Медведев, Армен Николаевич

Армен Николаевич Медведев
Дата рождения:	28 мая 1938(1938-05-28) (85 лет)
Место рождения:	Москва
Гражданство:	→
Профессия:	кинокритик, киновед, кинопродюсер, педагог
Награды:	Ника — 2000 Ника — 2011
IMDb:	0575941

Армен Николаевич Медведев (род. 28 мая 1938, Москва) — российский кинокритик, киновед, кинопродюсер, педагог, заслуженный деятель искусств Армянской ССР (1987) и заслуженный деятель искусств Российской Федерации (1995) . Дважды лауреат премии «Ника» (2000 и 2011).

Биография

Родился 28 мая 1938 года в Москве. Имеет армянские корни, предки со стороны матери бежали в Москву во время геноцида армян в 1915 г. Имя получил в честь мужа двоюродной бабушки, актрисы Анаиды Масчян — Армена Гулакяна. В 1955 году поступил на режиссёрский факультет ВГИКа (мастерская Александра Довженко), а в январе 1956 года перевелся на киноведческий факультет (мастерская Николая Лебедева), который окончил в 1960 году.

После окончания института работал методистом, заведующим лекционным отделом, а с 1964 года директором Бюро пропаганды советского киноискусства Союза кинематографистов СССР. В 1966 году был назначен главным редактором журнала «Советский фильм» (издание «Совэкспортфильма»). С 1972 года работал заместителем главного редактора, а с 1982 года — главным редактором журнала «Искусство кино». В 1984 году был назначен главным редактором Главной сценарно-редакционной коллегии Госкино СССР. В 1987—1989 годах был первым заместителем председателя Госкино СССР. В 1989—1991 годах — заведующим отделом культуры и народного образования Совета министров СССР. В 1991 году работал консультантом аппарата Президента СССР, консультантом аппарата Государственного советника по особым поручениям при Президенте СССР В 1992—1999 годах — председателем Госкино РФ.

Михаил Ульянов писал о нём:

Армен Николаевич Медведев оказался в нужное время на нужном месте. Ответственность огромная — ведь это кино. Тем более что задача — сохранить национальное лицо кинематографа. Не кроить его по чужим образцам даже в угоду очередным увлечениям, а развивать в соответствии с духом народным. А здесь важно и знание истории кино, и чувство кино, и любовь к кино и к тем, кто его делает.

С 1999 года — президент Международного фонда развития кино и телевидения для детей и юношества («Фонд Ролана Быкова»). Президент Выборгского кинофестиваля «Окно в Европу».

С 1980 года преподает на киноведческом факультете ВГИКа. Автор многочисленных статей и ряда книг по вопросам киноискусства, в том числе «Очерки об актёрах» (1961), «Кто он?» (1968), «Десятая муза» (совместно с Андреем Чернышёвым, 1977), «Ради жизни на земле» (совместно с Ириной Шиловой, 1982), «Территория кино» (2001).

Награды

• 1981 — орден «Знак Почёта»
• 1998 — орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени
• 1999 — «Золотая камера» Международного кинофестиваля в Берлине
• 1999 — премия «Золотой овен» — За лучший игровой фильм («Хрусталёв, машину!»)
• 2000 — премия «Ника» — За лучший игровой фильм («Хрусталёв, машину!»)
• 2008 — ОРКФ «Кинотавр» в Сочи — приз «За выдающийся вклад в развитие российского кино»
• 2011 — премия «Ника» «За вклад в кинематографические науки, критику и образование»

Продюсер

• 1995 — Великий полководец Георгий Жуков, продюсер совм. с С. Суриковым, А. Ганем
• 1998 — Хрусталёв, машину!, продюсер совм. с А. Голутвой, Г. Селигманом
• 2007— Трое и Снежинка, продюсер совм. с М. Мкртчяном

Литература

• Медведев А. Только о кино // Искусство кино, 1999, № 1-12.

Фильмы

• [tvkultura.ru/brand/show/brand_id/44202 «Армен Медведев. Я их всех очень люблю»]. Режиссёр Сергей Снежкин, Россия 2013.

Ссылки

• Армен Медведев (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Медведев, Армен Николаевич

Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.