каталог русских медалей 1462—1762. — Киев: Купола, 2005. — 496 с. — ISBN 966-8679-00-8.
- Биткин В. В. Сводный каталог медалей России. Наградные медали для ношения. — Киев: Юнона-монета, 2008. — 882 с. — ISBN 966-9551-3-11.
- Дьяков М. Е. Медали Российской империи, часть 1, 1672-1725. — М.: ЗАО Духовная нива, 2004. — 216 с. — ISBN 5-87785-039-3.
- Дьяков М. Е. Медали Российской империи, часть 2, 1725—1796. — М.: ЗАО Духовная нива, 2005. — 256 с. — ISBN 5-87785-037-7.
- Дьяков М. Е. Медали Российской империи, часть 3, 1796—1825. — М.: ЗАО Духовная нива, 2006. — 191 с. — ISBN 5-87785-038-5.
- Дьяков М. Е. Медали Российской империи, часть 4, 1825—1855. — М.: ЗАО Духовная нива, 2006. — 163 с. — ISBN 5-87785-036-9.
- Дьяков М. Е. Медали Российской империи, часть 5, 1855—1881. — М.: ЗАО Духовная нива, 2006. — 270 с. — ISBN 5-87785-042-3.
- Дьяков М. Е. Медали Российской империи, часть 6, 1881—1894. — М.: ЗАО Духовная нива, 2006. — 216 с. — ISBN 5-87785-020-2.
- Дьяков М. Е. Медали Российской империи, часть 7, 1894—1917. — М.: ЗАО Духовная нива, 2007. — 431 с. — ISBN 5-87785-043-1.
- Лозовский Е. В. Избранные очерки по фалеристике Российской Империи. — СПб.: Издательство Политехнического университета, 2014. — 332 с. — ISBN 978-5-7422-4595-7.
- Чепурнов Н. И. Наградные медали Государства Российского. — М.: Русский мир, 2000. — 768 с. — ISBN 5-89577-024-X.
- Потрашков С. В. Награды СССР, России и Украины. — Харьков: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», 2011. — 416 с. — ISBN 978-5-9910-1393-2.
- Потрашков С. В. Награды России. — М.: ЭКСМО, 2009. — 288 с. — ISBN 978-5-699-34135-1.
- Кузнецов Александр Александрович, Чепурнов Николай Иванович. Наградная медаль. В 2-х томах. — М.: Патриот, 1992. — Т. 1 (1701—1917). — ISBN 5-7030-0452-7.
- Изотова М. А., Царёва Т. Б. Ордена и медали России и СССР. — Ростов-на-Дону: ООО ИД «Валдис», 2010. — 736 с. — ISBN 978-5-9567-0960-3.
- Деммени М. Сборникъ указовъ по монетному и медальному делу въ Россiи 1649-1881. В 3-х томах. — СПб., 1887.
- Трофимов Н. Н. Высочайшие награды. — Петроград, 1916. — 164 с.
- Полное собранiе законовъ Россiйской Имперiи, собрание I. — СПб., 1830.
- Полное собранiе законовъ Россiйской Имперiи, собрание II. — СПб.
- Полное собранiе законовъ Россiйской Имперiи, собрание III. — СПб.
Примечания
- ↑ [medalirus.ru/stati/lozovskii-nagrady-romanovskogo-jubileja.php Е. В. Лозовский. Награды Романовского юбилея.]
- ↑ [www.belkult.ru/assets/doc/%D0%94%D0%B5%D1%8F%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%8C/%D0%A3%D0%B2%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D1%87%D0%B8%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B5/medal.pdf К. Г. Капков. ЗАГАДОЧНАЯ МЕДАЛЬ. История медали Императорского Воспитательного Дома.]
Отрывок, характеризующий Медали Российской империи
Велено было остановиться и снять ранцы.Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]
Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!»
«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.
Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.
Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «отрезали!», и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.
– Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих.
Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.
Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
