Медаль «Гарибальди»

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Медаль «Гарибальди» (Италия)
Оригинальное название

Medaglia Garibaldina

Страна

Италия Италия

Тип

медаль

Кому вручается

Ветераны гарибальдийских бригад

Основания награждения

За заслуги и личное мужество, проявленные во время Второй мировой войны

Статистика
Параметры

35,5 X 35,5 мм.

Медаль «Гарибальди» или «Гарибальдийская звезда» — учреждёна ЦК Коммунистической партии Италии для награждения ветеранов гарибальдийских бригад за заслуги и личное мужество, проявленные во время Второй мировой войны.



Описание медали

Медаль изготавливалась из бронзы и имела форму пятиконечной звезды, размером 35,5 X 35,5 мм. Лучи звезды двугранные, полированные с обеих сторон.

На лицевой стороне медали, в центре звезды в круге помещено барельефное изображение национального героя Италии — Джузеппе Гарибальди в профиль, повернутое в левую сторону.

На оборотной стороне медали надписи: по окружности — «GUERRA DI LIBERAZIONE NAZIONALE», в центре — «BRIGATE GARIBALDI» и внизу дата «1943-1945» («Война за национальное освобождение — Бригады Гарибальди 1943—1945»). Все надписи на медали выпуклые.

На верхнем луче медали имеется ушко для прикрепления с помощью кольца к колодке с лентой.

Награждённые

Напишите отзыв о статье "Медаль «Гарибальди»"

Литература

Отрывок, характеризующий Медаль «Гарибальди»

Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
– Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж? – сказал он, вдруг изменяя свое прежде строгое выражение на самое ласковое.
– Sire, tout Paris regrette votre absence, [Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.] – как и должно, ответил де Боссе. Но хотя Наполеон знал, что Боссе должен сказать это или тому подобное, хотя он в свои ясные минуты знал, что это было неправда, ему приятно было это слышать от де Боссе. Он опять удостоил его прикосновения за ухо.
– Je suis fache, de vous avoir fait faire tant de chemin, [Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко.] – сказал он.
– Sire! Je ne m'attendais pas a moins qu'a vous trouver aux portes de Moscou, [Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы.] – сказал Боссе.
Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее.
– Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.
Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.