Медаль «В память 800-летия Москвы»

Медаль «В память 800-летия Москвы»
Страна	СССР СССР
Тип	медаль
Кому вручается	рабочие, инженерно-технический персонал и служащие промышленных предприятий, транспорта и городского хозяйства, работники науки, техники, искусства, литературы, просвещения и здравоохранения, работники государственных учреждений, партийных, профсоюзных, комсомольских и других общественных организаций
Основания награждения	отличившиеся в проведении работ по реконструкции столицы и обеспечившие своим трудом развитие её промышленности, транспорта, городского хозяйства, научных и культурно-просветительных учреждений
Статус	не вручается
Статистика
Параметры	диаметр — 37 мм материал — медь
Дата учреждения	20 сентября 1947 года
Количество награждений	1733400
Очерёдность
Старшая награда	Юбилейная медаль «50 лет советской милиции»
Младшая награда	Медаль «В память 250-летия Ленинграда»

Медаль «В память 800-летия Москвы» учреждена Указом Президиума ВС СССР от 20 сентября 1947 года в ознаменование 800-летия города Москвы. Авторы рисунка медали — художники И. И. Дубасов и Тульчинский С. Л. Медалью «В память 800-летия Москвы» награждались:

• рабочие, инженерно-технический персонал и служащие промышленных предприятий, транспорта и городского хозяйства Москвы;
• работники науки, техники, искусства, литературы, просвещения и здравоохранения;
• работники государственных учреждений, партийных, профсоюзных, комсомольских и других общественных организаций — отличившиеся в проведении работ по реконструкции столицы и обеспечившие своим трудом развитие её промышленности, транспорта, городского хозяйства, научных и культурно-просветительных учреждений;
• военнослужащие, инвалиды войны и труда;
• домашние хозяйки, принимающие активное участие в благоустройстве города, работе школ и детских учреждений.

Трудящиеся награждаются медалью при условии проживания в Москве или её пригородах не менее 5 лет.

Награждение медалью производилось по представлению исполнительных комитетов районных Советов депутатов трудящихся на основании документов, выдаваемых руководителями предприятий, учреждений, партийных и советских организаций.

Медаль «В память 800-летия Москвы» носится на левой стороне груди и при наличии других медалей СССР располагается после юбилейной медали «50 лет советской милиции».

По состоянию на 1 января 1995 года медалью «В память 800-летия Москвы» награждено приблизительно 1733400 человек.

Описание

Медаль «В память 800-летия Москвы» изготавливалась из меди и имеет форму правильного круга диаметром 37 мм.

На лицевой стороне медали рельефное профильное изображение головы Юрия Долгорукого в шлеме, повёрнутое влево. Внизу медали по окружности надпись: «Основатель Москвы Юрий Долгорукий».

На оборотной стороне медали изображение Кремля. Внизу изображение щита с серпом и молотом, знамени, оружия, лавровых ветвей и даты «1147» и «1947». Вверху медали по окружности надпись: «В память 800-летия Москвы».

По окружности медали имеется выпуклый бортик. Все надписи и изображения на медали выпуклые.

Медаль при помощи ушка и кольца соединяется с пятиугольной колодкой, обтянутой шёлковой муаровой лентой зелёного цвета с продольными белыми полосами — одной с левой стороны, четырьмя белыми и тремя красными с правой стороны ленты. Намотка ленты осуществляется «зеркально», а не напрямую.

См. также

• Медаль «В память 850-летия Москвы»

Ссылки

• [mondvor.narod.ru/MMosk800.html Медаль "В память 800-летия Москвы"]

Отрывок, характеризующий Медаль «В память 800-летия Москвы»

Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.